Часть 13 (1/2)

— Это и хорошо, так как я уже немного понимаю, что от него возможно ожидать. А с другой стороны, я боюсь, как бы у сына это не приняло более глубокую форму. Ладно, будем надеяться, что перерастём. Впереди переходный возраст, которого я очень боюсь.

— Ну, мы все рядом, поможем, тем более что Владимир тоже практически рядом. — ответила Надя.

— Я боюсь, что в пубертате Володя-маленький начнёт обвинять отца в том, что его не было рядом столько лет. — шёпотом — Уж он в этом абсолютно не виноват.

— Тихо, Анечка, тихо, — Надежда Николаевна обняла невестку и успокаивающе гладила. — Ты тоже не виновата, если разобраться. Ты была в положении, гормоны били через край, даже если бы он тебе тогда что-то объяснил, не факт, что помогло. Всё будет хорошо, уже есть. Корфы встретились, начали разговаривать. Осталось Владимиру выписаться. А дальше постепенно всё наладится. Папа в пубертате тоже «зажигал», ничего, вырос из него человек, не самый плохой.

— Меня иногда пугает его молчание. Вроде бы знаю его хорошо, с пелёнок, рос на моих глазах и руках, мы с Варей и дядей Гришей его воспитывали, а иногда он для меня — тёмный лес. Точно, как его отец. Хотя, Владимир очень изменился. Нынешнего Владимира я тоже не знаю. — грустно усмехнулась Анна.

— Познакомитесь, ничего страшного, — проговорила Надя, заметив, как муж тихо вышел. — Ты думаешь, у нас не так? Знаем друг друга страшно сказать сколько лет, столько же вместе, а Саша меня удивляет каждый раз. Мне иногда тоже кажется, что я его абсолютно не знаю. Это нормально. Если мы сами себя не до конца знаем, что уж тут про другого человека говорить? Пусть и самого родного и близкого… Когда мы с Володей мирились, думаешь я ожидала от него таких эмоций и чувств? Его словно прорвало, — помолчала. — Он действительно очень изменился. Такая работа как у него должна была бы его озлобить, но, слава богу, этого не произошло. Произошло ровно наоборот…

Бенкендорф увидел, что в комнате внука-племянника горит свет, постучался:

— Не спишь? Можно?

—Да, конечно, заходите. — Володя-маленький честно разбирал вещи и перекладывал «под себя» те, что уже разобрала мама.

— Давай помогу?

— Спасибо, я справлюсь, — смутился.

— О, носки. У тебя они тоже распарованные? Можно я их спарую обратно? И тебе быстрее будет?

— Да, спасибо большое!

— Так, в квартире есть кладовка для курток, а зачем ты их сюда повесил? Или ты не знаешь про мини-гардеробную? Где твоя обувь?

— Про гардеробную не знаю, и где обувь тоже. Это мама распаковывала.

— Пошли покажу, заодно и повесим.

Взяли по несколько курток в руки и вышли в коридор, Бенкендорф понял, что женщины продолжают общаться, усмехнулся.

— Вот, смотри.

— Так это же стена, — удивился парнишка.

— Почти. Это — обманка. Ладонью чуть надавишь и дверь открывается. Вот так. Теперь пробуй сам. Молодец. Только не вздумай тут прятаться. Мать разрыв сердца получит, пожалей ее.

— Спасибо. Не, я прятки не люблю.

— Слава богу. Так… а, ты с плечиками, тут тоже есть.

Повесили, принесли следующую партию. Вернулись в комнату и продолжили. В дверь тихонько постучались, на пороге стояли Аня и Надя:

— Вот вы где, мы думали, вы уже спите, — улыбнулась блондинка, смахивая слёзы. — Дядь Саш, не надо помогать этому лентяю. Вещи его, ему и заниматься.

— Не спорю, но ты, например, не знаешь, что в квартире есть гардеробная. А мы знаем и освободили место в шкафу.

— Не знаю, — согласилась невестка. — Завтра покажите?

— Конечно. Кстати, Вовка туда обувь поставил. И не сказал?

— Н-н-нет, я не помню.

— Так, дознаватель, спать, уже полдвенадцатого, — мягко проговорила Надя. — Завтра продолжите.

— Во сколько подъём? — спросил Корф-младший.

— Как проснёмся, не спеши, надо ещё приготовить еду. — улыбнулась мама. — Всё, спокойной ночи!

Бенкендорф и Надя ушли в свою комнату. Аня проветрила комнату сына:

— Ты тут или со мной?

— Можно с тобой?

— Иди, ложись, а я в душ.

Анна зашла в комнату, увидела, что Володя-маленький уже спит, осторожно легла рядом, поцеловала его, укрылась и обняла.

***

Надя открыла шкаф и изучала его содержимое, пока муж был в ванной. Ей надо было взять себя в руки. Она видела, как Саша смотрел на паренька. Понимала и чувствовала ещё больше.

— О-па, а это что за одёжкина заначка? — Бенкендорф вернулся и обнял со спины жену. — Почему не знаю? — поцеловал ее шею.

— Это Володя мне покупал. Я же рассказывала. — голос начинал дрожать.

— Я помню, не думал, что их так много. Ничего, мне места хватит. Ты на завтра выбрала наряд?

— Да, тут всё даже поглажено… Саша, … — замолчала, обдумывая, что и как сказать.

Мужчина повернул ее к себе, взял лицо в свои руки:

— Надюша, я с тобой. Всегда. У нас был Руслан, за которого я безумно тебе благодарен, — вытер солёные дорожки большими пальцами, — не грызи себя, умоляю. Ты ни в чём не виновата. Виноват я. — привлёк себе — Значит нам суждено прожить всю жизнь вдвоём. Как тебе такая перспектива?

— Идеальная. Только ты тоже не виноват. Как ты говоришь, значит так суждено. Будем воспитывать двух Володь. Может у нас и ещё внуки, они же племянники, будут.

— Надь, если ты будешь постоянно плакать, мотать нервы или грызть себя, то давай сразу вернёмся домой?

— Не буду, честно. Да и дом здесь. С тобой. С ребятами. — зарылась в объятья мужа.

— Хорошо, но, если что, говори сразу. — помолчал, легонько массажировал голову жены пальцами. — У мелкого столько впечатлений за день, что я просто решил его поддержать и не оставлять одного, а то мне показалось, что Аня его как наказала за что-то.

— Нет, что ты. Мне, как и Ане, показалось, что Володе надо побыть одному. Его не наказывали. Хотя, про паззлы я тоже не рискнула заикаться. — улыбнулась. — Ты на завтра приготовился?

— Да. Ложимся спать?

— Да.

Александр наклонился к жене, поцеловал, улеглись под одеяло.

***

Утром Аня с сыном зашли в палату и увидели там Романова с Репниной.

— Ух-ты, какие люди, — заговорил Саша, обращаясь к парнишке, — а я даже знаю, как тебя зовут — Владимир Корф-младший.

— Да, — смутился Володя-маленький. — Здравствуйте.

— Привет, — пожали друг другу руки. — Ладно, мы пошли, на связи! — Наташа вытянула Романова из палаты.

У Ани завибрировал телефон:

— Да, тёть Надь? Да? Хорошо, поняла. — спрятала в карман, — Володь, догони, пожалуйста дядю Сашу с тётей Наташей, пусть вернутся.

— Сейчас, — мгновенно испарился.

— Привет, любимый, — поцеловала Корфа. — Как ты? Судя по тому, что ты лежишь, даже без подушки, то не очень хорошо. Вчерашний рывок был лишним?

— Привет, Анечка, привет, любимая. Я соскучился. Да, рывок мне аукнулся, но он ни в коем случае не лишний. А самый ценный. Пока просто болью, хотя Мандт мозг ложечкой выел. Как вы?

— Привыкаем, нормально всё. Володь, пока сын в коридоре, прости, я вчера воспользовалась карточкой, но с зарплаты всё верну…

— Анна?! Ты о чём? Что за «прости, верну»?! Я зачем тебе ее дал? Чтобы ты ею пользовалась. Мне смс-отчёт приходит, так что, я знаю, где вы вчера были и на что тратили. Имеете полное право. Релакс должен быть релаксом.

— Мам, — вернулся запыхавшийся Володя-маленький, — я их догнал и всё передал, дядя Саша сказал, что перезвонит полковнику, а потом тебе.

— Я поняла, спасибо. Иди к нам.

Мальчик сел на край койки отца, робко и осторожно взял его за руку, которую Корф тут же сжал:

— Как твоя рана?

— Нормально, спасибо, заживает. Врач приказал лежать пластом и не дрыгаться, — усмехнулся папа, — даже в туалет.

— А как же ты?..

— Вот так, есть способы, — улыбнулся шире, — Ладно это не интересно. Рассказывай, где вчера были и что делали?

Мальчик послушно рассказал. Потом помог Анне покормить папу.

— Володь, а где Сергей?

— Гуляет, ему врач разрешил. Как в назидание мне, — усмехнулся Корф. — А я отомщу ему тем, что он будет есть всё холодное.

— Вот он друг, называется, — раздался голос Седого.

Володя-маленький дёрнулся помочь, но капитан его остановил:

— Спасибо, парень, не надо, осторожнее со мной, а то я не научился пока управлять данным видом ног. Если не сложно, закрой дверь в палату, пожалуйста. Только я сначала сяду.

Мальчик быстро выполнил просьбу и вернулся к родителям.

— Спасибо. Нет, это пытка, а не средство передвижения. — вздохнул Седой, приставляя к стенке костыли. — Ой, еда… Анечка, спасибо огромное!

— На здоровье, тебя покормить или ты мальчик самостоятельный? — с улыбкой спросила девушка.

— Сам, спасибо. Расскажите, что в мире делается?

— Ничего, всё по-прежнему. Пока отдыхаем. После еды расскажешь мне, что забрать. Приятного!

— Спасибо.

— Анют, как вы? Рассказывай… — Корф чуть приподнялся, чтобы удобнее было кушать, футболка задралась и стали заметны красные пятна чуть выше поясницы, над самой резинкой одноразовых «трусиков» парня. Володя-маленький удивлённо посмотрел на маму.

— Владимир, а что это за пятна? Почти синяки? — озадаченно спросила Аня.

— Ой, — махнул рукой — и смех и грех. Мандт приказал не вставать, даже на горшок. Медсестра, я бы даже сказал санитарка, нацепила на меня вот это самое, именуемое памперсом. Да так вертела с боку на бок, что я думал, что и селезёнку, и печёнку из меня выдавит. Я уже старшей медсестре пожаловался, мол у меня органы одни и хрупкие, не надо меня плющить. Обещала заменить.

— Симпатичная? — подозрительно ровно поинтересовалась блондинка.

— А-а-анечка, родная, не надо. Вот только не это. Санитарке лет 60 плюс, а старшей медсестре лет… да не разглядывал я ее… Лет 45, может больше. Мне кроме вас с сыном и Надей никто не нужен и не интересен. Аню-ют? —замолчал. Видел, как в любимой борется ревность с любовью. — Наклонись, пожалуйста… — Анна послушалась, Владимир обнял ее одной рукой и зашептал на ухо — Я очень сильно тебя люблю. Кроме тебя мне нужны ты, Вовка, наши будущие дети и Надя с так уж быть Беней. Но из всех женщин мне нужна только ты. И смотрю я только на тебя. Вижу твою усталость, расстроенность, грусть, любовь. Не ревнуй. Я только твой. Я сам с ума тут схожу, мало ли какой принц найдётся и уведёт тебя, пока я тут валяюсь.

— А принц уже нашёлся, — заметила, как у Корфа-старшего потемнели глаза, улыбнулась, — только он валяется на койке, дёргается, не бережёт себя, похоже, решил жить здесь, а не с семьёй. Я люблю тебя. И мне, нам тебя очень не хватает, выздоравливай быстрее, — Выровнялась, вслух, — принимаю заказы на завтра. Кому что принести? Вам уже можно рыбные котлеты. Делать? Будете?

— Мы всё будем, мы голодные. Хронически, — виновато произнёс Владимир. — Хоть тут и кормят, но у вас Надюшей это восхитительно.

— Хорошо, так, а из вещей что-то надо? Кроме исподнего?

— Нет, ничего.

— Серёж?

— Тоже ничего, спасибо. Почитать бы что, да нельзя, из-за сотрясения. Я уже весь потолок изучил.

— Ты хоть выйти на улицу можешь, а я тут валяюсь. Воздух нюхаю через форточку. — вздохнул Владимир.

— Вова, — обратился Сергей к ребёнку — ты такой же зануда, как и твой папка? Или тут ты в маму?

— Не знаю, — на полном серьёзе растерялся Володя-маленький.

— Он у нас пополам. Замыкашка точно в папку, — счастливо улыбнулась Аня, прижав к себе сынишку.

— Разберёмся, — улыбнулся Корф и взял в свою руку руки сына и жены. — Главное, чтобы вёл себя хорошо. И маме помогал.

— Это он почти делает, — кивнула блондинка. — Сегодня обещает даже вещи свои окончательно в шкафу разложить. Володь, а ты мне не сказал, что в квартире гардеробная есть. Дядя Саша вчера ребёнку показал, а мне сегодня с утра.

— Ой, точно, прости, пожалуйста, из головы вылетело. Видимо думал сложить туда обувь и потом показать, да видно в форме мысли во мне и померло, — смутился парень.