Часть 21 (1/2)

От того, как смиренно Санджив опустился на колени, когда они с Динешем остались наедине, злость шенапати стала ещё сильней. Он подцепил подбородок раба, заставляя поднять взгляд от земли и посмотреть на себя.

— И что ты творишь? — процедил он.

— Простите меня, господин.

Злость продолжала нарастать.

— За что тебя простить?

Санджив молчал. Он сам не знал до конца, что сделал не так. Тем более господин сказал, что он ещё и нарушил приказ — а Санджив абсолютно не помнил, что он мог нарушить.

Однако если годы, проведённые в монастыре, и не научили его правильно наливать вино, то одному научили точно: если тебе говорят, что ты нарушил приказ, значит так и есть. Даже если тебе не приказывали вообще ничего.

— Возможно за то, что я позволил себе говорить с тем слугой? — осторожно предположил он.

Динеш стиснул зубы. Этот факт действительно его бесил. Но было и что-то ещё.

— Да простит меня господин, но он не запрещал говорить с другими рабами… если же дело в том, что господин не хочет сказать лишнего, то ему не стоит беспокоиться… Я бы никогда не позволил себе выдать его тайн. Даже если бы не… печать.

Динеш стоял, смотрел на него и пытался разобраться в причинах собственной злости, но никак не мог.

— Я не хочу, чтобы кто-то трогал моих рабов! — сформулировал он наконец. — Я не привык делиться добычей.

Санджив продолжал смотреть на него. Он всё ещё стоял на коленях, а руки держал за спиной, так что каждый изгиб его тела выражал предельную покорность и готовность принять любую судьбу.

— И хватит вставать на колени чуть что! — не выдержал Динеш, внезапно определив внутри себя второй очаг злости. — Я тебе не верю ни на грош! Ты абсолютно уверен, что выдержишь любую боль, какую бы я ни попытался причинить! А я не рвусь проверять, так это, или нет!

— Если господин мне не верит он может меня наказать… — глаза Санджива заволокло, и на мгновение Динешу показалось, что тот с вожделением ждёт этого наказания — а в следующую секунду, что тот вообще уплыл далеко в себя и всё, что будет происходить дальше, ему глубоко безразлично.

Динеш не удержался от эксперимента. Он шагнул к Сандживу и резко ущипнул его пониже соска.

— Ай! — недовольно вскрикнул тот, и взгляд Санджива мгновенно прояснился.

— Ещё спроси — за что, — процедил Динеш, но в следующее мгновение взгляд его смягчился. Он попытался подобрать слова, чтобы описать то тёплое чувство, которое зарождалось в его душе сейчас, при взгляде на обиженное лицо раба — но не смог. — Санджив, просто будь осторожен, — попросил он наконец. — Нужны годы, чтобы привыкнуть жить во дворце. Это место кажется безопасным и исполненным благодати — но это не так. И дело не только в том, что из-за каждого дерева может прилететь отравленный дротик. Каждое слово, сказанное вслух, может стать оружием против тебя.

— Вы запрещаете мне общаться с другими рабами? — уточнил Санджив.

Динеш замешкался. Он вовсе не хотел настолько ограничивать человека, к которому испытывал немалую симпатию, но и понимал, насколько много проблем могут создать подобные контакты.

— Наверное нет, — сказал он. — Но не спеши доверять кому бы то ни было. И… я уж точно не хочу, чтобы кто-то из рабов, или даже господ, тебя трогал. Сделай так, чтобы этого больше не повторилось.

Санджив кивнул и, хотя он по-прежнему не вставал, Динеш отметил, насколько расслабилось его тело. Иногда глядя, как Санджив стоит перед ним вот так, он думал, что в этой позе тот чувствует себя куда более уверенно, чем в полный рост. Униженным Санджив уж точно себя не ощущал. В такие минуты он замирал, чуть отклонившись назад и в глазах его зачастую проскальзывала усмешка — как будто это он был господином и только играл роль раба, чтобы потешить самолюбие разодетых дураков.

«Да так оно и есть», — подумал Динеш, не зная, нравится ему это, или нет. «Он на всех нас смотрит свысока».

Динеш качнул головой и велел:

— Пойдём. Полагаю, ты достаточно отдохнул — а Нила достаточно натешилась ролью невесты. Остаток охоты проведёшь со мной.

Санджив кивнул, но подниматься на ноги не спешил. Взгляд его помрачнел.

— Невеста… — медленно повторил он.

Динешу стало неуютно. Он прекрасно понимал, что ничего не обязан объяснять рабу. И уж тем более, тот никоим образом не может влиять на то, заводит Динеш невесту, или нет. И, тем не менее, что-то неправильное чудилось ему в сложившейся ситуации.

«Невеста», — думал Санджив.

Он всё-таки встал и теперь следовал через джунгли за господином.

Нила ему не понравилась. Так же, как не понравился её раб. Она не казалась опасной, как змея, как её младший брат, но в синих глазах Нилы жила та же холодная жестокость, что и в глазах Кишена.

«Она абсолютно не подходит господину», — мрачно думал Санджив, но он отлично понимал, что ничего не может поменять.

Динеш, тем временем, всё более приближался к компании царевичей, устроившихся на поляне между цветных шатров.

— У меня такое чувство, что загонщики нам не понадобятся, — заметил он, ткнув пальцем в подвешенную над вертелом мясную тушу.

— Перекусим и двинемся дальше, — с улыбкой ответила Нила и указала ему на место возле себя.

Кишен покинул наречённых спустя полчаса. У Динеша осталось твёрдое чувство, что Нила этого момента ждала. Черноокая и круглолицая, она больше всех в семье походила внешностью на Ришиму, но, хотя характер у обеих девушек был одинаково свободолюбивый, в остальном они различались как север и юг. Если Ришима всем занятиям предпочитала забавы и веселье, то Нила всегда была серьёзна. По её просьбам во дворец во множестве доставляли книги из самых разных стран, для неё приглашали иноземных наставников, чародеев и жрецов. И порою, близким казалось, что о тайнах мира за пределами города она давно уже знает больше своих гостей.

Но никто до конца не знал, чего желает Нила, иногда в её умных глазах проскальзывали искорки, какие в иной женщине заставили бы заподозрить одержимость.

Не знал Динеш и того, у кого и откуда появилась мысль соединить их с Нилой судьбы — была ли это воля её отца или её собственная прихоть? Только так или иначе, Нила отнеслась к идее с достойным хорошей дочери тщанием. А Динеш смотрел на неё и гадал — в дочерней прилежности ли дело, или в каких-то её собственных помыслах?

Когда Кишен покинул шатёр, Нила как бы невзначай отпустила остальных рабов, так что они с Динешем остались наедине. Динеш с опаской ожидал ухаживаний, каких от женщин не терпел. Нила не была первой, кто покушался на его постель.

Однако, принцесса лишь один за другим наполнила два кубка вином и один подала шенапати.

— Чем больше я нахожусь с тобой рядом, — сказала она задумчиво, — тем больше мне кажется, что моё присутствие и общее будущее тебе неприятны.