Часть 19. Правильный выбор (1/2)

Я один виноват пред тобою во всём.</p>

Я тобою достраивал собственный дом.</p>

Ты ушла — дом распался, как глина.</p>

Вместе с домом разрушился весь белый свет.</p>

Ни полей, ни лесов, ни озёр больше нет.</p>

Полумраком покрыта долина.</p>

А. Барыкин</p>

----------------

— Дорогой, я смотрю затихли отголоски твоих ммм… отношений с той непонятной девушкой. — Севинч мазала тонким слоем натуральные сливки на ломтик тёплого хлеба. Ей нужно было знать из первых уст.

Ягыз, который как раз отпивал свежесваренный эспрессо, шумно усмехнулся прямо в чашку. Черная жидкость зашлась мелкой рябью, угрожая плеснуть через край. Пришлось вернуть прибор на стол.

Едва фарфоровое донышко стукнулось о блюдце, как он направил свой испепеляющий взгляд на сидящего между ним и матерью Синана.

Ощутив на себе перекрёстный огонь старшего братца и маман, Синан ерзнул на стуле и уставился на менемен в своей тарелке.

— Кхм, — брякнул он и набил рот едой.

Милый семейный завтрак: мама и дети. Без Хазыма, который был в очередной поездке на юг.

Ягыз зачастил с ночевкой в особняк. Демоны, которые обитали в его логове, а может в его голове и призрак женщины в сердце, уже много дней стояли на дозоре, не подпуская сон до глубокой ночи. А потому теплый, но всегда чужой свет особняка стал вдруг манить по-новому. Болтовня Селин больше не казалась такой назойливой, плоские шутки Гекхана вызывали улыбку, и даже воспитательные беседы с Синаном не раздражали как прежде. Вот только наставления Севинч неожиданно стали поднимать немую волну протеста внутри. Прежде ему было безразлично, да и всех в семье устраивала Мелисса. Только Кериме набираясь смелости, время от времени сокрушалась, что эта девушка «не для него». Он давно запретил ей обсуждать его жизнь, а его женщин подавно, совершенно не желая вникать в концепцию того, что «для него». И это было золотое правило. Оно распространялось и на Хазан. Лишь изредка родная мать позволяла себе высказаться о ней и то благодаря уже канве их личного знакомства. Так, ненароком могла упомянуть, что ее снова навещала Хазан, и какая она хорошая и внимательная девушка.

Эгемен украдкой вздыхал и подкатывал глаза в потолок.

Наличие двух матерей было феноменально еще и тем, что каждая из них настаивала на своей кандидатуре и у каждой были неоспоримые возражения против другой. Удивительно, как совершенно по-разному можно представить «правильный выбор».

Это как религия в смешанном браке. Попробуй скажи ребёнку, что твоя — лучший путь к Богу, потому что «кратчайший».

Имея такое необычное разнообразие правильного выбора, Эгемен с видимой лёгкостью отвергал любой. В одном случае его выбор устраивал одну мать, а в другом — другую. Даже если последний — был единственный незабываемый случай. Незабываемый. Может потому властные реплики госпожи Севинч так выводили из себя?

Его мысли прервали Гекхан с женой. Они заявились шумно и до неприличия поздно. Ясемин нервно одергивала вырез парадной кофты, а Гекхан, с выражением довольного кота, поправлял стойку воротника.

— Простите, мы опоздали, — весело крякнул он и подмигнул жене.

Ягыз брезгливо поморщился. Все-таки он никогда не поймёт этой национальной турецкой особенности — тяготения к жизни всем скопом в одном доме. Пусть даже самом большом. Или может чужое счастье и довольство сейчас особенно колят глаза?

— Сделайте, пожалуйста, мне растворимый кофе и подайте в оранжерею, — вежливо попросил он экономику.

Севинч подняла бровь, указывая на недопитую чашку перед ним.

— Тебе не понравился твой дабл-шот эспрессо? Ты всегда его любил.

— Благодарю, мама, просто с некоторых пор мне нравится простой… простые вещи.

И хотя утренняя трапеза продолжалась, Ягыз поднялся и скрылся в застекленной пристройке, в которой Севинч любовно разбила зимний сад.

Молодой мужчина опустился в глубокое кресло и потер глаза. Возможно придется наведаться к офтальмологу, — промелькнуло в голове, и скорее то была мысль, нежели намерение.

Он выглядел по-прежнему изысканно, лишь непривычная бледность отпечаталась на благородном лбу и тень неизвестного беспокойства или может бессонницы легла на впалые веки.

Подняв голову, он увидел в дверях Синана. Парень объявился бесшумно и видимо ждал, когда его заметят.

Едва их взгляды встретились, как Синан слишком крикливо включил беззаботный хохот.

— Знаю, ты во мне разочарован. Будто я какой-нибудь шпион, — сказав, он подошёл ближе и тут же прекратил свой притворный смех.

— Мне это не интересно, — осадил его Ягыз и отвернулся, рассеянно блуждая взглядом по вычурному плетению шпросов на стекле.

— Просто маман все выпытывала. А ты с начала года открещиваешься от своей тренерши как от чумы. Грех было маму не порадовать.

Ягыз молчал, будто не слышал.

— Она и без меня все знала. — Синан оседлал стул, оперевшись локтями о спинку. — У нее целый подряд. Даже шофёр, что возит твою госпожу Кериме. А я так, дополнительный источник. Если это не может служить извинением, может сойдёт хотя бы как смягчение? — Синан, будто пугаясь своей серьёзности в серьёзных темах, наигранно поднял бровки домиком.

Ироничная улыбка скривила рот старшего. Против фактов не попрёшь. Он действительно отвергал любую связь с Хазан. И был совершенно честен. Ягыз не искал с ней встреч, лишь отчаянно пытался заглушить непривычную сердечную тоску.

Он внимательно посмотрел на Синана. И хотя тот пришел с миром, Ягыз заметил — младший брат пользуется стулом, как щитом от словесного нападения, готовый не только отразить, но и сам напасть, коли понадобится. Но скучно. И на препирания нет душевных сил.

Синан, пытаясь считать эмоцию, которую он заслужил своим чистосердечным признанием, внезапно заподозрил другое.

— Слушай, ты так технично исчез с радаров, а теперь зачастил сюда, выглядишь странно. Ты что, нездоров?

— Нездоров. Мне тошно от всего! — безотносительно к чему-либо заявил Ягыз.

Брови Синана на сей раз зашевелились сами.

— У тебя новая интрижка? Ой нет, погоди, — Синан мотнул головой, — Старая заноза? Ничего не закончилось, ведь так? Ты сохнешь по ней… Теперь я знаю как это выглядит, — игривые карие глазки бегло осматривали тень былого циника. — Бляяя… До сих пор!

— Синан, будь добр, отвали, дай попить кофе, — на минуту полное самообладание вернулось к Ягызу, для него разговор был окончен.

Быстро же братец собрался и напустил невозмутимый вид, — соображал патлатый. Как же он не замечал! И если бы Ягыз не стал ошиваться в родительском доме, Синан продолжал бы оставаться в неведении. Пораздумав, он решил вернуться к разговору.