Мам, мы можем поговорить? (1/2)

Я просыпаюсь снова от будильника. Надо хотя бы сегодня сходить. Надо разобраться с этой Ариной, потому что оставлять эту историю я просто так не собираюсь оставлять. Снова открываю шкаф. Снова кожаные легинсы, топ и полушубок с ошейником. В чате все говорили о каком-то собрание. О чём они говорили я так и не поняла. Нехотя поплелась на кухню.

— Мам, тут о каком-то собрании говорят, типа все прийти должны, — говорю я, потряхиваю айфоном в воздухе.

— Лер, извини у меня нет времени на него. И почему меня никто о нём не предупредил? И почему его вообще проводят, когда у тебя первый урок?

— Не знаю, — я только пожала плечами, мне даже не хотелось на неё привычно орать, из-за того, что она не собирается идти, просто вчера мы единственный попытались нормально поговорить, сегодня не хотелось это рушить.

Я только направилась в ванну, я все равно не завтракаю по утрам её бутерами, которые она готовит. Умываюсь, снова мейк. В сумку снова учебники для вида. Снова беру кофе и иду в школу. По чату понимаю, что все в актовом. Я только заглядываю туда. Нехуя себе тусовочка. Я вижу только классуху и завучи и то самое видео с Соней.

— А что тут происходит? Праздник и без меня? — спрашиваю я, присаживаясь на стул.

— Лера? — кажется я не должна тут быть, судя по лицу завуча.

— Да, объясните, что тут происходит. И почему моей матери никто о собрании не сказал. И почему собрание вообще вместо алгебры? Нам потом, как ЕГЭ сдавать? — привычно усмехаюсь.

— Мы говорили о Соне, — судя по лицу завуча она перешла в наступление.

— И? я тут причём?

— А о том, что она на видео о тебе говорит, — чё за херню она несёт?

— Что за бред? Она не одного имени не назвала, а вы говорите обо мне.

— Лера, мы ведь прекрасно помним, то видео, где ты скидывала её вещи. Мы можем сделать вывод, что на видео речь шла о тебе.

— А, то есть Дима и Лиза с Наташей для вас какая-то шутка?

— Но мы не видели с ними видео, — блять, что за бред.

— То есть надо было снять?

— Лера! Ты понимаешь, что речь идёт о тебе на видео или нет, мы, как раз и обсуждали это и что с тобой в будущем делать!

— А, обсуждали меня без моей матери, хорошо. А вы, кстати не хотите обсудить, кто меня слил на сайт, где меня буллят? Нет, это не так важно? Если не в школе, то не важно. А кстати вы забыли про те фото со шрамами? Тоже не важно? А это в школе произошло, или логика у вас такая, если она плохая, то можно делать, чё хочешь? Вы, кстати, забыли, что эти фото могут и дальше пойти? — чувствую молчание и недобрые взгляды на себя, кажется сказать им ничего, но за своих синичек они встанут горой.

Только громко хлопаю дверь и чувствую самую невероятную и жгучую несправедливость в мире.

Вот, вообще круто. Обсуждать меня без меня. Самое смешное, что она даже имена не называла, но главное зло это я, потому что в далеком девятом классе учебники с парты скинула. Соня, как мне вообще показалось ко всем в принципе обращалась. Её все бесили, а не только я.

Просто чёрт побери, мне кажется я только сейчас почувствовала все это лицемерие. Нет, я понимала, что оно было всегда, но… Как удобно просто обсудить меня со всеми, но без меня и мамы. И плевать, что я вообще стала жертвой их идиотских замашек. Это же не в школе. А значит, всё хорошо. Кажется я поняла, как чувствовала себя Соня. Сколько раз просто за то, что она кому-то пробовала отвечать на неё орали, потому что она делала что-то плохое с насилием.

Сколько раз нас собирали без неё и обсуждали, как это плохо. Теперь тоже самое делают со мной. По-моему это вообще фишка нашей преподши. Потому что надо, чтобы сама жертва не знала, а то всё будет плохо. Это школа прогнила изнутри. Только знаете, что? Я не Соня. И сдаваться просто так я не собираюсь, у меня есть эти блядские фото и я понимаю, что всем будет очень плохо, если я решусь их применить в действие. И они этого банально боятся.

По сути Соня могла сделать в своё время тоже самое, но наверно она окончательно сломалась и просто не смогла дать даже такой отпор. Просто это мерзко и подло, обсуждать кого-то, кто не выигрышный без него. И при этом, я уже прекрасно понимаю отношения родителей ко мне, оно и до этого-то не было, сильно хорошим, а теперь вообще мрак. Но их по сути ведь можно победить, было бы желание.

Было ли оно у Сони? Возможно и было, но не было каких-то моральных сил, чтобы противостоять всем. У меня пока есть. Но вариант, что они просто закончатся я тоже рассматриваю. Но, как показывает практика, если силы кончаются, то всё идёт по пути Сони, а я так не хочу, по крайней мере сейчас, потом может и пойду наименьшего сопротивления, но не сейчас.

Телефон пиликает. Арина? Сама решила объявиться? Интересно. Встречаемся у кабинета алгебры. Так, я конечно дала ей пощёчину, но, что произошло? Лицо заплаканное, красное, опухшие глаза. Она упрямо смотрела в пол.

— Что случилось? — кажется тут надо проявить подобие нежности.

— Это всё Артём. Мы короче, снова заявление отдали. Это он мою кошку убил, — она поджимает губы.

— Так, а кошка тут причём?

— Ну мы выпускаем её погулять, а она не вернулась, а сегодня он залил видео, как он её поджигает и мы снова заявление отдали.

— Два дебила это сила, — тяжело протягиваю я. — Мама дома? Чувствую я сегодня опять уроки не отсижу, — только закатываю глаза.

— Дома, — тихо говорит она.

— К ней пойду, — поправляю волосы, и чувству уже, какой тяжелый разговор будет.

— Спасибо, — она смотрит на меня и улыбается.

— Я не из-за тебя это делаю, а из-за девочек, которые могут пострадать. Ты мне уже своё нутро показала, и поверь там ничего хорошего, — только взмахиваю волосами и направляюсь к её дому.

Хорошо, что хоть живут в шаговой доступности, ну не считая Соню. Стучусь и мне сразу открывают. Женщина лет сорока может. Одетая как-то слишком по интеллигентски.

— Я по поводу Арины, — и тут же захожу в квартиру под её охреневающий взгляд.

— Да, вы проходите, садитесь, — мельтешит она, и мы устраиваемся на диване в гостиной.

Да, все типичная интеллигенция. Как-то максимально строго и скучно. И совком попахивает.

— Чаю? — о не, только такой радости не хватало.

— Нет, я же сказала, я по поводу Арины. Вы, зачем тогда заявление забрали? — смотрю ей прямо в глаза, давай, колись.

— Он просто денег пообещал, а сегодня кошка… — чёрт, ну два ребенка сидят и ничего сделать не могут.

— Вы понимаете, что это не дело? У Арины сейчас такое время, ей нужен тот человек, который обеспечит стабильность, то есть это решения, которые принимают и их не отзывают спустя пару секунд. Я понимаю, что вам тяжело, изнасилование, ребенок. Но вы же как-то должны держать лицо. Неужели деньги тогда дороже были?

— Нет конечно, просто я подумала, как она все это переживет. А тут так легко историю можно замять.

— Вы прекрасно понимаете, что ей тяжело. Но ответьте себе на вопрос вам на других так пофиг? Что, если это будет с девочкой восьми или четырех лет, им, как дальше жить?

— Ну вы такое говорите, конечно… Восьми, а тем более четырёх, — она усмехнулась.

— Вы думаете пихать некуда? Ошибаетесь, с ними будет тоже самое. Вы хотите, чтобы потом этот насильник дальше был полным мудаком и ломал жизни, только, потому что вы захотели денег? Вы понимаете, что вы взрослая? Вы за всю это дерьмо потом ответственность несёте. Не Арина, она глупая, она ничего не понимает, ей сотку показали, она пошла. Но вы понимаете, что те девочки восьми и четырех, на вашей совести уже будут. Потому что отпустили с Богом, которого я уверенна, что нет.

— Но мы же сейчас снова им отдали, — кажись она ваще запуталась.

— Но это из-за кошки. Арине нужны четкие действия взрослого человека, а я пока этого не вижу. Я с вами на связи буду всегда. Я помогу эту суку посадить, но и вы должны идти до конца, — я поднимаюсь и хлопаю дверью, нужна девочка лет восьми.

Уже в школе подлавливаю малолетку. Так, и чё она может ему сделать? А пусть вейп сломает. Щас на него вся трусутся.

— Слушай, можешь мне услугу оказать? — говорю я подзывая к себе девочку.

— Давай, а какую? — охренеть, они так спокойно соглашаются?

— Смотри вот фото парня, у него надо сломать вейп, знаешь, что это такое?

— Конечно.

— Тогда вперед, — план простой, выведет, психанет, попытка, снять.

В школе сегодня торчу до конца уроков. План работал, он увязывается за ней после уроков. Я только максимально пытаясь не спалится иду за ними с камерой. Малолетку я предупредила и сказала, что в таком случае просто ждать меня. Твою мать, пустырь? Я только подбираю бутылку. Камера в ожидании, я в страхе. Не проходит и секунды, как он заламывает ей руки и пытается задрать форму, а я резко бью его бутылкой, снялось.