-17- (1/2)
И всё-таки определённая склонность к Искусству у Рёна имелась. Иначе как могло случиться, что я лишился дублета и рубашки, сам этого не заметив? Тем не менее когда ловкие пальцы целующего меня Рёна занялись пряжкой ремня, я сообразил перехватить его за запястья.
— Между прочим, мы собирались греть тебя.
Ради этой улыбки с восхитительно лукавыми ямочками можно было не раздумывая отправиться на смерть.
— Ах да, точно. — Вряд ли Рён отдавал себе отчёт, какой соблазн он собой представляет, по-кошачьи грациозно опускаясь на землю. — Иди сюда.
И вдруг вздрогнул, почувствовав, как травяной ковёр становится ковром настоящим — с густым и мягким ворсом.
— Светлейший князь не может предаваться любовным утехам на брошенном плаще, как простолюдин, — с наигранной спесью пояснил я, скидывая обувь.
— Сноб, — не удержался от поддевки Рён, со сводящей с ума естественностью раздвигая ноги, чтобы мне было удобнее расположиться.
— Имеешь что-то против? — теперь я нависал над ним, и моё колено прижималось к его напряжённому естеству.
— Ни в коем случае, — Рён двинул бёдрами, потираясь о плотную ткань. — Наоборот, не устаю восхищаться твоими умениями.
— Неужели? — я с расчётливой медлительностью провёл ладонью по его телу, не забыв задеть бледный сосок. — Должен заметить, ты очень хорошо это скрываешь.
— Ну почему же, — жарко выдохнул Рён. — Сейчас ведь сказал.
И приподнявшись, впился в мои губы жадным поцелуем, блестяще завершив откровенно лишний диалог.
Сладостно до мурашек, кожа трётся о кожу, горячее дыхание смешивается, становясь одним на двоих. Штаны болезненно тесны, но в этом тоже есть какое-то удовольствие. И потому я начинаю скользить вниз по телу Рёна, согревая ртом каждую пядь, скрупулёзно ловя каждый вздох, каждое ответное движение. Однако над пахом замираю в короткой нерешительности — конечно, я помню, что со мной проделывали мастерицы из Квартала Орхидей, однако сумею ли повторить сам?
— Не обязательно, — выдыхает Рён, верно истолковав мою заминку. И именно это становится последней каплей, чтобы решиться.
Негромкий всхлип полностью вознаграждает меня за выбор, а также будит исследовательский интерес. Я уверен, что каждый из своих многочисленных шрамов Рён получал молча, но вот сумеет ли он молчать, когда речь пойдёт об удовольствии? И я принимаюсь проверять, меняя темп и глубину, то помогая себе рукой, то работая только ртом. К чести Рёна, держится он долго и когда оказывается у края, останавливает меня, запустив пальцы в растрёпанные волосы. Срывающимся голосом просит:
— Хватит, я хочу вместе, — и, конечно же, получает желаемое.
Расстегнуть ремень и застёжки — и сразу ощутить горячую грубоватую ладонь, обхватывающую истомившуюся плоть. Больше не имея воли сдерживаться, толкнуться в неё раз, другой, услышать прерывистое:
— Дай мне почувствовать, — и открыться, но не чувствами, а ощущениями.
— Геллер... М-м-м!
Рён нещадно грызёт губы, выгибаясь под моими — своими? — ласками. Миг — мы синхронно замираем на вдохе — и долгий шумный выдох, так похожий на общий стон. Изливающееся горячее семя пачкает животы и руки, и я, ведомый наитием, вдруг отстраняюсь. Одним движением рисую на покрытом белёсой жидкостью животе Рёна сложный символ, и, замкнувшись, след вспыхивает разноцветным сиянием.
— Что это было? — опирающийся на локти Рён изумлённо смотрел на гаснущий рисунок.
— Защита, — сипло ответил я и устало улёгся рядом с ним на травяной ковёр.
— Интересно, — Рён повернулся на бок и теперь смотрел на меня, подперев голову ладонью. — Вообще-то, это я должен тебя защищать.
— Одно другому не мешает. — Я немного посомневался, стоит ли продолжать, но решил, что Рён должен знать всё до конца. — Это древний знак связанности. Раньше владеющий Искусством оставлял его на своей возлюбленной или возлюбленном перед долгой разлукой, чтобы того защищала сила Источника. Сейчас так почти не делают — к счастью, найти по возвращению вместо дома пепелище уже не настолько частая история. Да и начертание знака требует определённых умений. — Я сделал паузу и закончил: — Пойми меня правильно, я ни в коем случае не умаляю твоего мастерства мечника. Просто мне так будет спокойнее.