Часть 9 (2/2)

— Ого, а откуда такое сокровище? — спросил с улыбкой.

— Я написала книгу, на часть гонорара купила эту бутылку, под настроение. А потом она так стояла. Не с кем было выпить. Зато теперь есть ты. И ты — самое важное, а бутылка для настроения.

— Я понял. Про книгу я слышал. Но не видел. И мы это не отметили. И я тебя с этим не поздравил.

— Обними меня. Кстати, вопрос относительно подарков. Что это за чудеса у меня то кармашках, то в столе, то на столе? — улыбнулась и уткнулась в его плечо.

— Тебе не нравится? Неприятно?

— Очень нравится и очень приятно, правда. Давай пробовать вино и пиццу, пока она горячая?

— Я сейчас.

Принёс свечи, зажёг их, налил вино в бокалы, выключил свет.

— За нас, — улыбнулась Надежда.

— За тебя. Мою единственную и любимую женщину.

— И моего единственного любимого мужчину.

Чокнулись и сделали глоток.

— Интересный вкус, — заметил мужчина, привлекая к себе жену.

— Я ожидала чего-то большего, честно говоря.

— Всё равно вкусно. Но твои губы вкуснее. — притянул к себе. — У меня есть для тебя сюрприз. Поздравление с книгой. — достал из кармана маленькую коробочку и открыл. Там лежало скромное серебряное кольцо с сапфиром и фианитами, в свете свечей оно красиво переливалось. Дрожащими пальцами вынул его и надел на пальчик любимой женщины. Поцеловал. — Я люблю тебя, очень-очень.

— Спасибо. Я тоже тебя люблю. Оно очень красивое.

— Оно подходит твоим глазам. Хоть и очень простое. Но я обещаю… —Надя положила ладошку на его рот. И поцеловала.

— Хватит. У нас сегодня романтическая ночь, давай наслаждаться.

***

—Доброе утро, Анечка. — Корф поставил на прикроватную тумбочку поднос.

— Доброе утро, любимый. Завтрак в постель? — улыбнулась.

— Да.

— Иди ко мне. Я уже соскучилась.

— Я тоже. Очень-очень. — поцеловал девушку и положил ее на кровать.

— Завтрак остынет… — пробормотала Анна, отдаваясь во власть любимого мужчины.

— Анют, — они наконец-то начали завтракать, — я поискал в интернете список документов, надо будет написать заявление, анкету заполнить…

— Владимир, ты о чём?

— Заявление в ЗАГС мы подаём? Потом месяц ждать. Да и сына оформить надо. Для оформления необходима анкета, ее в ЗАГСе выдадут.

— Да? Я думала… Но ведь это недолго?

— Что именно? Документы? Я думаю да, а что? Что ты хотела?

— Побыть вдвоём. Погулять.

— Обязательно, родная. Только сначала вещи, потом ЗАГС и полдня наши. Я знаю, любимая, полдня — это ужасно мало, но я обещаю, я возьму отпуск и все дни мы будем проводить втроём.

— Всё, что скажешь. Мы всё равно весь день вместе, хоть и по делам. Тогда я в душ и собираться.

У Анны зазвонил телефон. Владимир отправился в душ.

— Доброе утро, солнышко, ты уже встал? — на лице девушки появилась широкая улыбка. — Как дела? Что делаешь? Умничка. Нет, я про такую не слышала. А сбрось мне, я поищу. На работе? На работе всё хорошо, нет, никто не обижает, не волнуйся, —подошёл Владимир и сел перед ней на корточки, Анна приложила палец к губам, призывая к молчанию. — А ты знаешь, кого я встретила недавно? — Глаза Владимира впились в лицо любимой — Коллегу твоего отца. Правда, солнышко, конечно, правда, зачем мне тебя обманывать? Нет, он сказал, что возможно, есть такой шанс, что папа скоро к нам вернётся. Нет, не знаю точно когда. Но если об этом сказал папин коллега, то значит, это решено. Конечно найдёт. Наш папа всё знает и всегда нас найдёт. Ой, Варя, привет ей. Всё, беги. Целую. И я тебя люблю. — Положила мобильный на стол. — Первый шаг сделан. — улыбнулась сквозь набежавшие слёзы. Владимир взял ее руки в свои и целовал.

— Спасибо, Анечка, спасибо, любимая…

— Это тебе спасибо… — помолчала. — Так, я в душ и действуем по плану.

После оформления всех документов, гуляли по городу. Зашли в кафе.

— Анечка, родная, каким боком в твоей жизни Оболенский проявился? Что-то я не помню абсолютно.

— Не доверяешь? — усмехнулась.

Руки Владимира сжались в кулаки:

— Анна! — резко — Не пори чушь! Я хочу ситуацию понимать. У нас что-то происходит. Два дня выходных, считаем два, нам никогда не давали. И это не блажь Бени, это отмашка сверху. Мне сказано, что за тебя «попросил» лично Оболенский. Естественно, «позвоночников» не любят. Благо, что Беня тебя знал раньше. Но сама понимаешь. Я слушаю.

— Ясно. Я понимаю, что дядя Саша напрягается в моем присутствии. Понятно, что он не будет мне особо доверять, особенно, после ситуации с машиной. Но это нормально. — Корф взял ее руки в свои. — Оболенский, на самом деле, как-то пересекался с твоими родителями. Он помогал с документами Варваре, чтобы она смогла опеку тогда оформить. Оставил Вареньке свой номер телефона, на всякий случай. После опеки мы к нему обратились один раз, чтобы помог с разводом. — Бровь Владимира вопросительно поползла вверх. Анна сделала глоток чая. — Репнин не хотел официально разводиться. На нервы действовал. Потом перешёл на шантаж, угрожал отобрать сына. Хоть и не отец, но грозил отцом-генералом, что с такими связями ему все удастся. А второй раз да, с работой. Но это он сам позвонил мне и предложил у вас работать. То, что тут будешь ты и Надежда Николаевна он не сказал. Предложил на выбор Москва или Питер, конечно, я выбрала Москву, чтобы сына не дёргать. Но больше мы с ним не общались. И он ничего у меня не спрашивал, а я не о чём с ним не говорила. Курьер принёс документы и пропуск и всё. Пообещал нормированную, относительно, работу, с нормальной зарплатой, в небольшом коллективе. Это и подкупило.

— Понял. Я не знал, что Оболенский с родителями знаком. Надо будет у Бени спросить. Так, что сыну интересно? Кстати, надо будет ещё ему комнату определить. Ремонт позже.

— На счёт ремонта не спеши. Это не обязательно. А интересны биология, книги и паззлы. Ой, кстати, Володя-маленький сбросил мне книжку, которую начал читать в интернете, отрывок, как я поняла, и ему понравилось. Но в библиотеке ее нет, она недавно вышла, да и тематика узко-специфическая. Зоология. Так, вот. «История зоологии»…

— Автор— Сычёва Н.Н.? — улыбнулся мужчина.

— Сейчас рассмотрю… Да… Подожди, ты серьёзно?

— Да, Наденька писала работу, потом передумала и решила написать книгу. Это хоть немного отвлекло, насколько смогло, от ситуации с Русиком. Будем гулять, зайдём в книжный, я возьму. Я знаю, в каком конкретно. Но это очень специфическая литература. Ему пока 11. Не рановато?

— Не знаю. — пожала плечами — Он же начал читать и ему вроде понравилось…

— Нет, я не против, книга — это не проблема, тем более что автор ещё и автограф даст. И подробности расскажет. Будет ей собеседник на эту тему. Мы с Беней полные профаны, — улыбнулся. — Как он учится?

— Твёрдый хорошист. Мог бы быть отличником, ему достаточно легко всё даётся, но он немного ленится, да и я не требую этого. Для меня важнее, чтобы у ребёнка было детство. Одно время занимался футболом, потом пытался рисовать, но не зашло. В футбол гоняет во дворе с ребятами. Самое любимое, после книг, это паззлы. От них иногда сына надо отрывать. Вообще он вспыльчивый и самоуверенный, я считаю, что он умный не по годам. Мой лучший друг. За самоуверенностью прячет ранимость и страх потери. Знакомое описание? — грустно усмехнулась. — А на самом деле ему очень нужна и очень не хватает любви. Моей. Я знаю, что меня ему очень не хватает. И это моя огромная боль и вина перед ним. Но и не работать я не могу.

— То, что не отличник, это прекрасно, пусть лучше в футбол гоняет. На счёт того, что детство у ребёнка должно быть, полностью поддерживаю. Описание очень знакомое, — улыбнулся. — Значит я поставлю вопрос о том, чтобы ты осела дома и занималась сыном.

— Первое, я не смогу не работать. А тут есть условия и возможность договориться и выкроить полдня. Второе, на твою зарплату ты всех троих не потянешь. Поэтому…

— После смерти родителей мы продали дачу. Ни я, ни Наденька не смогли там бывать. Сначала она все 100% перевела на меня. Когда мне исполнилось 18, я поделил всё пополам. Эти деньги лежат под процентами. Я их не трогал. Мне одному прекрасно хватало зарплаты. Плюс в спецназе тоже неплохо платили, и я не всю ее тратил. А так да, зарплаты хватало, поэтому загашник есть.

— Рано или поздно твой загашник иссякнет. Да, такой момент, если мы живём вместе, …

— Не «если», мы живём вместе.

— Тогда я бы могла сдавать квартиру. Это моя квартира, у Вари своя, плюс домик за городом. И взнос в семейный бюджет.

— Посмотрим. Как получится. Сначала надо с сыном познакомиться.

— Обязательно. Обязательно, родной. Пойдём?

— Пойдём.

***

Утром собрались в кабинете Корфа.

— Так, пока нет полковника предлагаю следующее: написать отчёты и убрать в кабинетах. Девочки, к вам просьба будет — перебрать всё в комнате отдыха, просроченное и на грани выбросить, составить список нужного. И я вас всех потом отпущу, сам тут побуду, мало ли что.

— Володь, как ты думаешь, нас расформируют? — спросил Саша.

— Не знаю. Два выходных это явно не щедрость полковника, сам же понимаешь. Если генерал выстоит и отстоит, то да, если нет, то нет. Всё, идёмте делами займёмся, «любимыми» отчётами. В любом случае, документы и помещение надо привести в порядок. Даже если придётся уходить.

— Ты вечером…? — продолжил второй майор.

— Да, ты с нами?

— Да, — кивнул — мы все-таки на рыбалку вместе ходили. Господи, ну почему так, а? Почему хорошие люди уходят рано, а г… последнее живее всех живых? — с болью спросил Саша.

— Ты сам ответил. Потому что не тонет. Работаем.

Вечером Корф и Анна зашли на кладбище, потом Владимир заехал к Наде, и они отметили день рождения Руслана.

***

В пятницу Бенкендорф и Надежда Николаевна припарковались на служебной стоянке, но не успели выйти, как у полковника зазвонил телефон:

— Да? Понял, сейчас буду. — положил телефон. — Надюш, родная, дальше сама, меня вызывают наверх. Ничего не понял. Поэтому так, если нет дела, постарайтесь меня дождаться, если до конца рабочего дня не вернусь — бери такси и едь домой, спи. Ну, если есть дело — не мне тебя учить.

— Хорошо, Саш, я поняла. Как с Аней? После Володиного рассказа?

— Я и так надеялся, что она нормальный человек. Но присмотрись к ней, не как свекровь, а чисто по-женски, хорошо?

— Как скажешь, — улыбнулась, открыла дверцу.

— Подожди, — поцеловал жену в щеку — теперь всё.

— Удачи!

Корф собрал всех в кабинете начальника.

— Так, я опять вместо Александра Христофоровича. Его вызвал сначала генерал, а вот дальше и министр.

— «Пошла вода по трубам», — грустно усмехнулся Костя.

— Похоже. Ладно, курьер принёс материалы. Кто-то из вас знает господ Шуллера и Забалуева?

— Пересекалась по делу, — проговорила вполголоса Надежда Николаевна. — Сугубо субъективное мнение — полные бездари, как следователи, но с самомнением. Да, девочки, осторожно с ними, наедине не оставайтесь, оба любят запустить свои клешни куда нельзя.

— В смысле? — Корф побледнел, глаза угрожающе потемнели. — Они к тебе лезли?!

— Попытались, — усмехнулась. — Перелом носа у Шуллера моя работа, двойной перелом руки со смещением у Забалуева — товарища полковника. Одна из причин, товарищ майор, почему я капитан.

— Вы умеете делать перелом носа? — искренне удивился Седой. — Вы мухи не обидите.

— Вы забываете, Сергей, что я офицер. — улыбнулась Надежда Николаевна. — Капитан, нормативы сдаю регулярно, периодически хожу в зал. Юбки-платья это для маскировки. На чём попались?

— Крышевание финансовой группы, которая отжимает квартиры. Сначала даёт деньги под залог квартиры, а через месяц отжимает. — отозвался Владимир. Зазвонил телефон. — Да, товарищ полковник. … Ох, ё, понял. хорошо. А что дальше? Ага, понял. Вы скоро? Угу. Есть. — Положил аппарат на стол. — Так, Бенкендорф звонил из туалета. Им с генералом свечи без смазки сейчас ставят… С Шуллером и Забалуевым не всё так просто. Финансовая группа — это айсберг, на самом деле там и крышевание проституции и финансовые махинации. Если мы их раскрутим и возьмём, то это будет последний гвоздь в гроб замминистра МВД Шишкина. И бонус для Оболенского. — потянулся на стуле.

— И что мы делаем? — спросил Седой.

— Работаем. Выполняем свои обязанности. В любом случае, мы должны работать так, чтобы к нам не было никаких претензий. Отчёты все написали? Давайте, я все в папку положу, полковник разберётся. Так, материалы дела изучаем и вперёд. Саша и Костя, смотайтесь сейчас в головной офис финансовой группы, мы с Седым по пострадавшим пробежимся. Наташ, поищи всё на Забалуева и Шуллера, плюс отзывы. Аня, предварительный портрет. Надюш, тут в коробках это твоё, я занесу.

К вечеру вернулся уставший Бенкендорф. Собрал всех у себя. Обсудили полученную информацию.

— А у вас что? — спросил Корф.

— Пока ничего. Доказательства есть, если с этими разберёмся, то генерал идёт к министру.

— Ясно. Тогда мы к Забалуеву?

— Да.

— Кстати, знаешь, кто жена Шуллера? — чуть насмешливо спросил Саша у Корфа. — Полина Пенькова. Так что предстоит встреча друзей.

— О, да, — хмыкнул Владимир. — Допрашивать я ее не буду, иначе убью.

— Вы ещё здесь? —спросил полковник.

— Уже нет. — вся четвёрка испарилась.

Александр Христофорович зашёл в комнату отдыха, где разговаривали Надя и Анна. Жена мягко улыбнулась и подошла к холодильнику:

— Ты чай или кофе?

— Я чай, и я сам всё сделаю. Репнина где? — налил заварку и включил чайник. Достал блюдце и хлеб, из рук любимой женщины забрал сыр и колбасу.

— Я ее домой отправила. Пусть спит. — помолчала. — Саш, новости от генерала есть?

— Пока нет. Он от нас их ждёт. А этих два гада очень скользкие, так что допросы предстоят те ещё.

Анна достала печенье. У начальника зазвонил телефон:

— Да, Саш? … ЧТО?! Где они? Понял, врач кто? А, хорошо, спасибо, едем.

Анна смотрела на вопросительное лицо криминалиста и бледное Александра Христофоровича.

— Саш? — тихо спросила Надежда Николаевна, борясь с интуицией.

—Тихо, спокойно… — взял жену за руку — Седой и Корф ранены. Корф на операционном столе… Там Костя, Сашка отца подключил, а сам везёт сюда Забалуева.

— Что? — шёпотом переспросила жена. Анна медленно села на диван.

— Спокойно, родная, спокойно. Они в госпитале МВД, и мы сейчас туда поедем. Только сначала успокойся… Аня, только спокойно. Мы сейчас приедем и всё узнаем. Тихо. — прижал к себе Надежду Николаевну. — Успокойся, возьми себя в руки, и мы поедем. Всё будет хорошо.