Часть 10. Госпожа Кериме (2/2)
— Только мы, соседи… мы медиков не вызывали, решили позвонить вам…
— Все в порядке. Только не оставляйте ее одну, прошу, — Ягыз отключился и тут же влез в список контактов.
Серия долгих гудков. Никто не отвечает. Второй раз. Третий. Короткие гудки — на линии занято. Ягыз молча вцепился в руль, заметно прибавив скорость. Хазан схватилась за рукоятку над боковым окном. Быстрый поток воздуха ворвался в салон. Озадаченно поглядывая на взволнованного Эгемена, она подняла стекло. Все посторонние шумы и гул рваного воздушного потока вмиг исчезли. Нависла напряжённая тишина. Хазан впервые чувствовала, что это не между ними, но нарушить ее не решалась.
Хорошо, они не далеко. Мать жила в другой части Бейкоза. И толку, что он уговаривал ее съехать в более благополучный район, женщина отказалась покидать свое бедное, но уютное жилище с небольшим зелёным двориком, огражденным высокими кустарниками и деревьями, уединенным от соседей естественным ландшафтом с каскадной застройкой. Госпожа Кериме даже отремонтировать в доме ничего не дала, а разрешила только починить ветошь и прохудившуюся крышу.
Наконец на звонок ответили.
— Ягыз бей… — послышался испуганный женский голос.
— Севда, где вы? — холодно произнес он.
— Я… я… — видимо девушка успела набрать его мать и получить те же новости, — Я все объясню, Ягыз бей.
— Севда, где вы, черт возьми?! — почему она одна и в таком состоянии? — шипел мужчина.
Хазан сьежилась, настолько грозен был вид у него.
— Я в Конье. У меня… я… госпожа Кериме знает, она сама отпустила!
— Госпожа Кериме не тот человек, у которого вы можете брать разрешение! Вы это прекрасно знаете. У нас с вами был разговор!
— Она видела в каком я была стеснении, она сама настояла, чтобы я ехала. Я и не просила разрешения.
— Нет вы кажется совсем не понимаете. Она вас могла отпустить на все четыре стороны, но вы не имели права оставлять ее, не обсудив это со мной! — Ягыз сделал паузу — Все мы люди, в крайнем случае я мог бы принять меры, сиделку нанять или сам за ней присмотреть… Сколько дней она одна?
— Простите, Ягыз бей, — жалостливо начала девушка. — Знаю, я должна была обратиться к вам. Но…
— Сколько дней, спрашиваю, я должен знать! — требовал он ответа.
— С воскресенья.
— С воскресенья… — повторил Ягыз. — Это уже второй раз, Севда. Второй, черт возьми, раз. В первый раз я смягчился по просьбе госпожи Кериме, но больше так рисковать ее здоровьем я не могу. Вы уволены! — бесстрастно заявил он и отключил связь.
Хазан украдкой смотрела в его сторону и хлопала ресницами, понимая, что совершенно не знает человека, рядом с которым сейчас сидит.
— Хазан, извини, как ты? Мне надо наведаться к госпоже Кериме, ты должно быть ее знаешь, вы общались в тот вечер, как я помню. Вероятно понадобится везти ее в больницу. За одно и тебе не плохо было бы показаться врачам. — в сомнении предложил он.
— Я в порядке. Я помню твою вторую маму, — она вдруг осеклась. — Ты можешь высадить меня где угодно. Я разберусь. — тихо произнесла девушка.
И зачем она опять назвала эту женщину второй мамой — Хазан не знала. Насолить ему? Этого она точно сейчас не хотела. Провокации были совершенно неуместны. Но девушка подумала об этом слишком поздно.
Ягыз вспыхнул, но промолчал. Суровая полоска залегла между бровей.
— Она живет не так уж и далеко от тебя. Я настаиваю. — Эгемен вновь говорил твердо.
Интересно, зачем спрашивать и предлагать что-то, если все равно поступишь по-своему? — Хазан смерила его недоверчивым взглядом и уже нисколечко не жалела.
Знакомый район, но незнакомые улицы стали мелькать перед глазами частыми поворотами. Пришлось сбросить скорость, так как из-за угла то и дело выскакивали чумазые малолетние дети безо всякой опеки каких бы то ни было взрослых. Их улица и район были главными воспитателями и покровителями.
Наконец они въехали на узкую тупиковую улочку. Припарковав машину у чужого гаража, Эгемен поспешил выйти.
Хазан как завороженная неотрывно смотрела ему в спину, неосознанно любуясь грацией богача, который выглядел преступно роскошно для здешних мест. Не успела она завершить свою мысль, как испуганно подалась вперед: Ягыз едва поровнявшись с лестницей, неожиданно рванул и взбежал вверх, скрывшись за углом приземистой постройки, отведенной под гаражи. Несколько секунд девушка думала, а затем сама вышла из машины. Странная картина предстала ее глазам: Эгемен с перекошенным лицом, стоял низко согнувшись над маленькой сгорбленной женщиной, бившейся в ритмической кататонии. Сильные руки сжимали хрупкие плечи, укрытые его собственной курткой. Волосы женщины выбились в спутанные пряди, взгляд был потерян и блуждал от одних лиц к другим. Ее обступили соседи, коих с появлением молодого «хозяина» стало еще больше.
— Разойдитесь! — рявкнул мужчина словно молодой преданный пёс, готовый набросится на любого, кто побеспокоит его подопечную.
Хазан, влекомая непонятной силой, медленно поднялась к ним. Еще минуту Ягыз уговаривал мать встать, а потом легко подхватил и поднял на руки, на ходу благодаря какого-то мужчину, видимо звонившего и дождавшегося их соседа.
— Хазан, возьми ее сумку! — бросил он спускаясь по лестнице.
Девушка молча подняла дамскую сумку со ступеньки и пошла за ними, чувствуя как щиплет в глазах от наблюдаемой картины. Ткань плотно обтянутой рубашки напряглась на крепкой спине и широких плечах. Маленькая морщинистая рука слабо его обнимала. Безвольное, хрупкое тело являло собой образ самой безысходности, а сильные руки и прямая спина мужчины заявляли о стойкости и вере. А еще некой душевной боли, которая вынуждала его держаться еще прямее.
Удерживая ношу, Ягыз пытался справится с дверью машины. Хазан подскочила и распахнула ее перед ним. Не глядя на нее, он аккуратно посадил госпожу Кериме на заднее сиденье. Хазан обежала машину и быстро юркнула в салон с другой стороны, подперев собой подвижное тело женщины, отчего словила его короткий благодарный взгляд. Эгемен вернулся за руль и они поспешно отъехали.
— Кериме ханым, скоро будем у врача, все будет хорошо. — проговорил Ягыз, увидев в лобовом зеркале ее беспокойные метания. Только она его не слышала. Он повторил свои слова и непонятно уже кому он их говорил — себе или матери.
Губы женщины беззвучно двигались. Хазан пыталась то ли считать, то ли расслышать одновременно и вскоре сложила пазл в короткое — «Яз — Яыз»
— Кериме ханым, — начала спокойно она. — Ваш сын здесь с вами, все хорошо.
— Сын… — выхватила она единственное осмысленное слово.
— Ваш сын! Вот он, здесь, Ягыз перед вами. — зацепилась Хазан за ниточку, которая вела в померкнувший мозг Кериме, давая надежду на то, что она сможет до нее достучаться. Ей внезапно стало очень стыдно за язвительное «твоя вторая мама». Едва подумав об этом, Хазан машинально опустила глаза.
Взгляд женщины перестал блуждать, остановившись там, куда показывала Хазан.
— Яз… — снова прошептала она.
— Я здесь… мама, — выдавил Ягыз, не оборачиваясь. В зеркале, вместо Кериме, он задержал взгляд на Хазан и снова уставился на дорогу. Управление автомобилем очень кстати поглощало его внимание.
Девушка осеклась, уже не зная правильно ли она сделала, вмешиваясь сейчас, потому что он внезапно ударил по рулю.
Но Ягыз был занят тем, что отчитывал сам себя. В воскресенье она пришла к нему, в первый же день как осталась одна. Пришла и просила, чтобы он навестил ее. Четров идиот… ничего не понял!
Неделю назад она царапала руки ногтями, он должен был заметить неладное. Будь все проклято! Как он мог допустить такое?!
Мерседес ловко припарковался перед входом в частную, и судя по всему, дорогую клинику. Ягыз быстро спешился и, как и прежде, легко подхватил субтильное тело матери на руки, даже не пытаясь предложить ей выйти самой. Спустя мгновение перед ним появились два медбрата. Один из них подкатил к ним коляску. Эгемен аккуратно усадил женщину и они поспешили внутрь.
Нести сумку Кериме снова выпало на добровольную долю Хазан. Девушка дважды перечитала название «Психиатрического» отделения, в которое они проследовали. Эгемен оказался далеко впереди, лишь раз обернувшись к ней и вскоре скрылся в одном из приёмных кабинетов. Боль и усталость снова одолели ее. Кресла в коридоре, обитые бежевой кожей, лаконичные с многоместными секциями, манили к себе. Хазан ускорила шаг, чтобы быстрее приземлить тело, которое почти не принадлежало ей. Едва она села и запрокинула голову, как погрузилась то ли в обморок, то ли в тяжёлый сон. Девушка не знала, сколько времени так провела, пока не очнулась от движения рядом, заражённого знакомым дорогим запахом.
Разлепив тяжёлые веки, она увидела совсем рядом спину подавшегося вперед Эгемена. Рубашка снова туго облегала крепкие руки и широкие плечи. Он, казалось, тер лоб, двумя пальцами разглаживая густые, правильной формы, брови. Словно еще не очнувшись до конца для этой реальности, из какой-то своей внутренней вселенной девушка медленно протянула руку и дотронулась до его спины. Ягыз в замешательстве дернулся и, задев ее плечо своим, выпрямил спину. Они оказались совсем близко. Ох это были странные кресла. Наверное их установили для того, чтобы вместить даже самые большие семейства, коими в Турции принято навещать больных родственников. Мало кто думал о Ягызе и Хазан.
— Как ты? — спросила Хазан, неспешно убирая руку. Тело еще не могло разогнаться для естественных движений. Она хотела спросить о Кериме, но неожиданно спросила совсем не о том.
Неприкрытое смущение и подобие усталой улыбки отобразились на его лице.
— Я разбудил. Прости, — тихо молвил он.
Его голос, звучащий слишком бархатно и слишком близко отрезвил ее окончательно.
Хазан невольно поёрзала и опустила глаза на собственные беспокойные руки, наполовину утонувшие в широких манжетах ее грубой толстовки. Ягызу бросилась в глаза чересчур быстрая перемена в девушке.
— На самом деле, как ты сама? — перевёл он предмет их беседы. — Я вовлёк тебя в эту историю, извини меня… но, blessing in disguise (нет худа без добра), пойдем, тебя ждут врачи.
— Не нужны мне врачи. — Хазан уже не пыталась быть вежливой.
— Да уж… я и сам вижу, как тебе становится лучше. — Ягыз окинул ее внимательным взглядом, не понимая радоваться ли ее перемене. — Но мы все же пойдем. Ты уже записана на приём, — это снова был тон, с которым бесполезно спорить. — В том что ты заболела может есть и моя вина? — осторожно предположил он.
Как случилось, что они вместе идут по коридору и разговаривают. Благо Хазан хотя бы шла сама.
Девушка сурово посмотрела на него, но не ответила. Хотелось одернуть его, сказать, что он много на себя берет. Но вспомнив его испуг и эту полную отчаяния картину сына с больной матерью на руках, она промолчала.
— Как госпожа Кериме? — вместо всех чувств спросила Хазан.
— Лучше. Врачи ею занимаются. Произошел сильный откат к предыдущему состоянию. График приёма лекарств был сбит ещё раньше, чем она осталась одна. — Ягыз все говорил и говорил и сам не понимал, откуда такая разговорчивость, но испытывал в ней отчаянную потребность. И почему-то именно с ней, с Хазан, так легко было говорить. — Вероятно неделю другую она проведёт здесь, пока я не найду новую ответственную сиделку, которая устроит ее и меня. — задумчиво проговорил он, будто уже перебирал в уме кандидатуры на эту работу. — Это трудная задача. Госпожа Кериме отвергает практически всех. — Кстати, если среди твоих знакомых есть кто усидчивый, с базовыми медицинскими навыками, можешь рекомендовать им эту работу. Я хорошо плачу. — он улыбнулся.
Хазан с усилием кивнула. О том, что Эгемен кому-то за что-то платит даже не хотелось слышать.
— А что с ней? — осторожничая спросила Хазан. На случай если правда будет кому-то рекомендовать это работу.
— Тревожное расстройство. Ничего тяжёлого. Приобретённый недуг. И даже обратимый. Правда наш случай немного запущен. Просто нужно вовремя поддерживать ее лечение. Ответственно относиться к своим обязанностям. Вот и все.
После приёма Хазан отправили на анализы. До тех пор Эгемен находился рядом, даже если за дверью. Но позже его вновь вызвали в психиатрическое отделение. А когда он вернулся, Хазан и след простыл. Оказалось она не пошла сдавать анализы. Он расспрашивал о ней у врача. И тот сказал, что организм девушки ослаблен перенесённым воспалением, но сейчас все позади. Ей требуется некоторый отдых, чтобы восстановиться окончательно.
Что ж, Хазан, отдыхай, — рассеянно подумал он, вспоминая, что ее вещи, с которых начался его сегодняшний день, так и остались лежать в салоне автомобиля. Слабая улыбка тронула уголки его губ. Мысли о вещах Хазан больше не жгли ему сердце.
Что произошло с ними? Она была другой и он тоже. Куда делось его презрение? А ее ненависть? Как оказалось, у них на эти чувства впервые не хватило времени. Просто не хватило времени. И это ровным счётом не значит ничего.