Часть 31 (2/2)

— Можешь перевести, учёный человек? — Динеш инстинктивно покосился на дверь. Санджива он оставил ждать с другой стороны и хотя понимал, что тот дотошно и тщательно выполнит оставленный приказ, всё же не мог избавиться от беспокойства, что тот в любой момент может войти внутрь.

Из храма Ашатру Динеш вынес два предмета. Один — заказанный Нилой дневник. Другой — ещё менее понятный по назначению — металлический футляр с изящной гравировкой, который ему так и не удалось отпереть. Эту небольшую шкатулку с искусным замком просил раздобыть Эверил.

Динеш не привык торговаться и обмениваться вещами, назначения которых не понимал. Решение пожертвовать наградой за военный поход ради одного-единственного раба было для него нетипично, и хотя он умел произвести впечателние щедростью и размахом, в повседневной жизни предпочитал тщательно взвешивать каждый шаг.

Вся история, в которую он впутался благодаря Ниле, всё меньше походила на обычный женский каприз. Даже если сестра находилась в путах чужих интриг, похоже, эти интриги выходили далеко за пределы поиска хороших украшений. Одним словом, Динеш никогда не отдал бы ей дневник, не разобравшись, что он принесёт во дворец и какие последствия этот подарок будет иметь. Так же точно, он не горел желанием отдавать второй непонятный предмет.

Мохенджо-Даро был одним из двух крупнейших городов на побережье и насчитывал немало ремесленных мастерских, имел несколько храмов и одну знаменитую библиотеку. Едва вернувшись из путешествия, Динеш обошёл все эти места, чтобы в большинстве из них получить один и тот же ответ: шкатулка была, бесспорно, древней. А дневник был написан на древнем языке, который не взялся прочитать ни один жрец.

— Сожалею, господин, — отозвался, вторя им, и хранитель библиотеки. — Могу только сказать, что это язык Древних Владык.

— Древних Владык, — многозначительно повторил Динеш. Он постепенно терял терпение. Шенапати уже собирался развернуться и покинуть это место не прощаясь, когда монах вдруг взял в руки шкатулку и повертев в пальцах произнёс:

— Что же касается этого ларца… Я не знаю, как его открыть.

«Кто бы сомневался», — отметил Динеш про себя.

— Однако мне знаком этот знак, — монах провёл пальцем в воздухе повторяя линии гравировки, изображавшей семиконечную звезду.

Динеш мгновенно забыл о своих намереньях и весь превратился вслух.

— В самом деле? — тихо спросил он.

— Это эрса’аш. Легендарный амулет первого владыки.

— Продолжай.

— Существует миф о том, что некогда могущественные горы, берега и острова охраняли семь зиккуратов, и между собой их связывали неведомые нам пути.

— Так… — слова учёного всё более походили на то, что Динеш успел услышать в последние дни.

— Первый владыка, основал их, чтобы защитить землю людей от ифритов и шайтанов. Имя его давно зетерялось в веках, а историю его жизни время от времени повторяют детям земных владык, чтобы не забывали, как опасна и скоротечна жизнь.

Динеш молча ждал.

— Первый Владыка создал этот амулет и взрастил семь учеников, и наделил каждого из них властью над одной из твердынь.

— Что произошло потом?

— Потом… Как это часто бывает с владыками, его убил кто-то из его учеников. Или, может быть, все семь. Сожалею, но больше мне нечего тебе рассказать.

Под впечатлением от услышанного Динеш вышел на улицу и молча, не оглядываясь на Санджива, свернул в ближайший переулок. Ему не хотелось толкаться на людной мостовой, тем более, когда в кошелях лежали столь раритетные предметы.

Санджив молча скользнул следом за ним, и некоторое время оба двигались в молчании. Санджив выжидающе поглядывал на господина. Он начал привыкать к тому, что хозяин делится с ним своими соображениями и открытиями, а сейчас лицо у Динеша было такое, что, без сомнений, последняя встреча прошла не в пустую. Однако шенапати молчал и в конце концов Санджив решился заговорить сам:

— Господин… Вам удалось что-то узнать?

Поджав губы, недовольный тем, что этот вопрос заставляет его избегать ответа, Динеш сделал ещё несколько шагов.

А потом его внимание резко переключилось на то, что происходило прямо под носом.

Погружённый в собственные мысли, он не заметил нищего, вытянувшего ноги поперёк мостовой. Динеш едва не споткнулся о его голень, опомнился только в последний момент и хотел шагнуть в сторону, но нищий перехватил его щиколотку и рванул вниз, так что Динеш, не удержав равновесие, полетел на камни. В последнее мгновение успев сгруппироваться, он перекувырнулся через голову и, развернувшись на корточках, потянулся к мечу.

Динеш успел заметить, как колыхнулась на ветру грязно-серая хламида, открывая спрятанные под ней белоснежные шаровары, как блеснул на солнце золотой полумесяц… а затем что-то тяжёлое и колючее навалилось на него сзади.

Рванув из ножен меч, он попытался развернуться и сбросить с себя неведомую напасть, а когда ему это удалось, увидел прямо напротив гигантского, размером с хорошего барашка, паука.

Динеш никогда об этом не задумывался, но теперь сделал открытие: он боялся пауков.

Страх порядком подорвал его боевые навыки, зато ярость придала атакам силы, и в последующую пару минут он не очень прицельно, но очень целеустремлённо рубил противника на части, пока тот наконец не разлетелся на едва трепещущие ошмётки, так что, когда повернулся и увидел перед собой двух других дерущихся, был немало удивлён, что находится на улице не один.

«Нищий» в белых шароварах похоже не сильно уступал Сандживу в мастерстве, атаки его были так же точны и быстры, и несколько раз он попадал в цель, почти сбивая Санджива с ног. Динеш уже почти перевёл дух и собирался вмешаться, когда откуда-то со стороны другого проулка раздался свист, и в горло нападавшему вонзилась арбалетная стрела. Убийца захрипел и рухнул на землю, пытаясь вырвать её из себя, а из-за поворота, на ходу пряча за плечами оружие, показалась уже знакомая обоим девушка в откровенной блузе и цветных шароварах.

— Шантар, — представилась она. — Если хочешь о чём-то спросить, шенапати, не лучше ли задавать вопросы тем, кто знает ответ? А то и на себя, и на других беду навлечёшь...