Часть 13 (2/2)

— Да ладно, это не смертельно. Опять телефон, да что же такое?! С мужем побыть не дадут?! Да, Александр Христофорович? Да, да, хорошо. Ждём. Саш, ты с Наташей? Давайте к ребятам, едет злющее начальство. — спрятала телефон — Полковник бешеный, приказал дождаться его и на незнакомые номера вам не отвечать.

Корф тяжело вздохнул.

— А как ты поняла, что он бешеный по телефону? — поинтересовался Сергей.

— По идеально ровному и вежливому тону, плюс напряжённая интонация.

— Так, сын, теперь расскажи мне, — с улыбкой обратился Владимир к своей копии, — почему ты в первый же день вещи не распаковал? В квартире потерялся?

Мальчик растерялся и расстроился, на глаза набежали слёзы, хоть он и не плакса.

— Вов? Ты что? — испугался отец и осторожно повернулся на бок ближе к ребёнку. — Я не ругаю, я шучу. Мама, конечно, права, что вещи надо разложить, но вчера было явно не до этого, так?

Володя-маленький расстроенно кивнул.

— Ну вот, а сегодня ты всё доделаешь, правда?

Опять кивок.

— И отлично. И маму нашу расстраивать не будешь, да? — робкий кивок. — А в квартире ориентируешься? По секрету скажу, я сам там теряюсь. Но у нас есть там одна комната, которая закрыта на ключ. В неё доступ только у тёти Нади и дяди Саши… Так, стоп! Аня, а как Беня мог показать вам гардеробную в квартире, если они там не живут?

Анна и Володя-маленький переглянулись, Аня озорно улыбнулась:

— Разве я сказала, что они с нами НЕ живут? Не помню такого.

— А-аня… — неверяще — Да? Правда?

— Правда, правда. Мы живём все под одной крышей и ждём тебя. А ты удовольствие растягиваешь. Не бережёшь себя…

Раздался стук в дверь и на пороге появился доктор Мандт:

— Здравствуйте, Анечка, я к Вашим подопечным. Как самочувствие?

— Нормально, — хором отозвались «подопечные».

— Сергей, выходил сегодня?

— Да, нормально, только неудобно. Голова на месте.

— Это радует. Владимир?

— Лежал бревном, осторожно перевернулся на здоровый бок. Тоже нормально.

— Это радует. Анечка, Вы не знаете, Надежда Николаевна сегодня будет?

— Да, сами ее ждём.

— Хорошо, когда приедет, зайдите вместе с ней ко мне, пожалуйста.

Анна вздрогнула.

— Всё хорошо, не волнуйтесь. Я не прощаюсь. — Вышел.

— Мам? — Володя-маленький вопросительно посмотрел на женщину и прижался к ней, как в детстве.

— Всё хорошо, нам же врач сказал…

***

Злой Бенкендорф зашёл в кабинет, повернул ключ, сбросил ненавистный китель и швырнул его на стул, но он упал, не долетев до цели, стянул галстук, отправил туда же. Подошёл к сейфу, достал бутылку виски, колы и два стакана. Плеснул, смешал. Приблизился к окну, у которого стояла бледная напряжённая жена. Поставил на подоконник. Из комнаты отдыха принёс бутерброды. Опять закрылся изнутри. Поставил к напитку и встал рядом с криминалистом. Протянул ей стакан, чокнулся. Сделали первый глоток, молча закусили бутербродами.

— Мы расформированы? — бесстрастно спросила Надежда Николаевна, глотнула ещё жидкости.

— Нет. Работаем, как и работали. Пока ребят потрусят, пока всё оформят — мы в отпуске. Потом за работу. Хочется верить, что мальчишки не накосячили, и они просто потреплют нервы… Ты только закусывай и не части, нам к ребятам сегодня… Ты как? — привлёк к себе. — Сильно измывались?

— Как всегда. Просто неожиданно. Я думала, вся чистка-стирка на верхах идёт, а тут нежданчик… Ты как? Чего этот кузнечик в обмороке на тебя кричал?

— Из обморока выпал. Как ты себя чувствуешь? Ты бледная.

— Та, на нервной почве. И душно в кабинете, а у майора такая противная туалетная вода, еле держалась. Это можно было причислить к пыткам.

— Может домой? Или врача?

— Нет, не волнуйся, всё хорошо. Будет ещё лучше, если злюка-полковник меня поцелует, — покраснев произнесла жена.

Вместо ответа Александр Христофорович притянул любимую к себе.

— Поехали к ребятам, они нас ждут. Надо их предупредить, а то «коллеги» к ним наведаются раньше нас. Так, еду я им сегодня не привезу, будут довольствоваться Анечкиными изысками. Завтра компенсирую.

— Ты права, как всегда. — вздохнул полковник. Он поднял китель и галстук, повесил в шкаф. — Не спеши, я машину вызову, поешь пока, хоть бутерброды. Господи, совсем я тебя измучил…

Надежда Николаевна подошла вплотную к мужу, приподняла его подбородок и внимательно посмотрела в глаза:

— Саш, что случилось? Что происходит? Я тебя не узнаю. Ты никогда таким не был. Чего я не знаю? Расскажи мне, я всё пойму, правда…

— Всё хорошо, честно. Всё, что касается именно нас, то всё отлично. Господи, какой же я мудак, что хоть что-то человеческое с моей стороны вызывает у тебя удивление и ужас. — вздохнул мужчина. — Так, карета подана, идём за куртками и к нашим.

— Саш? — удержала за руку.

— Всё хорошо, правда. — заговорил быстро. — Просто у меня было очень много времени «на подумать», вот я и думал. О нас. Анализировал, вспоминал… Надь, как ты вообще за меня замуж вышла? Как ты со мной жила и живёшь? Я же прародитель Буратины… В общем, решил меняться и завоёвывать тебя заново. Правда, пока не очень. С меняться… Вон, обнять, так меня просить надо, несчастный букет, второй за 33 года, вызывает почти щемяще-детскую радость, поход в ресторан с мужем, первый за 33 года, шокирует и хранится в памяти как самое драгоценное. Тьфу, от самого противно! Всё, идём, нас ждут.

— Подождут. — очень тихо и грустно. Помолчала. — Такой здоровый мужик, при таких погонах, и такой дурак… Господи, — растеряно села на подоконник, — какой же ты дурак… У меня даже нет слов… — смотрела на мужа, будто видела его впервые. — Сашка? — ласково — А тебе не приходило в голову, что меня всё устраивает?

— Тебя устраивает букет и ресторан раз в 33 года?! Тебя устраивает слышать «я тебя люблю» раз в 33 года?!

— Да. И я уже говорила тебе об этом. — так же тихо, грустно и недоумённо — Цветы завянут через два-три дня, рестораны меня никогда не прельщали, меня вполне устаивает совместный ужин на кухне… А зачем мне слышать твоё «я тебя люблю» каждый день? Можно каждую минуту говорить эту избитую фразу, но не испытывать этого чувства. Ты можешь говорить мне это каждый день, а потом просто не прийти с работы, смс-кой уведомив, что ушёл к другой… Мне важно ЧУВСТВОВАТЬ, что ты меня любишь. В этом случае, чувствовать равносильно знать, понимаешь? Ты, а не я, первый заговорил о возвращении домой, а я с царским видом позволила, — с сарказмом продолжила женщина, — это сделать. Сначала выставила вон, а потом благосклонно бросила «да»…

— Надя?! — полковник схватил жену и встряхнул, — Что ты несёшь? — прижал к себе. — Господи, я последнее полено, дерево, бревно, мудак, чмо, но никакого «ушёл к другой», никогда в жизни, ни за что, я живу только тобой, «благосклонно бросила»… Я должен был тогда тебя так же удержать. — стояли молча в обнимку и каждый грыз себя за свои «проступки». — У меня предложение. Давай начнём всё сначала? — отстранился от Надежды Николаевны. — Разрешите представится — Александр Бенкендорф, однолюб с ужасным характером.

— Надежда Сычёва, — улыбаясь сквозь слёзы ответила та — однолюб, любитель однолюба с ужасным характером, точнее с ужасно любимым характером.

Александр Христофорович вытер слёзы жены, проверил телефон:

— Наше такси уехало, я заказываю новое. Есть время доесть бутерброды.

— Идём в комнату отдыха, выпьем кофе. А то эта штука хорошо расслабила, а надо с врачом поговорить. И не за 33 года. Знакомы мы да, 33 года, вместе мы да, 33 года, но в браке 29.

— Я помню. Я всё помню.

***

Саша Романов мерил шагами палату друзей:

— Ну и где это «злое начальство»?! Весь день коту под опахало! Первый отпуск лет за пять…

— Сань, остынь, — протянул Корф, — мы ничего не можем изменить. Так, Анечка, Володя, сходите пообедайте, а то нас накормили, а у самих желудок к позвоночнику приклеится.

— Слева от госпиталя есть кафешка, вполне нормальная, поесть можно. — проговорил Саша. — Нат, если ребята не против, сходи с ними. Мы тут надолго.

— Всем привет, — появился Костя. — Я не опоздал? А где шеф?

— В тумане, — усмехнулся Седой.

Анна с Володей-маленьким и Наташей ушли на перекус.

— Ну что, Корф, рассказывай, как это, быть отцом? — улыбнулся Романов.

— Честно? — расплылся в улыбке — Круто, но страшно. Я же его практически не знаю, боюсь сказать что-то не так. Ладно, сроднимся.

— Сегодня?

— Нет, вчера, Анечка сюрприз сделала. Ты поговорил с Наташкой?

— Да.

— Молодец. У нас что?

— Сейчас девочки с мальчиком вернутся, и я расскажу, — кивнул Костя. — Я от отца только.

Через пару минут все собрались вновь.

— Ребят, вы точно поели? — спросил Седой, — Как-то вы быстро…

— Поели и попили. — кивнула Анна, она сидела на койке рядом с Владимиром, который тут взял за руки и любимую и сына, Володя-маленький примостился рядом на стульчике. Костя принёс ещё один стул на будущее для криминалиста. Наташа сидела на стуле рядом с Седым.

— Рассказываю то, что узнал от отца, — начал Костя. — Полковника с Надюшей допрашивали «белые воротнички». Генерала трусили тоже. Проверяют нарушения в ходе следствия. Я успел смыться из дому. Да, отец передал, чтобы неизвестные номера не брали. Только его, полковника и Надежды Николаевны.

— Всем привет, — на пороге появились Бенкендорф с женой. — Ох, полный состав, аж страшно, — улыбнулся Александр Христофорович. — Костя, панику уже навёл?

— Нет, не успел.

— Так, «коллеги» ищут нарушения в процессуальных действиях. Ваших, разумеется. Подумайте, вы нормально действовали? Никого не «приголубили»? Вспоминайте и скажите, будем стратегию вырабатывать.

— Я со всеми вежливо, — кивнул Саша, — Серый тоже.

— Я тоже, никого не «голубил». — пожал плечами Корф. — Я же понимал, что «аромат» начнётся.

— Я тем более, — хмыкнул Костя. — С каким-то… — скосил глаза на ребёнка — дятлом общался, но вежливо, меня даже просили быть построже. Но я никого ничего никак.

— Точно? Подумайте хорошо. Нас сегодня хорошо мурыжили. Есть там такой майор Вадим Дубровин, «кузнечик в обмороке». Орёт не по-детски, очень подмывает ему ответить. Но он провоцирует, нельзя на него реагировать. Так, Ань, ты у нас их «сканировала»?

— Костин допрос. И всё, когда вылезла одна фамилия, меня сдвинули.

— Но ты была?

— Негласно, неофициально, моей подписи нигде нет. Записи я спрятала.

— Я первый скажу, что Анну мы не привлекали. — холодно процедил Корф. — И причина есть.

— Да остынь, — поморщился полковник. — Я ориентироваться должен. Да, Корф, к тебе могут прицепиться, что вы с Надеждой Николаевной вместе работаете. Нас прижали.

— Ого-о-о, они так глубоко копнули? — протянул Саша.

— К сожалению. Хотя мы остались на своих фамилиях. — хмыкнул Бенкендорф.

В палату без стука ввалился серый генерал Романов.

— Пап? — хором спросили Саша с Костей.

— Нормально всё, — махнул рукой. — Всё, этих шакалов-кровопийц отбил и отбрил. К нам никаких вопросов. Вы в отпуске. До особого распоряжения.

— Уволены? — спокойно спросил Корф.

— Нет, действительно отпуск. По предварительному разговору с министром, до конца апреля-начала мая максимум. И вы оклемаетесь, и шум поуляжется и призабудется. Так что, лечитесь, выздоравливайте. Чем могу?

— Да нормально всё, спасибо, — кивнул Седой.

— Анечка, — мягко проговорил Корф, — Мандт…

— Да, я помню, — кивнула молодая женщина. — Надежда Николаевна, доктор…

Дверь распахнулась, на пороге стоял присно упомянутый доктор Мандт.

— Это что такое?! Не понял, что за сборище?! Покинули все палату. Товарищ генерал, если Вам подчинённые не нужны, можно было их просто уволить, а не мучительно гробить! Вышли все. Завтра никаких посещений! Категорически! Поживёте сутки на больничных харчах!

Анна быстро поцеловала любимого мужчину и вышла, забрав пакет.

— Аня, Надежда Николаевна, зайдите, пожалуйста, ко мне. У меня к Вам серьёзный разговор.

Надя вопросительно посмотрела на племянника. Тот пожал плечами. Уходя, сжала его руку.