Глава 17 (2/2)

— Санджив, — окликнул он, однако тот не шевельнулся. Динеш позвал ещё раз, и тогда тот, наконец, сфокусировал взгляд на господине. Теперь Динеш понял, что до сих пор невольник смотрел вовсе не на него — мыслями Санджив находился слишком далеко. — Всё в порядке? — спросил шенапати, не зная, как теперь объяснить своё любопытство.

Санджив молчал несколько секунд, а затем медленно произнёс:

— Я уже не смогу вернуться назад.

Во взгляде Динеша появился вопрос.

— В монастырь, — пояснил невольник. — После того, что произошло вчера ночью… меня не примут.

— Ты можешь солгать, — Динешу стало неуютно, при мысли о том, что эта ночь, ставшая для него лишь одной из многих, для Санджива сломала жизнь пополам. Привязала его к новому господину крепче печати. И никакая нежность, никакая забота не могли этого изменить.

— Не смогу, — просто сказал Санджив и перевёл взгляд на деревья вдалеке. — Там не получится лгать. Даже если захочу. Нет. Дороги назад больше нет...

Динеш промолчал. От разговора его отвлекла мысль о том, что Санджив смотрит на восток. А это могло означать, что именно там, на востоке, находится и монастырь.

«В горах…» — подумал он. До восточных гор было довольно далеко. Впрочем, Динеш с удовольствием оставил бы дворец, чтобы отправиться с расследованием туда… если бы к воротам города не подступал сезон дождей.

— Смеркается, — сказал он. — Пора ложиться спать.

Динеш встал и шагнул к двери, ведущей в комнату. Ненадолго задержался, разглядывая лицо Санджива.

— Сегодня я не возьму тебя в постель, — сказал он.

Санджив отвёл взгляд. «Надоел», — пронеслось в голове, но вслух он ничего не сказал.

В следующее мгновение Динеш поймал в ладонь его лицо и мягко коснулся своими губами его губ. Он тоже молчал, только пристально смотрел Сандживу в глаза, и тому показалось, что этот взгляд входит в него так же глубоко, как ночью входила мужская плоть.

— Господин… — выдохнул он.

Динеш отстранился и молча вошёл в дом.

Наутро Динеш проснулся от странного чувства — он всегда чутко улавливал движение, происходившее рядом. Даже во сне.

Пошевелившись и с трудом приоткрыв глаза, он разглядел за окном гибкую тень, плавно танцевавшую незнакомый танец.

Динеш перевёл взгляд и чуть огляделся. Лаид спал на скамье у дверей. Санджив, видимо, провёл ночь на полу у стены.

Неожиданное недовольство болезненно кольнуло в груди. «А где ему ещё спать?» — подумал Динеш зло. Бесшумно встал и направился к двери, ведущей на веранду.

Почуяв его приближение, Санджив мгновенно замер, не меняя боевой стойки, в которой застал его господин. Затем, поняв, кто перед ним, мгновенно развернулся и упал на колени.

Динеш зевнул.

Подошёл к нему и, взяв за плечи, потянул вверх.

— Перестань, — попросил он. — Не обязательно доказывать мне свою верность так.

Санджив скосил на него глаза.

— Разве не должен я постоянно помнить, что вы имеете надо мной власть?

Динеш промолчал. Он сам не хотел бы, чтобы Санджив об этом помнил. Но понимал и то, что нельзя баловать рабов.

— Я хочу, чтобы ты помог мне в купальне, как вчера, — сказал он. Развернулся и побрёл к нужным дверям.

Санджив бесшумно последовал за ним.

Он привык долгие дни проводить в молчании, погружённый в собственные мысли, но здесь, во дворце, молчание было иным.

Там, в монастыре, он знал, что ждёт его завтра. Одно из двух — серый день, исполненный шелестом травы и медитациями, тренировками и мантрами, или вылазка, которая может оборвать жизнь. Страха не было, потому что не было выбора.

Здесь, во дворце, Санджив не мог избавиться от чувства, что под ногами земля ходит ходуном. Он тщетно убеждал себя, что хуже уже не будет — ожоги и ссадины от инструментов палача ещё алели на коже. А Динеш, похоже, вовсе не был жесток. Даже в тот, первый вечер плеть его доставляла удовольствие, а не боль.

И всё же, Динеш оставался загадкой. Санджив не понимал, что творится за чёрным зеркалом его глаз. Шенапати гнал его и тут же манил. Говорил, что место Динеша при нём будет особым, и тут же брал свои слова назад.

Незнакомый страх будоражил кровь. Пенился, смешиваясь с желанием, когда Динеш скидывал домашнюю накидку, обнажаясь перед ним. Предлагал себя.

Санджив был мужчиной. Касаясь этого тела, сильного и нежного в одно и то же время, он не мог избавиться от мыслей, как уронил бы его на простыни, накрыл собой.

Там, в монастыре, никто не вызывал у него такого желания, как этот господин.

Санджив стоял на коленях перед ним и раз за разом опускал пальцы в чашу с ароматной водой.

Руки раба мягко скользили по обнажённому телу, а сам Санджив надеялся, как мог, что Динеш не догадается о его мыслях.

Надеялся, пока не поднял глаза и не увидел, куда смотрит господин.

Щёки Санджива залились огнём. «Как тут скроешь?» — с горечью подумал он.

Заметив встречный взгляд, Динеш подал знак подняться и шагнул вперёд.

Шероховатые пальцы его прошлись по обнажённой спине раба, медленно спустились вниз. К напряжённой плоти прижалась такая же крепкая плоть.

— Спасибо… — прошептал Динеш.

— За что? — тихо спросил Санджив, теряясь в нежданной ласке.

— Наверное, за то… — тихо произнёс Динеш, опуская нос в его волосы. Прикрыл глаза. — За то, что думаешь обо мне. Хочу знать, что так же нужен тебе, как ты нужен мне.

Санджив не нашёл, что сказать в ответ. Слова господина окончательно запутали его.