Часть 11. Перемена в нем (1/2)
На третий день после событий с госпожой Кериме, Ягыз уже имел на руках избранные портфолио профессиональных сиделок, рекомендательные письма которых можно было сложить в увесистые папки. Оставалось самое сложное — кастинг и собеседование у госпожи Кериме. И провернуть все это дело нужно до того, как она покинет больницу. Женщина, едва отошедшая от кризиса доверия, холодно встретила необходимость поиска замены Севде. Кериме ни с кем не общалась, никого не звала. Дважды только она спросила Ягыза о Хазан, смутно припоминая присутствие девушки в момент сильного помутнения. Женщина не просила с ней встреч, но желала узнать больше о чернявой красавице.
Спустя еще неделю, после неудачных попыток представить ей новую компаньоншу, Ягыз пригласил в офис водителя госпожи Кериме и за дополнительное жалованье поручил ему охрану матери. В большем надзоре он нужды пока не видел.
Самым интересным в рутинной встрече было то, что водитель покинул офис Ягыза держа в руках злополучный пакет. Ведь он хорошо знал кварталы, по соседству с которыми находилось жилище Хазан…
Таким образом гордость Эгемена нанесла последний и сокрушительный удар его разбередившемуся сердцу.
То была маленькая месть… Казалось, Ягыз быстро вернулся к хорошо осовоенным настройкам, которые выпестовал в себе, закаляя свой беспокойный дух и сильное тело.
— Госпожа Хазан? — обратился мужчина в чёрном костюме-униформе к открывшей ему двери девушке. — Господин Ягыз велел передать вам этот пакет. — получив кивок в знак подтверждения личности, мужчина вручил ей пальто и туфли.
Захлопнув дверь, обозленная Хазан вбежала в комнату. Ягыз все-таки нашел способ вернуть ей вещи. И на сей раз не стал утруждать себя лично! Может он обиделся, что она исчезла из больницы не попрощавшись? Или ему не понравилось, что она так и не забрала вовремя то, что ей принадлежит… гнев и обида тёмным облачком опустились на сердце.
Очень скоро Хазан обнаружила себя у дверей Бетюль. Денег в долг она все-таки попросила. Сердобольная подруга украдкой выдала ей двести американских долларов, искренне полагая, что Хазан находится в затруднительном положении. Немудрено, ведь девушка не выходила на работу почти целый месяц и практически потеряла место. Знала бы она, что две купюры немедленно попали в плотный конверт, поначалу сопровождаемый различными вариациями записок, ни одна из которых не попала в окончательное послание.
«Получи свои деньги. Они мне не нужны…» — нет, не пойдёт!
«Я не нуждаюсь в твоих подачках!» — снова не то.
«Возвращаю тебе долг!» — ну какой еще долг…
Суть послания звучала так: «Мой поцелуй не продаётся, Эгемен». — Хазан помотала головой. Ведь она никогда этого не скажет. А стало быть, конверт останется без записки.
— Куда отправить-то? — задумалась Хазан, но быстро сообразила где раздобыть адрес. В средоточии маминого святилища — внутреннем кармане сумки, которая у той всегда с собой.
Вечером, когда женщины собрались под одной крышей и пока Фазилет, боясь спугнуть удачу, рассказывала, что надеется устроится на работу с проживанием в дом каких-то богачей, Хазан пораньше встала из-за стола и, обследовав сумку матери, нашла искомое — визитную карточку Ягыза Эгемена, а на ней адрес офиса и номер телефона приёмной.
Сохранив изображение карточки в памяти мобильника, Хазан вернулась за стол, где мать как раз с пиететом вещала о встрече на пароме с Ягызом Эгеменом, говоря что это не иначе, как провидение или воля судьбы. Ибо они в этой жизни ходят дорогами разными и дышат разным воздухом. Это была невероятная удача — ведь он сам лично вручил им визитную карточку. Через полтора месяца Эдже исполнится 18 лет и они смогут вновь обратиться в Egemen Group.
Хазан давилась от гордости, что после того случая уже несколько раз встречала героя таблоидов, но промолчала.
— Откуда дома мои вещи, Хазан?! Где ты их взяла? — Эдже внесла пакет в комнату, когда они все уже пили чай.
Тут самолюбие Хазан не выдержало тщеславной щекотки. Очень уж было интересно посмотреть на реакцию матери.
— Ягыз Эгемен вернул мне их, — как ни в чем не бывало заявила девушка и нарочито лениво глотнула чай из узкого стаканчика.
Фазилет поперхнулась и на подскоке развернулась к ней.
— Ты с ним встречалась? — округлила она глаза.
— Он принёс вещи мне в фитнес клуб, — наслаждалась Хазан минутой славы. — В тот день он подвез меня домой. А до того мы отвезли его мать в больницу.
Любопытство матери возбуждало девушку и она в ярких красках передала суть их с Эгеменом встречи, случившейся десять дней назад.
Ночью, ворочаясь в постели, Хазан смаковала уже другой момент собственного триумфа — момент когда Эгемен получит деньги. Воображение рисовало его поверженным, разочарованным, перед глазами постоянно маячило его изумленное, красивое лицо.
Но как он получит деньги? Отправить по почте? Ненадёжно, решено было свезти самой.
Именно так и поступила Хазан, совершенно неудачно выбрав время — раннее утро. Поняла она это только тогда, когда едва вручив конверт на стойке ресепшена, не услышала за спиной собственное имя устами Эгемена. Босс только приехал в офис.
— Хазан? — прозвучала надменно-удивленная интонация с присущей ему одному манерой произносить ее имя.
— Вот и господин Ягыз, вы как раз можете передать конверт ему самому. — вежливо предложила молодая женщина в таком же строгом черном дресс-коде как и водитель накануне.
Ягыз уже поровнялся с Хазан и протянул руку раньше, чем та успела выловить конверт из сжатых пальцев секретаря приёмной.
— Господину Ягызу Эгемену, — прочитал молодой человек, отмечая про себя, что отправитель не указан. Он подозрительно глянул на девушку. Лёгкий прищур оживил уголки прозрачных, спокойных глаз.
Казалось, он справился с недугом по имени «Хазан». Во всяком случае возможность вернуть ей вещи доставляла ощущение едва уловимого куража от едва ощутимой победы над чувствами.
И совсем иначе обстояло дело с Хазан. С того дня, как они оказались застигнуты врасплох, неприкрытые, с душой нараспашку, когда она подглядела за ним в минуты его растерянности, боли и испуга за маленькую пожилую женщину, с тех самых пор странное притяжение к привлекательному парню оформилось в нечто более осознанное и душевное. Это теперь был не просто харизматичный красавец, который привлек ее взгляд на пароме, а позже сорвал ее первый поцелуй. Это был мужчина, который вызвал в ней… уважение, личную симпатию и желание узнать его ближе…
Будь оно неладно, желание это!
Лишь почувствовав его взгляд, Хазан осознала, что стоит слишком близко.
А потом догадалась, что он разглядывает ее. И смутилась. Проверяя себя — подняла голову и встретила слегка насмешливый взгляд из-под опущенных ресниц. Только на сей раз он казался темнее, в глазах плескался огненный блеск. Эгемен оценивал ее внешний вид. Хазан вспыхнула, живо представляя как выглядит со стороны. Потому что это был самый нелепый образ, так привычно оказавшийся на ее красивой фигуре. Хазан очень спешила в офис Ягыза и по наивности совсем не учла вероятность внезапной встречи. А иначе она не зализала бы волосы, в спешке лишь перезавязав их в привычный низкий хвост.
И совсем иначе выглядел Эгемен. Облик этого «денди» пробуждал непонятный ревностный спазм. Черное кашемировое пальто, черный костюм, белая сорочка и синий галстук, идеальная укладка, ровнющие брови и нарочито запущенная щетина… — для кого все это? Для кого старался с утра пораньше Ягыз Эгемен?
О том, что привычка выглядеть эффектно была такой же компульсивной для него, как для нее — изрядные старания закопать свою красоту, Хазан не догадывалась. Но ровно в эту секунду она пообещала себе никогда не показываться ему на глаза в таком неприглядном виде.
И с чего бы? А она думает и впредь показываться ему на глаза? — мозг болтал сам с собой.
Девушка даже не догадывалась, что ее незатейливый образ питал интуицию циника, заставляя все больше и больше сомневаться в своих первичных выводах о ней. Это мало нравилось ему самому, но заставляло сердце томиться в смутной надежде на собственную ошибку. То было сладкое, болезненное томление, не похожее ни на что ранее пережитое. В глубине души он был бы рад ошибиться. Любуясь на чистое лицо Хазан, зардевшиеся щеки, растерянный взгляд и в который раз встречая ее в этом нелепом образе, напрочь убивающем любой намёк на сексуальность, в том числе порочную… он впервые начинал пересматривать верховенство остроумного тезиса hotʼnʼcool, предполагающего сочетание рационального с эмоциональным — то, что он до сих пор единственно ценил в женщинах, машинах и собственной жизни… Теперь это дословное противопоставление горячего с холодным казалось довольно примитивным. Эгемен обнаружил, что «горячее» hot с его сексуальной красотой и «прохладное» cool, несущее в себе все прогрессивное и удивительное, которые обязаны были присутствовать в каждом новом «Мерседесе», женщине или сделке, неожиданно выходили на следующий эволюционный этап.
На сей раз Ягыз пробовал применить свой уникальный опыт с Хазан, интуитивно достигая высшего уровня «духовной роскоши» происходящей из новой философии Sensual Purity или «чувственной чистоты».
«Чувственная чистота», которой он внезапно стал поклонялся, была очень близка его раненому сердцу, создавала для Эгемена новые ценности и устремления, и в этом таились большой вызов и вдохновение одновременно.
Ягыз продолжал непрерывно смотреть на девушку, возможно впервые сдаваясь своему интересу. Эта капитуляция порабощала и делала свободным одновременно. Невозможно было объять свои чувства сейчас. Одно он знал наверняка — теперь он будет искать с ней встреч и даже сама Хазан ему не помешает.