Часть 12 (2/2)

— У тебя вообще семейка «весёлая», — усмехнулся Владимир, отошедший от первой бури эмоций.

— Это точно, — продолжила Анна, доставая еду из пакета и протягивая часть любимому, вторую часть ставя на тумбочку Седого. — Дядя — полковник, папа — майор, тётя — капитан.

— Правда? — глаза у Володи-маленького забыли, как моргать.

— Абсолютно, показать удостоверение? — усмехнулась капитан, поглаживая успокаивающе мальчика.

— А можно?

— Ты их, главное, потом верни, — мягко проговорила мама. — А то от шока забудешь.

— Тётя у нас вообще знаменитость, — продолжил Корф, переглядываясь с Анной. Надя с удивлением смотрела на обоих. — Написала книжку. — увидел сильнейшую гордость в глазах Александра Христофоровича.

— А какую?

— Нудную, очень. — смущённо отозвалась автор.

— Угу, очень нудную, — лукаво отозвался Корф. — Такую нудную, что Володя попросил маму ее найти и купить. Так что, сына, автор книги — твоя тётя. Автограф у тебя по блату.

Все замерли.

— А ведь это — зов крови, — заметил Бенкендорф. — Кстати, юноша, а Вы неполная копия отца. Глаза-то серые, в маму.

— Так, карим глазам надо поесть, пока окончательно не остыло. На десерт смузи, Володя-маленький лично делал, — улыбнулась блондинка.

Пока Корф послушно поглощал еду, а Володя-маленький сидел рядом с отцом и робко наблюдал за ним, Анна и Надя с полковником тихонько переговаривались:

— У меня предложение, — прошептала Аня, — давайте потом все вместе погуляем? Посидим где-нибудь, а потом мы с Володей поможем Вам с переселением-возвращением?

— Спасибо, Анечка, но я думаю, что тебе надо побыть с сыном, у ребёнка столько эмоций, надо переварить, осознать и обсудить. А мы сами переселимся, спасибо, нам не так уж и много и забирать надо.

— Спасибо, Ань, но правда, мы сами, — поддержал жену Александр Христофорович, делая знак глазами, что Надежде Николаевне надо побыть пока одной. — Мы дома соберёмся, отметим. Мы купим чего-то вкусного. А по-настоящему гулять будем, когда нашего папку выпишут.

— Хорошо, договорились. Ключи точно есть?

— Да. Вы погуляйте, погода замечательная. А то выйдем на работу, будет не до прогулок.

— Сынок, ты у Вари был? — нерешительно спросил Владимир. Было очень непривычно ощущать себя отцом такого взрослого маленького мальчика. Но так круто.

— Да.

— Как она?

Постепенно оба преодолели первую робость и увлеклись разговорами. Надя обняла Анну:

— Спасибо большое, девочка, ты даже не представляешь, что ты сделала…

Аня обняла свекровь:

— Я всё знаю, Володя рассказал. Корф-младший ещё покажет, что почём. Это он сейчас стесняется.

Через время в палату вошёл Седой.

— Ух-ты, у нас гости, — улыбнулся капитан, — ну привет, Владимир Корф. — пожал руку парню. — Вылитый папа с мамиными глазами. — дотупал до своей койки. — И слава богу, что ты не военный, хоть кто-то в вашей семье нормальный… — в него прилетела подушка — Аза, остынь. Иначе кину костыль. Я про мужскую линию. Женская у вас шикарная. — расхохотался, увидев глаза Бенкендорфа. — Нет, шеф, жена Цезаря неприкосновенна.

***

Анна и Володя-маленький вышли из больницы:

— Погуляем? — спросила мама.

— Давай, — согласился ребёнок.

— Только сначала поедим, найдём кафешку.

— А можно коктейль?

— Можно, если там делают. Десерт в любом случае можно.

Шли молча, молодая женщина искала кафе и осмысливала сегодняшнее. Чувства и эмоции сынишки ей были понятны. Она сама начинала нервничать, но, когда зашла в палату, увидела глаза любимого, почувствовала его тепло и любовь, вся нервозность испарилась, на смену ей пришла твёрдая уверенность в правильности своих действий. Володя-маленький так волновался и переживал, она опасалась, что он потеряет сознание. А та эмоциональность Владимира, когда они встретились? Такого тихого сильного счастья она никогда не видела. Сбылась мечта ее мужчин. Её мечта. Остальное они наверстают. Обязательно. Единственное, что царапало — глаза Надежды Николаевны. Она знала про внука, хотела с ним встретится. Но та боль… она объясняла ее холодность в первые минуты. И потом же всё хорошо, Володи прекрасно, как для первой встречи, разговаривали, хоть и стеснялись друг дружку. А как они похожи! Внешне и внутренне. Только за счёт Володиной детскости это, пока, не столь явно бросалось в глаза. Познакомятся ближе — увидят, — улыбнулась своим мыслям, — у них даже мимика одинаковая. Плоть от плоти, кровь от крови, и от этого никуда не деться. И не надо, и не хочется.

— Сынок, давай может сюда? — показала на симпатичное заведение. Володя не отреагировал. — Воло-о-о-дь? — обняла его.

— Ой, да, мам. Сюда?

— Согласен?

— Да. Ого, итальянская кухня…

— Только сначала существенное, десерт потом.

— Кутить так кутить, официант, бублик? — спросил Корф-младший.

— А почему бы и нет. Нам же с тобой есть что отметить, не так ли? — улыбнулась Анна.

— Есть.

Анна заказала ризотто аль форне, лазанью, потом была пицца, тирамису, тёплый яблочный штрудель с мороженым, сок и чай.

— Мам, а денег хватит? — забеспокоился Володя.

— Конечно, иначе что бы мы тут делали? Премию выдали, да и у меня кой-какие «подкожные» запасы есть. Праздник, в конце концов. Рассказывай, как впечатления?

— Не знаю, — признался мальчик.

— Скажи мне только одно: мечта сбылась? Ты счастлив?

— Да, очень-очень… Только…

— Что?

— Папа меня… — замялся, не зная, как сформулировать.

— Стесняется, — кивнула Аня, — как и ты его. Это с непривычки, привыкнете, всё будет отлично. Только не закрывайся ни от него, ни от меня, пожалуйста… Мы тебя очень любим, хотим знать о тебе всё, хотим помогать тебе.

— Я не закрываюсь, правда… Просто я сам не знаю, как это всё назвать… А мы завтра пойдём к папе?

— Конечно, Володенька, конечно.

Принесли первую часть заказа. Чокнулись соком.

— Ну что, за сбывшуюся мечту и папино выздоровление? — Анна улыбнулась ещё шире и сморгнула слёзы.

— Да! За нас.

— Мам, а на всех фото папа чёрный, а тут белый?

— Да, папа поседел за ночь, — вздохнула мама. — Он возвращался домой уже, дядя Саша уехал в командировку, тётя Надя, дядя Серёжа, ты его сегодня видел, и остальные папины друзья, и коллеги, работали над одним делом. В общем папа подъезжает к дому и узнаёт, что тётю Надю взяли в заложники, папа и друзья ее освободили, но от стресса он утром проснулся весь седой.

— Испугался за тётю Надю?

— Да.

После гуляли по городу. Все попытки разговорить сына успехом не увенчались.

***

Надя и Бенкендорф вышли из здания госпиталя, сели в машину и поехали домой. Всю дорогу женщина молчала. Александр прекрасно понимал её состояние, эмоции. Дома Надежда забралась в кресло с ногами и сжалась в комочек. Муж принёс травяной расслабляющий чай, сел на подлокотник, гладил её по голове. Объяснять ему ничего не надо было, он всю жизнь хорошо чувствовал любимую, да и глаза сказали всё сами. Протянул чашку, поцеловал в висок и начал складывать вещи в сумку. Их квартира была маленькой, точнее Надина квартира, свою он давно продал, а эту жена купила на часть своей доли от продажи дачи. Остальную часть денег держала на депозите. Квартира не была похожа на квартиру, где живёт женщина — никаких рюшечек, цветов, мелочей. Спокойно, практически аскетично. Жилище не женщины, но офицера. Из единственного «женственно-женского» — платья и юбки в гардеробе, скромные по качеству и количеству украшения и духи. Поэтому процесс сбора вещей не занял очень много времени. Надя так и сидела, чай уже остыл.

— Надюш?

— Я тут. Ты заметил, какими глазами мальчик смотрел на Володю?

Сел обратно на подлокотник:

—Заметил. Заметил и твою реакция на мелкого.

— Саш, я боюсь.

— Чего? Я не кусаюсь, Корфы тоже.

— Что мы там лишние.

Стёк на корточки перед женой, отставил чашку с нетронутым чаем, взял ее лицо в свои руки:

— Наденька? Ты что? Какое «лишние»? Они нас ждут. Мелкий на тебя такими глазюками смотрел… Ты что? Анечке ты очень нужна, мелкому тоже. Ты же Анечке практически мать заменила в своё время, про Вовку молчу. Ты очень нам всем нужна, очень-очень… — подался вперёд, поцеловал, занёс в душ.

Надя открыла глаза и поняла, что лежит на муже:

— Переселение отменяется?

— Почему? Аня с малым гуляют, написала, что дома будут не раньше восьми вечера, сейчас почти пять. У нас уйма времени.

— Да? Ты спрашивал? — поцеловала его ключицу.

— Да, смс написал. Младший под впечатлением. — опрокинул её на спину и начал губами изучать каждый миллиметр родного тела.

— Саша… — дыхание прерывалось, запустила руку в его волосы и судорожно сжала их. —Са-аш…

— Что?

Александр лежал на боку и целовал влажную спину любимой женщины, которая безвольно лежала рядом и измученно дышала. Набросил на неё тонкое одеяло и перешёл на шею.

— Надеюсь, — тяжело и еле слышно проговорила она, — стены у нас всё так же толстые и звуконепроницаемые.

— Прости, мне сорвало крышу. Буду держать себя в руках. Как ты?

— Давно забытый фейерверк эмоций и ощущений. И так весь день.

— Хороших, надеюсь? — продолжил её целовать и поглаживать тело. — Больно?

— Нет, отлично. А с виду такой спокойный, — улыбнулась и перевернулась на спину, укрываясь одеялом. — Мы заехать успеем?

— Да. Ты готова?

— Не знаю.

— Надюнь, родная, всё будет хорошо. Мы все привыкнем друг к другу. Только надо поесть. Ты как позавтракала, так и всё.

— Ты тоже.

— Я бутерброд перехватил, когда чай делал.

— А он далеко?

— Чай? Тут, но холодный.

— Всё равно.

Протянул жене чашку, поддержал голову, чтобы смогла выпить.

— Я в кухню.

— Потом, иди сюда…

— Мы точно никуда не заселимся…

***

Зайдя в квартиру, Аня и Володя поняли, что они тут не одни: что-то тихо бурчал Бенкендорф, Надя явно защищала. Мальчик удивлённо посмотрел на маму. «Тётя и дядя» одними губами проговорила та, в ответ кивнул и улыбнулся.

— Ругаются? — спросил шёпотом Корф-младший.

— Нет, почему ты так думаешь? Я за всю жизнь ни разу не видела, чтобы с тётей Надей можно было поссориться. Она очень мягкая…

—… и добрая.

— Пошли мыть руки, сейчас всё узнаем.

Зашли в кухню, где на полу сидел Александр Христофорович, а на стуле — Надежда Николаевна.

— Всем привет, — улыбнулась блондинка, Володя кивнул с робко-счастливой улыбкой. — А что случилось?

— Вовка тот ещё «домохозяин», — кипятился новоявленный дядя. — Я включил кран, он у меня в руках и остался…

— Теперь вон сидит и пыхтит, — с укоризненно-лукавой улыбкой произнесла Надя. — Вы руки мыли? Тогда за стол, будем ужинать. Я тут похозяйничала. Потом расскажете, где были и что видели. — расселись за большим кухонным столом, — Давайте по соку за расширение и объединение семьи?

— Давайте, — застенчиво проговорил Володя-маленький.

Ели в тишине.

— Володь, — спросила Аня, — ты вещи все распаковал?

— Да.

— Точно? Или проверить?

— Точно.

Мама внимательно посмотрела в такие родные и любимые глаза.

— Ну, ма-а-а-ам… Я завтра всё сделаю.

— А в чем ты собираешься выйти завтра?

— Худи, и под него лонгслив.

— Господи, а нормальным языком можно? Что такое худи я знаю, сама купила на свою голову. — возмутилась Анна.

— Футболка с длинным рукавом. А худи утеплённый, поэтому я не замёрзну. Вернёмся домой, я разберу вещи. Честно.

— Значит так, ленивец. Утром ты начнёшь разбирать, пока я буду готовить для папы еду. Вернёмся из госпиталя, продолжишь. И никаких паззлов, сумку я себе заберу.

— Ма-ам?.. Хорошо, — вздохнул ребёнок. — Понял, исправлюсь.

— Угу, и сколько раз в неделю я это слышу?

Надя спрятала улыбку чашку.

— Поел? Что надо сказать?

— Спасибо большое, очень вкусно! — Володя встал из-за стола, помыл посуду, — я в ванну.

— Только нежнее с краном, я его ещё не проверил. — попросил Бенкендорф.

— Понял, спасибо!

— Анечка, — мягко начала Надежда Николаевна, — ты не слишком строго с ним? У ребёнка за сегодня куча эмоций, ему в себя прийти надо…

— Поэтому я и отправила его вещи раскладывать. Мы пока гуляли, он всё время молчал. Единственное, что он мне за обедом сказал, точнее я из него вытянула, — ребёнок действительно счастлив, — вздохнула. — Вот уж действительно копия Владимира — замыкается в себе при первой же непонятке…

— Может перерастёт? — спокойно предположил Александр Христофорович. — Всё-таки в нем и твоё что-то есть? — встал, убрал посуду в посудомойку.

— Надеюсь, но сомневаюсь, иногда мне кажется, что моего там только глаза. Это действительно маленький Корф...