Часть 7. У тебя остаёшься ты... (1/2)

Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной, Ты не будешь ничей жених, я — ничьей женой,

И в последнем споре возьму тебя — замолчи! — У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты — О проклятие! — у тебя остаешься — ты…

М. Цветаева

***

Утро Ягыза Эгемена началось вовсе не с привычных мыслей о предстоящих делах и бизнес-совещаниях, а с ожидания встреч с двумя женщинами. Застегивая манжеты дизайнерской рубашки, он отдавал себе отчёт… именно что осознанно отдавал себе отчёт в том, что встречи эти необходимы по долгу совести.

Буднично-шумный, утренний Стамбул ворвался в действительность Эгемена и стучал в окна автомобиля криками продавцов цветов и симитов, чистильщиков обуви, зазывал на быстрые придорожные завтраки. Чуть поджав губы, он нервно дёргал машину по запруженной дороге в направлении Eminönü в самом сердце Стамбула… Мелисса выбрала кафе у воды. Почему-то даже не на Nişantaşı где практически обитала.

Ягыз предложил позавтракать вместе — у него к ней важный разговор. Рано утром он просил о рандеву и получил место встречи смс-кой. Сам Ягыз предпочёл бы встречу в тихом заведении подальше от туристических мест, на худой конец в каком-нибудь из деловых центров большого муравейника. Но делать нечего. Девушка велела ехать туда и он спешил к условленному часу.

Добираться в объезд больше нет возможности, он движется к месту назначения, а мысли убегают к… Хазан.

«Решай проблемы по мере поступления» — велел он себе, прогоняя воспоминания о девушке.

Теребя пальцами манжеты модного серого тренчкота, персона Эгемена украсила своим появлением небольшой павильон кофейни.

Мелисса в изысканном кремовом платье строгого кроя, в самый раз для утренней трапезы, сидела у окна и разглядывала чайку за стеклом. Перед дней был один единственный айриш-бокал латте. Нет она не ждала Ягыза, чтобы плотно позавтракать. Кофе и был весь ее завтрак. Эгемен хорошо это знал.

Синий костюм-тройка и белая сорочка — он неотразим. Когда он одевался в этот цвет — в глазах неминуемо плескалось море. Настоящая заявка на успех. На любом поприще.

— Прости, опоздал. — извинился мужчина, небрежно складывая плащ на соседний стул. Извинялся но не за опоздание, так как он не опоздал, а потому, что ей пришлось ждать.

Во взгляде Мелиссы сверкнуло восхищение. Можно подумать воспитанием аристократа занимались гувернеры монарших домов. Хотя он далеко не всегда любезен. Более того — его любезность, если это не «small talk» обо всем и ни о чем — в первую очередь недобрый признак. Но она безотказно подкупала. Красивый и обаятельный, при деле и при деньгах. О чем еще можно было мечтать? И если бы не его настоящая мать… этот алмаз был бы вовсе без изъянов. Но теперь это не имеет значения, так ведь Мелисса? — задалась она немым вопросом.

— Ты не опоздал, ты даже рано… Не ждала сейчас с такими заторами. Думала у меня будет больше времени помечтать или подумать. — она грустно улыбнулась и вернула обречённый взгляд в окно.

Ягыз пытливо глядел на девушку. Натурально белокурая, яркая, голубоглазая, с потрясающей фигурой, прекрасным воспитанием и поэтической душой. Смотрел так, словно разумом пытался достучаться до сердца, сразу двумя полушариями мозга. Но бестолку. Сердце при взгляде на нее молчало.

Ягыз сцепил пальцы на столе перед собой.

— Хотел поговорить…

— О чем? — Мелисса перебила и повернулась.

Только он открыл было рот, как снова его прервали.

— Из-за вчерашнего? Так я уже забыла. Что-то еще?

Эгемен в изумлении смотрел на нее. Девушка не намерена его отпускать. Он быстро понял. Только он вестись на это не станет.

Два года. Два года знакомства и может года полтора неопределённых отношений. Как-то после шумной и пьяной вечеринки, которая совпала с провалом на производстве, пьяный пуще обычного Ягыз обнаружил в своём жилище полуобнаженную Мелиссу. Как она туда попала он не помнил. Может даже сам привёл. Ярким пятном осталось лишь ее жгучее тело в одном неглиже. Только с этого момента он ее и помнит. Девушка просто себя предложила, сказала по-дружески, он просто взял ее, решив что разок можно по-дружески. Той ночью он не выправил просевшую производственную линейку, но настроение себе он тогда подправил. С тех пор периодически Мелисса заявлялась к нему, а иногда просила проводить и они по-дружески поднимали друг другу настроение. Постепенно ее ухажёры расстаяли, один за другим. В какой топке она их сожгла, Ягыз не знал, но чувствовал, что он у нее один. А их вечера «по-дружески» переросли во встречи по любви для нее и по привычке — для него.

Ягыз был лоялен, девушек не заводил, а очень редкие случайные «измены» квалифицировались Мелиссой как «мужчине можно» и «изменами» не считались.

Постепенно все вокруг привыкли их видеть парой. Мелисса искусно плела этот образ счастливых и красивых. Умудрялась появляться вместе с ним на семейных мероприятиях, днях рождения близких и друзей, получала приглашения от Севинч, а все кругом полагали, что это Ягыз.

Эгемен и сам не понял, как допустил такое легкомыслие и безынициативность, но в этих отношениях была своя польза. Девушка ни разу не позволила себе воззвать к его совести, прочие охотницы за богатым наследником империи, кроме самых отчаянных, как-то поотваливались сами собой и не загрязняли его величественную орбиту. И поскольку он жил до сих пор без любви и без планов на личную жизнь, он не пробовал сопротивляться создавшимся обстоятельствам. Вплоть до тех пор, пока не осознал, что петля сужается и он больше не ваятель собственной судьбы. На юбилейном вечере родители собрались объявить их парой, помолвить и может даже обещать скорую свадьбу.

Приключение с Хазан или «любовный кризис-менеджмент» по-эгеменовски безотказно сработал в отношении родителей, потому как за эти два года они ни разу не видели, чтобы сын целовал даже Мелиссу. Ягыз никогда не целовал ее прилюдно — ни в кругу своих знакомых ни где бы то ни было еще. Даже за его «любовные отгулы» Мелисса никогда не переживала и не боялась скандальной огласки. Ягыз мастерски «изменял», при этом нигде не наследив.

До вчерашнего вечера всех все устраивало.

Он снова собрался говорить, но вставить свои пять копеек на сей раз помешал официант, поставивший перед ним чашку растворимого кофе.

— Никогда не понимала как ты это пьёшь. Ты можешь заказать самый изысканный кофе на свете, но вечно пьёшь это примитивное пойло — простой растворимый кофе… — Мелисса теперь принялась за его кофе, не смотря на то, что знала студенческую привычку Ягыза.

— Иногда простое — более настоящее. — Ягыз возразил, хотя не собирался.

— А я думаю…

— Мелисса. Если ты забыла вчерашнее, то я не забыл…

— Фиг забудешь! — выпалила она, снова перебивая его и прогибаясь вперед над столом. — Интернет, радио, газеты… Все говорят и пишут об этом. Все пытаются вспомнить, копают архивы, чтобы отыскать наш с тобой поцелуй! Хотя бы один! Но тщетно. Такого не существует! — тут она мстительно сощурилась — Может прилюдно взять тебя поцеловать? Глупая, я должна была это сделать, а не обсуждать тут. Так же как и ты! Ты! …Ты! — девушка откинулась на спинку фигурного стула и зажмурила глаза, драматично прикрывая лицо руками. Послышались взрывные всхлипы.

— Мелисса… пожалуйста Мелисса… ради Аллаха перестань.