Глава 10 — Бхакти (1/2)
Меры нет вам, но победа ваша чиста. Одолев проявления воли моей, вы сохранили собственные жизни, полные боли и отчаяния, что заставляют вас идти вперед, словно хрупких жучков. К чему же весь сумбур, что вы успели продемонстрировать?
— Долайн... — повисла тишина в покоях голубого камня. — Что ты собираешься делать дальше?
— У меня нет иных целей, кроме как выполнить волю Его... — всего на миг взглянул на гостя апостол.
Серый китель его не застегнутый, распущенный соответствовал духу искаженного. Блеклая фуражка, напоминавшая о забытом контроле Его, венчала голову, небрежно надетая. Несвободный, но и не скованный. Долайн Кварт, что так и не сумел простить и принять, но все еще оставался верен воле усопшего.
— Оставь надежды, — обнажил короткие клинки свои Первый. — Ему с самого начала было плевать на всех нас, — протянул перед собой лезвие в знак готовности шатен. — У тебя же всегда был и будет выбор.
— Никогда, — неизменно стоял на своем Кварт. — Мне не понять вас... — рванул с косой на перевес зеленоглазый.
— Как прискорбно, — уклонившись, материализовал над лодыжкой небольшой нож апостол, подкинув его ногой по направлению к горлу противника.
Заметный глазу зеленый эфир, вырвавшись из тела, отбил рукой своей снаряд, произнеся:
— Это последний мой презент для тебя на сегодня, — уверил дух, рассеявшись.
Проскользнув под лезвием косы, Шевалье оказался за спиной у неприятеля, пускай всего на миг. Использовав возможность, апостол попытался нанести удар парными клинками, оставив несколько порезов, будучи после парированным.
Избавившись от одноручников, Жестьон воплотил дымившееся чернотой помповое ружье, частично пробив патронажем защиту Долайна, а затем отринул прочь, заимев в руках пистолет — нацелился в правую ногу. Пуля отлетела, столкнувшись с металлом косы.
Всего несколькими движениями Четвертый раскрутил свое орудие, вместе с ним метнувшись вперед. Выпустив его, апостол призвал двуручник, что заблокировал защитный удар товарища, решившего контратаковать узкими, но длинными лезвиями.
Болезненная вибрация прошлась по телу Шевалье, но даже так надо было двигаться вперед, пока противник все еще не желал сдаваться! Первый покрылся тьмой, исчезнув в полу комнаты. Совершая единичные выпады закрученным по основанию копьем, апостол скрывался в своем мире.
Каким-то образом предугадывая все его действия, Долайн избавился от оружия, призвав парящие свитки. В очередной раз, когда соратник вылез из-под камня, основание помещения воссияло зеленью, образовав круг по центру. «Схема действия» — редкое явление, выражавшее сильное волеизъявление и не имевшее пределов, по крайней мере, по информации, доступной Шевалье.
Цыкнув, Первый заимел когти, крепко закрепленные на его руках, и совершил скоростной рывок, облаченный тенью. Раз за разом огибая взор собрата, парень испытывал жуткий страх, словно нечто непостижимое неспешно играло с ним, поддаваясь, выжидая.
— Стой, — выловил за горло Долайн, развеяв свитки и призвав затем топор с длинной рукоятью и массивным полотном.
Вжав в сияющую кладь товарища, зеленоволосый замахнулся орудием. Топор завис в воздухе, словно пытаясь вырваться, он давил вниз, но эффекта не было. Пылающие нити постепенно начали проявляться, источая пламень. Яркость, моментально возросшая, ослепила Четвертого, чем воспользовался Шевалье, окутав тенью руку соперника, заставив ту ослабнуть.
Ледяное жжение вперемешку с пламенным обуяли тело Коменданта — две противоположных стихии сражались в едином порыве одолеть искаженного. Первый вырвался и призвал парные клинки. Тонкие настолько, что их едва можно было разглядеть под углом атаки, направленной на Четвертого.
Разорвав узы стихий, Кварт материализовал перед собой катализатор-сферу. Не ожидав этого, шатен вонзил свои мечи во вращающийся шар, маневрировав назад. Заискрившись, орудие испустило мощное поле ауры, заставившее Долайна содрогнуться от противоречивых импульсов поврежденного катализатора. Рассеяв его, Четвертый заблокировал удар со спины кистью, облаченной в перчатки с зелеными линиями; удобно лежащий в руке клин, предназначенный для скрытных убийств, был с такой легкостью перехвачен. Невероятная реакция: тенью долбанув по рукояти, отпрянул Первый — выстрелил из теневой сферы!
— Прекрасное сочетание, — похвалил Долайн, вытащив из спины недалеко зашедшее лезвие и отряхнувшись.
— Какой же ты, — проскользнув под бок, на что не рассчитывал Кварт, — тщеславный! — вонзил меч с торчащими в разные стороны зубцами зеленоглазый.
Содрогнувшись от неожиданной боли, испустил зеленое пламя энергии изо рта апостол. Печать на полу засияла и стал виден купол, ранее незаметный для глаза Первого. Странные руки схватили парня из-под земли, пока тот пытался убежать. Тени его все еще не позволяли уйти под фундамент, действуя в соответствии с условиями контракта помещения.
Призвав черную маску демона, Шевалье разрубил все вцепившиеся в него отростки и метнулся в сторону Долайна на превосходящей прошлые скорости. Его кисти достигали желаемого столь быстро, плавно и незаметно, будто бы вообще не двигались. Легкий оттенок пурпура на едва видневшихся энергетических потоках поверх них напоминал об источнике сей способности.
Внезапно нечто металлическое уложилось на спину Первого неподъемным грузом со всего размаху. Основание алебарды, некогда использовавшейся репликой. Тяжесть, не позволявшая сопротивляться удару, вбила апостола в плитку Обители, но розовато-белые облака помогли амортизировать ему, подбросив вверх. Поймав момент, Жестьон призвал продолговатые лезвия вдоль предплечьев и разрубил орудие Долайна, пикировав на него. Кувыркнувшись затем, масочник вырвал и одну перчатку противника, разрушив ее тенями.
Противясь событийности, Кварт вызвал из-под печати пики, устлавшие полотно комнаты. Но оппонент не растерялся и уже сверху атаковал зеленоволосого, сбив фуражку. Удар ногой в воздухе был довольно сокрушительным; чтобы не навредить себе, Долайн ликвидировал собственными силами — оставшейся перчаткой — колья в месте падения, использовав энергетическую силовую волну.
Развернувшись в моменте, Шевалье вооружился длиннодревковой пикой и вонзил ее в жертву, ускорив маневр тенью. Также на ногах его красовалась уже другая обувь, имевшая шипованную подошву, регулировавшуюся энергией души. И вот, взаимодействовав с ней, Жестьон, словно на темных платформах, стоял над опасным дном комнаты.
— Раз так, — призвался дух лиса.
Зеленоватое воплощение обрело материальную форму, нежели при битве с троицей в Ваахле. Попытавшись впиться зубами в Первого, животное столкнулось с сопротивлением Соро и древа пики. Непроглядное карее существо, походившее на человека, смотрело белесым светом.
Белый мех и красная подводка лиса отсылали к древним воплощениям, некогда упоминавшимся в Земной истории. Насколько нежное и воинственное животное одновременно, — несколько удивился Шевалье, призвав за спиной продолговатое округлое лезвие длинной с пол него.
Заприметив неладное, Комендант решил сжать закованную комнату, словно шарик, подчинявшийся его правилам. Возникшие осв всех сторон пики, исходя из барьера, удлинялись, грозя смертью брюнету в маске. Закрутившись словно вихрь, Первый разнес вдребезги устремлявшиеся к нему металлические острия. Проломив плотную древесину, отброшенную апостолом, дух не смог приблизиться, оказавшись сдерживаемым Соро. Влияние аватара лишало возможности двигаться свободно, внушая неопределенный страх, перед которым ни то что зверь, даже большая часть людей не смогла бы выстоять; пушистое создание рассеялось от противоречивых чувств, наполнивших его, не подчинившись изначальному приказу.
Восемь хвостов из тонкой энергии души воспарили позади Четвертого. Почувствовав опасность, Шевалье немедля рванул к противнику, дабы лишить того преимущества времени. Несмотря на свою иллюзорность эти хвосты оказались неоспоримо прочными, отчего Первому пришлось совершить несколько маневров, огибая собрата, дабы избавиться от них, в то время как его плоть терзали порезы от когтей, появлявшихся из ниоткуда.
Колебания пронеслись по всей внутренней поверхности сферы, созданной Долайном. Миг, и она раскололась на мелкие кусочки, словно нечто снаружи потревожило ее своей силой изменять реальность. Воссоздавать прошлое, с которым не мог мириться Четвертый.