Часть 26 (2/2)

Санджив снял с огня вертел с корнеплодами, которые они несли с собой на случай, если не будет возможности поохотиться, и протянул Динешу. Динеш несколько мгновений смотрел на его руку, а потом, вместо того, чтобы забрать вертел, наклонился и зубами снял часть корнеплода. Краем глаза он отметил, как загорелись глаза Санджива, как внимательно он наблюдает за каждым движением господина.

Не торопясь и наслаждаясь этим пристальным вниманием, Динеш доел корнеплод и отодвинул руку Санджива в сторону.

— Ты говорил, что у тебя есть на меня планы, господин… — хрипло прошептал тот.

Динеш склонился к нему близко-близко, но так и не коснулся губами его губ. Только провёл пальцами по обнажённому плечу — сверху вниз и обратно, выдавая напряжённое желание, которое с трудом мог сдерживать.

— Нет, — он наклонил голову и на мгновение устало уткнулся Сандживу лбом в изгиб плеча. Покачал головой и, снова посмотрев невольнику в глаза, сказал: — я видел, как ты сегодня устал. Это из-за меня.

В глазах Санджива вспыхнула смесь нечитаемых чувств.

— Я действительно всегда выполню твой приказ, — тихо сказал он. — Неважно, насколько я устал.

— И тем не менее, тебе нужно поесть и отдохнуть, — отрезал Динеш, но на сей раз, вместо того, чтобы отодвинуться, приник к его губам.

Рука сама собой скользнула Сандживу на бок, притягивая животом к своему животу. Динеш ощущал бёдрами его напряжённую плоть, но думал сейчас не об этом — он просто тонул в возможности ласкать эти суховатые, но горячие и сладкие губы, касаться сильного гибкого тела. Ласки получались неторопливыми и спокойными, ничуть не похожими на те желанные, но постыдные приказы, которые Динеш отдавал прошлой ночью. Со вздохом он отстранился и, перехватив у Санджива вертел, поднёс к его губам.

— Почему ты так заботишься обо мне? — спросил Санджив, не отрывая от хозяина задумчивого взгляда.

— Потому что мне этого хочется, — пожал плечами Динеш.

«И ещё потому что я боюсь, что ты возненавидишь меня», — подумал он, но так и не сказал вслух.

Санджив долго-долго молчал. Его рука лежала на талии Динеша, так же, как рука Динеша — у него на боку.

— У меня никогда не было такого человека как ты, — наконец тихо произнёс он.

Хотя Динеш твёрдо решил, что этой ночью они будут спать, после ужина двое мужчин снова оказались в объятьях друг друга. Динеш целовал невольника, и не мог устоять, чувствуя, как тот прогибается ему навстречу, начинал спускаться по его телу вниз всё более откровенными ласками. Он сам не заметил, как вместо губ Санджива принялся целовать его грудь, и опомнился только ощутив у самых ноздрей терпкий запах его возбуждения.

Резко отодвинулся, глубоко вздохнул, успокаивая стучащую в висках кровь.

— Прости, — отстранившись, Динеш постарался лечь как можно дальше от него.

Санджив только и смог, что повернуться на бок. Следуя за ним взглядом, подложив руку под голову, он долго внимательно смотрел на господина, пытаясь понять, за что должен его простить. Разбуженное Динешем желание согревало, но желание прикасаться к нему и быть рядом было больше, чем обычное возбуждение.

— Господин, — окликнул через некоторое время Санджив. — Если ты не хочешь брать меня сегодня, я могу приласкать тебя сам.

Только сказав это вслух, Санджив понял, как его слова могли прозвучать. И, чтобы доказать, что не имел в виду ничего, что могло бы его хозяина оскорбить, наклонился над ним и сам принялся целовать распахнувшийся вырез одежды, постепенно спускаясь вниз.

— Санджив! — почти прорычал Динеш. Обхватил его за плечи и с неожиданной силой потянул вверх, уложил к себе на грудь. — Я тебе уже сказал. Сегодня мы будем просто спать.

Прогноз его сбылся, но только отчасти. Санджив больше не предпринимал никаких попыток. Прижавшись к груди господина, лежал щекой, закрыв глаза, и наслаждался тем, что получил. Руки Динеша обвивали его, даря непривычное, убаюкивающее тепло, и вскоре оба погрузились в сон.

Проснулся Санджив скорее от ощущения, чем расслышав какой-то звук. Вскинулся, чтобы проверить, потушен ли костёр, и своим резким движением мгновенно разбудил Динеша. Шенапати распахнул глаза и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Санджив поспешно накрыл его губы пальцами, а другой рукой указал в промежуток между колонн.

Вчера они предусмотрительно разбили лагерь в углу, в одной из тёмных ниш, хотя никто из них всерьёз не думал, что их могут потревожить в этом месте.

Сейчас только эта обстоятельность привела к тому, что оказавшиеся в пещере люди их не заметили.

Двое мужчин и двое женщин были одеты в длинные просторные красные одеяния, лица всех четырёх были до самых глаз скрыты тканью.

— Я же говорила, что тебе померещилось, Фиршан, — сказала одна из двоих идущих впереди. — Уже много лет никто не осмеливается стучаться к нам через врата.

— И тем не менее, я чувствовала магию, — возразила вторая. — Я и сейчас ощущаю её отзвуки.

— Пойдём спать, — откликнулась первая. — Поставим адептов сторожить выход и всё.

Та, которую звали Фиршан, уже собиралась было послушаться, но замерла, увидев что-то в темноте. Она смотрела не туда, где скрывались Динеш и Санджив, а в одну из других ниш, которые путники осматривали вечером в поисках ловушек и секретов, но Динеш всё равно ощутил, как растёт напряжение с каждой секундой, пока они находятся с этими женщинами в одном помещении.

Потом Фиршан резко снялась с места — оба воина отметили в её движениях смертоносную грацию, какую не встретишь ни у гаремных девушек, ни даже у жриц. Шагнув в нишу, Фиршан подняла что-то с пола и, вернувшись к спутнице, протянула на ладони слегка поблёскивавший в свете их факелов предмет.

Динеш заметил, насколько мрачным стало лицо второй.

— Паладины Полумесяца.

На этих словах рука Динеша инстинктивно метнулась к поясу, где должна была лежать снятая с трупа подвеска.

— Неужели у них хватило наглости пойти против нас? Идём, Фиршан. Может, ты и не ошиблась. Об этом надо немедленно доложить.