Часть 10. Госпожа Кериме (1/2)

Рано утром Ягыз шумно ввалился в комнату младшего брата.

— Эй, полегче! — зычно простонал тот, пряча глаза от света, который Ягыз впустил, оголив окна.

— Я ухожу в офис. Хотел попросить тебя об услуге.

Младший настороженно уставился на Мистера Совершенство, с самого утра суетливо отдающего распоряжения.

— Я оставил упакованные вещи Хазан. Ее пальто и туфли. Ты же занимаешься в ее фитнес клубе. Будь добр, когда соберёшься туда, свези и передай их ей.

— А что, время выставочной экспозиции окончено? Драгоценные экспонаты возвращаются владельцам?

— Займись делом. — Огрел Ягыз не столько словами, сколько тоном, закатал манжеты и надел бордовый клубный пиджак, который до этого повесил на стул.

— Ягыз, а курьеры? Вымерли? Вышли по почте, что я то? — в ответ тишина.

Вечером, когда мужчина вернулся домой, он не застал ни брата, ни вещей Хазан.

— Тем лучше. — выдохнул он, понимая что обрек себя теперь на одни лишь фантазии. Но и их он скоро перемолотит, как сорную траву на возделаваемой земле.

Прошло четыре дня. И в каждый из них он задавался вопросом, получила ли Хазан свои вещи. Как она отреагировала? А впрочем какая разница. А еще Кериме ханым. Он должен ее навестить. Должен. Потому что обещал. Непременно, хотя бы в конце недели. Тот график, в который он себя вогнал, позволял вздохнуть только поздними вечерами. Он звонил почти каждый день и получал тихие уверения госпожи Кериме, что с ней все в порядке.

От предыдущих сегодняшний день отличался лишь тем, что вечер пятницы госпожа Севинч заранее оставила за ужином в особняке. Ничего особенного. Те же разговоры, знакомые шутки, старые новости. Но в этом и была идиллия семейных встреч.

Наконец появился младший Эгемен. Ягыз как раз допивал свой растворимый кофе. Поприветствовав всех, поцеловав мать, он плюхнулся на диван, от чего пара подушек сбилась а дерево под ним отчаянно скрипнуло.

— Осторожно Синан, это антикварная мебель. — одернула мать тоном, с которым запросто могла обратиться к подростку на улице.

-И они хотят, чтобы я повзрослел. — патлатый дёрнул плечами и поднявшись, подошёл к Ягызу, в поисках поддержки.

— Ты отдал вещи? Вместо ответа спросил старший.

Синан улыбнулся.

— Ну так? — потребовал Ягыз, угадывая молчаливый стёб.

Ну скажет он тебе, что отдал. Что с того? Что это меняет? — корил себя Ягыз, при этом абсолютно уверенный, что спросил бы снова.

— Не отдал. Она все эти дни не появлялась в клубе. Я не следил за ее графиком, но мне казалось, она бывает на работе чаще.

Ягыз невольно нахмурил лоб.

— Они у тебя?

— Нет, как раз вчера оставил у них на ресепшн. Когда объявится, тогда и возьмет. Надоело возить взад-вперед.

Сменив раритетную софу особняка на диван в утилитарном стиле в Плазе, Ягыз наконец почувствовал, что отдыхает. Потеревшись затылком о мягкую обивку спинки, он обхватил рукой виски и с усилием сжал их длинными пальцами. Напрашивалась тупая головная боль. Он должен выяснить почему ее нет. — наконец признался себе Эгемен. Признался в том, что непременно отправится выяснять почему Хазан не выходит на работу. Признание принесло досаду — ведь у него было намерение никогда ее больше не видеть. Но что если ее трудности могли быть связаны с ним? Самонадеянно? Да. Но эта самонадеянность дарила надежду. Смутную и совершенно непонятную.

Рано утром следующего дня, вместе с первыми энтузиастами, Эгемен переступил порог храма спорта и культа тела. Как оказалось, Хазан должна была в то утро выйти на работу. Но ее еще не было. И она не приходила аккурат с тех самых пор, как он был у них и спрашивал о ней, разминувшись всего на каких-то десять минут.

Выяснилось, что она была больна и даже подхватила какое-то осложнение, которое отразилось на легких.

Шурша пакетом, в который он сам сложил ее вещи, Эгемен направился к выходу, постепенно вынуждая себя замедлить шаг — ему на встречу шла Хазан. Это была она, но какая-то другая — болезненно бледная, с серыми кругами под глазами и очень худая. Она шла медленно и как-то совсем нетвердо. Может она заметила его раньше, чем он ее?

Девушка действительно увидела его первой.

Высокий молодой мужчина в модной куртке, обладатель слишком знакомого силуэта и широкой походки шел ей навстречу из глубины коридора. Ослабевшая после болезни Хазан и так еле переставляла ноги, а теперь и вовсе шла по какой-то независящей от нее инерции на совершенно ватных ногах. Что ему нужно от нее? А может он и не к ней пришел. Как глупо думать, что Эгемен здесь из-за нее. Вовремя спохватившись, она намеревалась пройти мимо, будто и не заметила. Но поравнявшись с ней, он замедлил шаг. Хазан прошла мимо, проклиная свою медлительность.

— Хазан! — окликнул он для обоих неожиданно тихо.

Девушка остановилась, медленно обернулась.

Он шагнул навстречу оглядывая ее напряжённым взглядом темно-бирюзового отлива из-под сведенных к переносице бровей.

Хазан молчала, вялой мимикой давая понять, что слушает его.

— Ты… неважно выглядишь. Ты в порядке? — незаметно сглотнув, он медленно оглядел ее с головы до ног и вновь поднял глаза на лицо.

Бесстрастное выражение, хмурый взгляд, которые он уже знал, беспокойные, казалось дрожащие руки, и… губы. Мягкие, бледные, с потрескавшейся кожей то сжимались в напряженную нить, то расслаблялись и становились снова пухлыми, приковывали к себе его жадный взгляд. Губы — единственная мышца, которая двигалась на ее равнодушном лице.

Невероятная тоска, накопившаяся за эти две недели, вырвалась тяжёлым вздохом. Эгемен ждал, чтобы она начала говорить.

— Желаете справиться о моем здоровье, господин Эгемен? — сухо произнесла она свое странное обращение на «вы». Здесь она работник, а он возможно даже клиент. Клиент? Не дай Аллах. — У вас здесь абонемент? — ну зачем… зачем ты спрашиваешь, глупая ты башка? Снова сжала губы.

Глаза — губы — глаза. Вдохнув ещё больше воздуха, Ягыз ответил:

— Нет… я здесь по делу…

— Желаю вам не уставать (kolay gelsin), — Хазан хотела повернуться.

Но Эгемен снова шагнул к ней, встав еще ближе.

— Здесь твои вещи, — протянул ей пакет.

— Какие мои вещи? — глаза Хазан сузились.

— Туфли и пальто, — девушка подняла брови, — Хотел их тебе вернуть.

Хазан, которой и так тяжело было стоять, при упоминании о вещах в день их нелепого знакомства, поняла что ей и вовсе подурнело. Только не это… образ Эгемена качнулся перед глазами и в миг стал плоским.

— Все-таки тебе нехорошо, — встревоженный голос звучал издалека.

Колени затряслись и подогнулись, взгляд поплыл. Хазан теряла равновесие, Эгемен вовремя вскинул твёрдую руку, подхватывая девушку за талию. Остатками сил, выудив меркнущим взглядом опору в его лице, она сама приникла к его крепкой груди, ухватившись за ворот куртки.

Он медлил всего секунду, а потом обнял ее за плечи. От этой близости обоим стало не по себе… как-то неловко.

Трудно было дышать. Все еще держась за его куртку, Хазан немного отстранилась. Находиться так близко к нему было пыткой.

— Как ты? Давай я отвезу тебя домой — Ягыз изобразил что-то наподобие улыбки. — Ты можешь сама идти?

Хазан кивнула, отодвигаясь еще дальше.

— Я должна работать. Я не могу больше пропускать. — вяло произнесла она, сетуя одновременно, что не тому человеку жалуется на свои беды.

— Ты не в состоянии работать. Пойдем к машине. — скомандовал мужчина, понимая, что уговорами ее не пронять.

Хазан подчинилась, спорить не было сил. Они медленно шли к выходу. Ягыз пытался подстроиться под ее нетвердый семенящий шаг. Их медленный променад наконец вылился в слаженное действо, чем оба были довольны, так как получилось даже ускориться. Она передвигалась, держась за ворот его куртки, он — поддерживая ее со спины. Почти так же, как в первый день, едва касаясь подушечками пальцев. Но именно сейчас ей хотелось чувствовать опору. Хотелось остановиться, уронить тяжёлую, но при этом будто набитую ватой, голову ему на плечо. Ну или куда-нибудь, где голове будет не так больно.

Наконец-то… Хазан запрокинула голову на эргономичную подушку в спинке переднего сиденья кареты его высочества. Только тогда он разжал ладонь, выпуская ее руку, а она вдруг поняла, что подойдя к машине, сама ухватилась за него. Это была явная передозировка для нее. Слишком много Ягыза Эгемена, она этого не выдержит. Скорее бы приехать домой!

В закрытом пространстве автомобиля даже воздух был пропитан им, и дышалось все чаще, а сердце пропускало стук и от этого контраста обморок становился ближе. Хазан спустила окно. Прохладный осенний поток ворвался в салон и она судорожно приоткрыла рот, вдыхая в себя больше свежего воздуха. Стало чуть легче. Ягыз молча поглядывал на нее и снова смотрел на дорогу. Дважды звонил телефон, дважды он говорил по громкой связи, отдавая какие-то распоряжения по работе.

Пересекая Босфор, они проезжали по мосту 15 июля. Хазан стала вертеть головой, пытаясь выхватить взглядом то чувство простора, которого так не хватает в тесном Стамбуле. Сизый пролив простирался далеко влево и поворачивал справа. Земля и вода там словно обрывались. И только мозг, приученный достраивать невидимое глазу, понимал, что поток воды поворачивал куда-то еще. Небо было таким же серым и тёмным и пасмурной мглой опускалось в воду. Прогулочные кораблики неприкаянно собрались у берегов — видимо предупреждение о тумане ограничило сообщение по воде.

— Тебе лучше? — спросил Ягыз, замечая ее заинтересованный взгляд в окно.

— Да, лучше, спасибо, — оф, зачем его благодарить? Но он же везёт её домой, чего строить из себя зазнобу? Он её довезёт и всё. Она его больше не увидит. А если встретит как сегодня, ей до него не будет никакого дела!

Они были уже на азиатской стороне и взяли курс на север, когда его телефон зазвонил в очередной раз. Молодой человек чуть поморщился, потянул руку в сторону наушника, но словно передумав, принял вызов кнопкой на панели автомобиля.

— Кериме ханым? — настороженно ответил он на звонок.

— Алё, Ягыз бей? — забасил незнакомый мужской голос. Я сосед госпожи Кериме.

— Что случилось? — заподозрив неладное, голос мужчины стал выше.

— Госпожа Кериме в странном состоянии. Сидит на ступеньках, отказывается встать.

— Кто еще возле нее? — сдавленно спросил сын.