Глава 20 (2/2)

Санджив не имел желания заводить знакомство с кем-либо из слуг. Он отошёл в тень и продолжал наблюдать за Динешем, утешая себя тем, что это его долг — ведь он должен быть готов прийти на помощь господину, если что-то произойдёт.

А Динеш, тем временем, смеялся в унисон Кишену над шутками Нилы и не отходил от царевичей ни на шаг. Санджив с каждым мгновением всё острее ощущал бессмысленность своих терзаний — Динеш держался на равных с самыми знатными людьми великого Мохенджо-Даро. Санджив же, даже не будь он рабом, мог быть лишь нищим бродягой.

— С господином тебе повезло, — услышал он голос рядом с собой, — но не мешало бы и отдохнуть.

Санджив скрипнул зубами и повернул голову на звук.

Раба, который стоял возле него, Санджив видел в первый раз. Он был довольно высок ростом и одинаково мало походил как на тех, что служили только для развлечения — как Лочан и Лаид — так и на тех, кто нёс стражу во дворце. Поразмыслив немного, Санджив решил, что незнакомец всё-таки относится ко вторым — и ошибся.

— Моё имя Санмур, — сказал тот. — Я должен заботиться о радостях госпожи Нилы, но сегодня она, похоже, нашла развлечения помимо меня.

Санджив с удивлением разглядывал уже не очень молодое лицо стоявшего перед ним раба. Чёрные волосы, смуглая кожа и карие глаза выдавали в нём коренного жителя этих мест. Значит, тот либо родился рабом — либо попал в долговое рабство, но мужчина держался так, что в нём одинаково трудно было заподозрить и нищего, и урождённого невольника.

— Я думал, к дочерям махараджи не подпускают мужчин-рабов, — сказал он.

— Верно, — Санмур подмигнул. — Но не всегда удаётся верно определить, кто мужчина — а кто нет.

Санджив промолчал. Он не хотел обсуждать с малознакомым человеком настолько личные дела. А Санмур, похоже, напротив, был настроен на доверительный разговор.

— Кажется, твой господин пока что предпочитает тебя всем остальным — как свободным, так и рабам. Но милость шенапати непостоянна, как солнце в конце весны. До сих пор он никем не увлекался надолго.

Сандживу с каждой фразой всё меньше хотелось продолжать этот разговор, но Санмур явно не собирался уходить.

— Чтобы удержаться во дворце, нужно иметь много друзей. Никто ещё не обходился одним.

Рука Санмура заботливо легла Сандживу на плечо, и тут же за спиной раздался ещё один голос:

— Оставь его.

Санмур не шевельнулся. Санджив же обернулся на звук.

Мужчина, стоявший перед ним, имел внешность столь же мало подходившую дворцовому рабу, как и Санмур. В его чёрных волосах уже пробивалась седина, а лицо украшал шрам — недопустимая роскошь для того, кто должен радовать своей красотой. Однако ни лука, ни доспехов при нём не было, зато наряд его был богато расшит золотом. И если бы не ошейник, из-под которого, к тому же, выглядывало дворцовое клеймо, Санджив мог бы решить, что это кто-то из господ.

— Не припомню, чтобы тебя вообще приглашали на охоту, Майрук, — не оборачиваясь, процедил Санмур.

Теперь Санджив вспомнил, где видел этого человека — Майрук уже приходил к ним в дом вместе с младшей из дочерей махараджи. «Неужто тоже не мужчина?» — подумал он про себя. Верилось с трудом.

— Как бы твои речи не услышала госпожа, — насмешливо ответил Майрук. Он остановился в шаге от говоривших и скрестил руки на груди. Несмотря на то, что Санджив не так уж много общался с людьми, он тут же понял, что при Майруке Санмур не захочет продолжать разговор.

— Кажется, тебя звал господин, — к тому же продолжил Майрук, в упор посмотрев на Санджива, и, обернувшись в сторону господ, тот обнаружил, что Динеш действительно внимательно смотрит на него.

— Значит, мне нужно идти, — только и произнёс он и шагнул по направлению к шенапати, когда рука Санмура скользнула по его запястью. Умелое прикосновение мгновенно вызвало лёгкую дрожь.

— Поговорим потом, — наклонившись к самому его уху пообещал тот.

Санджив высвободил руку и стремительно направился прочь.

Динешу действительно не понравился наметившийся союз. И не только потому, что он не хотел, чтобы кто-то из его рабов общался с окружением непрошенной невесты — хотя и в этом могла таиться немалая угроза.

Другого своего мотива он сам до конца не понимал, но тот факт, что кто-то держит руку на плече его нового раба, нестерпимо раздражал.

С полминуты он наблюдал за завязавшимся диалогом и уже готовился бросить Нилу, которая рассказывала ему очередную дворцовую сплетню, и пойти выяснять, что происходит на другом конце поляны.

Санджив его опередил.

Приближаясь, он всё отчётливей видел ярость в лице Динеша. Нила тоже заметила его и, похоже, тоже начинала злиться.

Санджив выбрал наиболее дипломатичный, с его точки зрения, вариант.

Не дойдя до Динеша нескольких шагов, он плавно опустился на колени и сомкнул руки за спиной.

— Мой господин меня простит? Я не угадал ваших желаний?

— Не угадал, — подтвердил Динеш, сбитый с толку этими извинениями.

— Я увидел по вашему взгляду, что вы желаете наказать своего раба, и счёл необходимым подойти.

Слова о наказании почему-то разозлили Динеша ещё сильней.

— Желает! — не скрывая злости процедил он. Бросил на Нилу быстрый взгляд и с деланной мягкостью проговорил. — Прошу меня простить. Нельзя приучать к вседозволенности нового раба.

Раздражение Нилы тоже явно возросло.

— Но я думала, тебе будет интереснее поговорить со мной, — заметила она.

— Что бы ни было мне интересно, я не могу спускать ему то, что он нарушил мой приказ, — Динеш схватил Санджива за плечо и, вздёрнув на ноги, поволок прочь.