-20- (2/2)
Остановившись возле камина, Наварр обвёл присутствовавших взглядом и звучно приказал:
— Внесите полено!
В дверях тут же возникли двое рослых слуг с увитым красными и зелёными лентами чурбаном в руках. Неторопливо, с полным осознанием собственной значимости, они поднесли полено к Наварру, и тот, взяв у мажордома бутыль вина, щедро полил дерево её содержимым. Затем слуги церемонно уложили ношу в камин, и стоило им отойти, как по залу пронёсся порыв созданного Искусством ветра, гася свечи. Наступила кромешная темнота, в которой набатом прозвучал голос Наварра:
— Так началась Матерь всех ночей!
У собравшихся вырвалось дружное аханье, а старик продолжил:
— Однако тьма не вечна, — и во тьме вспыхнул огонёк лучины.
— Ибо за смертью приходит рождение.
Огненная точка будто сама собой поплыла по воздуху и опустилась в камин — прямо на йольское полено.
Тут даже мы с Рёном невольно затаили дыхание: разгорится? погаснет? — а Наварр веско закончил:
— И солнце восходит вновь!
И полено занялось. Медленно, неохотно, но новый огонь рос, всё увереннее захватывая дерево, и вместе с ним одна за другой зажигались свечи. И когда загорелась последняя из них, хранимая доселе тишина взорвалась. Люди радостно кричали, топали, обнимались, поздравляли друг друга. Колесо года совершило полный оборот, и отсчёт дней начался заново.
И только три человека стояли молча посреди всеобщего ликования. Старый Наварр со снисходительной улыбкой наблюдал за радостью вассалов, а мы с Рёном смотрели на йольский огонь и, я твёрдо знал, думали об одном и том же.
О том, что сейчас в чистом ритуальном пламени сгорает не только всё дурное, что было в ушедшем году, но и остатки нашей свободы.
Подняв вместе со всеми обязательную чашу эля, мы втроём покинули празднество. И перед тем, как пожелать наставнику спокойной ночи, я спросил:
— Мессер, могу я попросить о милости?
— Послать весточку в Дом Тишины? — без труда угадал Наварр. — Не волнуйся, вас там уже ждут.
— Спасибо, мессер, — я был неподдельно признателен.
— Я ведь обещал помогать, — грустно улыбнулся старик, и я, не найдя способные выразить мою благодарность слова, лишь низко поклонился ему.
Когда мы поднимались по винтовой лестнице Рассветной башни, шедший передо мной Рён вполголоса спросил:
— Что такое Дом Тишины, Геллерт?
— Особенное место, — туманно ответил я. — Завтра увидишь. И не напрягайся заранее — безопаснее, чем там, только в Храме Хранительниц.
Рён через плечо бросил на меня любопытствующий взгляд.
— Почему?
— Милость Источника.
Ответом мне стало недоверчивое хмыканье, но рассказывать подробнее я не стал. Есть места, которые надо видеть, а не слушать рассказы о них, и первейшее из таких — Дом Тишины.