Вы только обвиняете, а ответственность за себя брать не хотите. (2/2)

Твою мать. Это ведь всё из-за меня. Если бы ничего не было, то Гошу бы попросту не отравили. Я ведь не хотела ничего такого. Я вообще не думала, что такие последствия могут быть когда-то, всё это напоминало мне неудачный фанфик. Потому что, чёрт, я не думала, что у всего того, чего я делаю людям могут быть последствия. Нет, мне говорили, что могут отомстить, но я не думала, что пострадает самое безобидное существо на планете.

Я не думала никогда, что у всех моих поступков могут быть последствия. Тем более месть. Нет, я понимала, что приёмы это плохо, но видимо я всех конкретно задолбало. Просто мне ответили тем же. Я всегда людей не считала не за кого, теперь мне также показали. У поступков есть последствия и я только сейчас это осознала. Самое смешное, что по сути они поняли, что конкретно мне делать что-то бесполезно, а Гоше можно. Кажется мне надо переставать быть такой оборзевшей сукой. Потому что у всего есть последствия и у меня тоже.

Я сама творю какую-то херню, но я должна была понимать, что мне тоже может прилететь. Надо быть добрее просто. Почему я только сейчас это поняла? Надо хотя бы понимать, что я делаю в данный момент, потому что потом надо будет отвечать, и порой не мне, а тем, кто мне близок. Я просто сейчас поплатилась за то, что я сучка. Люди просто отреагировали на мой негатив на них. Только они сделали все по-другому. Знаете, я бы сказала, что я все поняла, и что у меня нет ответственности и благодарна, что я поняла.

Но нет, я не готова за свои ошибки расплачиваться жизнью Гоши, они могут делать, что угодно, хоть кислотой меня обливать, хоть жестко трахнуть, но я не готова расставаться с Гошей, только потому что я в свои семнадцать не понимаю, что за все в жизни приходится платить. Надо быть банально добрее. Но я поняла это слишком поздно, надо по крайней мере думать, что на любое действие найдётся противодействие. Я это поняла, мне «помогли». Только наверно слишком поздно. Гоша не в чём виноват, если, кто и должен расплачиваться, то это я, но не он.

Через час выходит Виталий.

— Ну, что там?! — я вскакиваю и растираю слёзы по всему лицу.

— Лера, это яд. Он останется у меня.

— Шансы, что выживет, есть?

— Я пока не могу давать точных прогнозов. Единственное, что могу сказать, вовремя привезла.

— Понятно. Знаешь, какой толк в врачах? Которые всегда говорят, но он скорее всего умрёт, но мы делаем все, что можно? Какой толк в вас? К вам привозишь и слышишь одно, вероятнее всего он станет шубой.

— Лера, подожди, успокойся. Я не говорил, что он умрёт. Лера, я не могу давать никаких точных прогнозов. Его состояние довольно критичное, Лера, постой, — он хватает меня за руку.

— Да пошёл ты! Если не вылечишь его, тебе просто не жить! Твоя частная клиника нахер закроется! И я постараюсь это сделать! А теперь дай пройти! И руку мою отпусти! Бесишь меня! Почему нельзя какого-то енота вылечить?! Мудак! — вызываю такси и еду к Жорину.

Останавливаюсь перед его квартирой и давлю в звонок. Спустя минут пять так никто не открывает.

— Твою мать, Жорин, если ты на очередном интервью оправдываешь себя, то я убью тебя! — и с силой стучу в дверь.

Наконец-то он мне открывает.

— Чего тебе? — устало спрашивает он.

— Как некрасиво так разговаривать с матерью своего ребенка, — говорю я, заходя.

— Что? — на его лице полное недоумение.

— Что слышал я беременна от тебя.

— У нас были презервативы.

— А ты разве не помнишь, как он порвался? Я подумала, что ты успеешь, но видимо не сложилось, — смотрю прямо ему в глаза.

— Так, слушай меня, пока я не увижу официального подтверждения, считай, никакого ребенка для меня нет!

— Не ори на мать своего ребенка! Я между прочем аборт не собираюсь делать! Воспитывать буду!

— Так, — я чувствую, как он нервничает. — Пока я не увижу чего-то официального для меня никакого ребенка нет, тебя понятно?

— Хорошо, завтра принесу тебя, только готовься платить алименты, хотя кажется в одном из своих интервью говорила, что даже этого не можешь! — но он быстро выставляет меня за дверь.

Блин, как я могла забыть, что нужно хоть что-то официальное? Ну хорошо, завтра ему будет бумажка! Сделаю, как в сериале «Псих», просто дам денег, чтобы мне все оформили. Потому что Жорин от меня так просто не отвяжется, я хочу, чтобы он страдал. Эти интервью слишком мелко для него, пусть понервничает. Тем более чёткий план у меня уже есть. Показать ему всё, мне нужно сделать максимум, чтобы в нём все это отцовское проснулось, и потом просто сделать максимально больно, когда он уже привыкнет к этой мысли, у меня три варианта, либо типа аборт, либо типа выкидыш, либо сказать правду, короче, мне его добить надо.

Потому что те камеры, это простая обыденность, я по сути засняла то, что произошло ещё в нашу первую ночь, только тогда была просто пощечина. Но знаете отлететь из-за это в стену такое себе. Так что пусть страдает. Он заслужил. Да вы наверно думаете, что я дурра, раз только, что поняла, что у всего есть последствия, но я прекрасно понимаю, что меня может ждать в будущем и готова ответить. Но это не отменяет того факта, что я кому-то хочу сделать больно здесь и сейчас.

И Жорину наверно просто не повезло. Потому что у меня, конечно, были такие мысли по поводу него, но это все было где-то далеко. А сейчас я резко решила, что пора осуществлять задуманное. Наверно, ему, как и Шепсу тогда не повезло. Потому что на ком-то отыграться я должна.

Вот они и влипли. Я не знаю, кажется за то, что я говорю, что у меня есть типа ребенок наверно нельзя меня как-то привлечь. Да и похуй уже. Он это заслужил. И вообще меня всё бесит. Не могу, не могу так. Я прекрасно понимаю, что я срываюсь на других людях, потому что мне кто-то сделал больно, но я по-другому не могу. Это всегда так происходит, если мне больно, то обязательно будет больно тому, кто мне уже успел как-то причинить вред. Я прекрасно понимаю, что вы наверно думаете, что я тупая, что я только, что все обдумала. Но по-другому мне просто никак. Я не знаю. Не могу просто жить. Вообще не могу. Я устала. Устала. Я снова в зеркальном лабиринте с очередным тупиком.