Часть 17. Останови меня (2/2)

— Хазан, — немного хрипло зовёт он ее по имени и слегка прочищает горло. — Давай я отвезу тебя домой. — Для концерта поздновато, — добавляет он.

— Ага, — неопределённо бурчит Хазан, украдкой бросая на Ягыза полный сомнения взгляд.

Кто они друг другу? Самое ужасное Хазан не знает чего ждать. Признает он ее своей девушкой, ну или, на худой конец, будет так относится или же объявит все ошибкой? Это будет ужасно, — осознает Хазан.

Но Ягыз молчит и смотрит как-то сквозь.

Неужели он «предложит» прикинуться будто ничего не было?

Ягыз отнимает от нее руки и не зная куда их деть, засовывает в тесные карманы брюк, сглатывает, кажется нервничает.

Нужно ей что-то сказать… и впервые в жизни он не знает что…

Внезапная близость, как бы ни звучало странно, была для Ягыза событием вполне привычным. Он не утруждал себя вербальным соблазнением, девушки и без того сами бросались в его объятия. А после… его мало беспокоило то, что после. Душевная невозмутимость подкупала его партнёрш. От мужчины веяло уверенностью. С таким слова не нужны, — полагали они. Но на самом деле Эгемену было попросту все равно. Не было ни страха потерять ни желания обладать. Сразу после физической разрядки все мотивационное поведение улетучивалось само собой.

А сейчас он намеренно остановился — впервые. Нет, что он себе врёт — не впервые. Но это первый раз, когда он отказывает самому себе, а не другой, нежеланной.

Сейчас Эгемен впервые испытывает необходимость в словах. Но что ей сказать? Он слегка приподнимает плечи и выудив руку из кармана, задумчиво трёт подбородок.

Хазан выжидающе смотрит на него. Что он скажет? Пусть хотя бы поднимет свой взгляд на неё. Наконец-то это происходит.

Долгий взгляд. Некий внутренний диалог отражается в напряжённых мускулах его красивого лица.

— Хазан, прости мой напор… я боюсь поспешить. Я был совершенно серьёзен, когда говорил об увольнении. Я больше не могу мириться со статусом сотрудничества, каким бы оно ни было. Потому что все, что связано с тобой — слишком личное для меня, — Ягыз выдохнул. Словно каждое слово стоило ему огромных усилий. — Я боюсь тебя обидеть, оттолкнуть… Поспешить. Ты такая искренняя и смелая девушка… это сводит меня с ума. Я боюсь поверить, что ты произошла в моей жизни. Меня мучают сомнения.

Брови Хазан приподнимаются. Эгемен обнажает свою душу или обвиняет ее в навязчивой смелости?

Ягыз считывает выражение ее лица и замолкает. Мотнув головой, он переминается с ноги на ногу.

— Поехали. Я тебя отвезу, — обрывает Ягыз ход своих мыслей и тянется за курткой.

Они едут молча. Им совсем близко, только новогодние гулянья, запрудившие и без того узкие улочки, досадно увеличивают время в пути. Ягыз меняет руку на руле, по привычке поправляет челку, которой уже нет, а та что есть в том не нуждается, трёт висок, сжимает рот ладонью…

Что он ей сказал? Ничего! Как назвал их отношения? — никак! Досада душит его. Этот дар небес свалился ему в руки, и ни хрена он не сделал чтобы заслужить ее. Даже добиваться не пришлось. Все как всегда — счастье само приплыло ему в руки. Только на сей раз желанное. И как его удержать он не знает, оно обжигает ладони и прожигает душу.

Хазан же сидит тихо, неподвижно глядит перед собой. Остался последний поворот. Но оказалось, что им не преодолеть его сейчас. На улице развернулось целое действо, народ гуляет, пьёт глинтвейн, биру и ракы, рядом подают чай, горячий салеп и симиты, играет музыка.

— Похоже оставшееся расстояние придётся преодолеть пешком, — притормозив сообщает Ягыз.

— Не страшно… спокойной ночи, Ягыз. — скороговоркой роняет Хазан и выходит из машины.

— Я провожу, — не успевает сказать он — Хазан захлопывает дверцу.

И плевать, что машина посреди дороги. Ягыз выходит следом.

— Хазан…

Она оборачивается.

— Погоди, я провожу, — спешит он за ней.

— В этом нет нужды, — вполоборота отвечает она и сливается с праздничной толпой.

— Ты не думай, что я не хочу или мне страшно дать название тому что между нами.

Вдруг слышит Хазан у себя над макушкой.

Эти слова заставляют ее обернуться.

— Чему, Ягыз?

— Нашим отношениям… и чувствам, — мнётся он.

Господи, он похож на маленького мальчика. Ей внезапно захотелось его пожалеть. Но собственная обида не позволяет. Да, да. До Хазан только сейчас доходит, что ей обидно, ведь он не сказал слов любви, не пообещал ей верности, не позвал в свою жизнь. Масштабы разрушений от ее выходки просто огромны, наконец понимает она.

— Ягыз, ты вовсе не обязан «что-то как-то» называть. — произносит она огрубляя голос, чтобы тот не дрожал и звучал равнодушно. — Я думаю, нам нужно просто немного времени, чтобы понять, что случившееся — не ошибка.

— Не ошибка, Хазан, — качает он головой.

— Тогда что же? — не сдерживается девушка, хотя очень хочет выглядеть равнодушной. Она все еще ждет каких-то волшебных признаний.

На них обращают внимание, все их замечают. Только эти двое стоят так и смотрят друг на друга, будто они тут совсем одни. Мир вокруг теряет резкость.

— Эй Хазан, давай танцевать с нами, — зовут из размытой реальности соседские девушки, посмеиваясь в кулачки. Рядом с Хазан красивый богач. Самое время подразнить парочку, которая кроме себя никого вокруг не замечат.

Хазан хватают за руки и уводят в круг. Некоторое время не моргая, как завороженный, Ягыз пристально следит за удаляющейся девушкой, а затем, будто очнувшись, отходит к стене приземистой постройки. Здесь больше пространства.

Проходит минут десять, он все не двигается с места и оперевшись плечом о стену, наблюдает за ней.

Танец девушек наконец ускоряется, из шага, держась за руки, они переходят в пляс. И эта скорость неприятна Хазан, дискомфорт в области груди… она вдруг понимает, что у нее непривычно болит грудь, после него! Хазан оборачивается на Ягыза. Он не сводит с нее глаз. Все что было между ними, так живо проносится перед глазами… и все что не было, от того что он не стал… не стал.

О, Аллах, Хазан, какие еще тебе нужны доказательства? Ведь больше слов говорят поступки.

А то что было? Так ведь ты сама полезла к нему дважды за вечер.

Следующий круг снова разворачивает ее к нему. Эгемен неподвижно любуется ею.

Музыка ускоряется. Ткань лифчика нещадно натирает раздраженную кожу сосков. Это такое странное, непривычное ощущение… боль вынуждает Хазан замедлится. Она мешает девушкам и те выпускают ее руки.

Не отводя глаз, Хазан останавливается посреди толпы.

Ягыз отделяется от стены и пробивается к ней.

— Давай я доведу тебя до дома, — предлагает он и, не дожидаясь ответа, берет ее за руку.

Он чуть впереди, расчищает путь, Хазан идет следом.

Вот виден желтенький домик. Они подошли с торца. В окнах темно.

Эдже на концерте, а где мама, неужели спит? — думает девушка и не спешит повернуться к нему для прощаний.

Ягыз сомневается несколько мгновений. Но все же он намерен задать мучивший его вопрос. Почему она пошла с ним тогда, почему продала свое время для эскорта с незнакомым мужчиной? И будь он тысячу раз проклят за эти мысли! Этот вопрос выдаст его дикую ревность то ли подростка, то ли неотесанного ханжи. Пусть поцелуи её были неумелы, но податливость Хазан питает его червь сомнения и ничего он поделать с собой не может.

Ягыз чувствует, что готов предпринять серьёзные шаги в отношении Хазан. Более чем готов, просто… ему нужно знать. И все тут.

— Хазан…

Она поднимает к нему лицо.

— Ну, спокойной ночи… — забегает она вперёд.

— Почему ты тогда пошла со мной? — игнорирует ее прощальное пожелание.

— Что?

— В отель. Почему пошла с незнакомцем?