44 (1/2)

Спрятав внутреннее волнение в кулаки, Гарри стоял, облокотившись о серый поручень лестницы седьмого этажа, и рассматривал макушки студентов, бегущих замысловатыми тропами, исчезающими в каменных коридорах замка. Разум вроде понимал, что действия по освобождению магии будут теми же самыми, что и раньше, но также ясно мелькало тревожное осознание, что в этот раз необходимо будет исследовать качество чужой энергии в поисках нужной. Губы поджимались в предвкушении грядущего, а живот скручивало, но наперекор страху чувство беспокойства и любопытства придавало уверенности.

Прикрыв глаза, Гарри сосредоточился и на глубоком выдохе почувствовал, как по телу пробежали мурашки, а из шрама, окутывая теплым маревом, спускаясь по перилам, потекла магия. Привыкнув к ощущениям, он попытался распространить энергию полностью вокруг себя, чтобы она, подобно невидимому ореолу, обволакивала его. Стараясь не привлекать к себе внимания, неторопливой походкой Гарри пошел в сторону кабинета зельеварения, где через десять минут должен был быть урок.

— Ну как? — спросил Рон, когда Гарри уселся рядом с ним за парту.

С передних рядов к ним подошла Гермиона.

— Никак, — ответил Гарри. — Словно по ярмарке прошелся, — Рон приподнял бровь. — Когда ты просто отдаешь магию — это одно, а когда ей же пытаешься найти что-то, то приходится исследовать каждого человека, а ещё вдобавок искать дополнительные следы вообще непонятно чего. Словно я на ярмарке в Косом переулке побывал, только там просто толкотня, а тут ещё и все энергетики чувствуешь.

— Да, не позавидуешь, — Рон оперся щекой на кулак.

— Б-р-р, — поежился Гарри и уткнулся лбом в сложенные перед собой ладони.

— Понимаю, — сказала Гермиона, и головы Гарри коснулась рука, нежно поглаживая взъерошенные волосы.

* * *

После обеда, на котором Снейпа вновь не было, Гарри предпринял очередную попытку поисков профессора, которая, опять же не увенчавшись успехом, оставила после себя, помимо усталости, тревожное бессилие.

Оставив за собой предновогоднюю суету, он стоял перед озером, крепко сжимая в руках «Молнию», и вглядывался в одиночные блики темного льда, пробивающегося сквозь растянутые ветром снежные сугробы. С трудом отогнав от себя тяжелые мысли, Гарри перекинул ногу через метлу и плавно двинулся вверх, неторопливо набирая скорость, чтобы, минуя Запретный лес, направиться в сторону белых гор.

Как бы сильно ни жгло лицо от острого ветра, и как бы рьяно «Молния» ни рвалась вперед, вопросы все равно не хотели покидать голову. И лишь когда тусклое морозное солнце, багровея, склонилось к черным силуэтам деревьев, Гарри остановился, всматриваясь в далекие пики замка. Клубами окружая щеки, изо рта исходил плотный пар, чтобы вместе с усталыми мыслями потихоньку раствориться в воздухе.

Наклонив рукоять метлы, Гарри полетел вдоль заснеженного оврага, с обеих сторон от которого возвышались пушистые ели. Подняв глаза, между скрещенными ветками он заметил невысокий абсолютно гладкий серый пригорок, который явно выделялся на фоне белого ковра, покрывающего всё пространство леса.

Ступив на пропитанный сыростью мягкий дерн, Гарри, словно черной кистью, расписывающей чистый лист пергамента, прутьями метлы чертил за собой след, неуверенно поднимаясь выше, пока не оказался в самом центре холма. Вдохнув чистый морозный воздух, Гарри наслаждался тишиной и покоем, царящей вокруг.

Пальцы ослабили хват, и «Молния» упала наземь, откатившись в сторону. По ногам поднималась приятная дрожь, охватывающая всё тело, концентрируясь в районе груди, чтобы теплом расплыться по венам. Гарри улыбнулся наполнявшей его энергии и позволил себе открыть разом все потоки, чувствуя, как кожа начинает гореть от покрывающей ее магии, которая, спускаясь вниз, растапливала белые снега вокруг, в то время как к ногам подступала все новая и новая чистая энергия, которую тело жадно впитывало, насыщаясь.

Когда в небе красный диск оставил после себя тускло горящую огненную линию горизонта, Гарри неожиданно для себя понял, что лежит на земле и задумчиво рассматривает блеклую звездную россыпь на бескрайнем ало-синем небосводе. Словно вынырнув из сладкого дурмана, он вскочил на ноги и отряхнул штаны. Метла влетела в раскрытую ладонь — и, оттолкнувшись, Гарри взмыл вверх, чтобы на мгновенье замереть над скрытыми в тени верхушками деревьев, запоминая окружение.

— Как ты, пришёл в себя? — спросила Гермиона, когда в библиотеке, Гарри, скрестив руки, умиротворенно облокотился о плечо подруги. — Хотя вижу, что получше.

— Угу, — пробормотал Гарри, прислушиваясь к далеким шорохам, скрытым за стеллажами библиотеки, от монотонного шелеста которых магия, до этого покоящееся в груди, согревая, поплыла по телу. — Что-нибудь нашла?

— Ничего конкретного, — девичьи пальцы задумчиво перелистывали толстую пропахшую пылью страницу фолианта. — Как-то очень много всего. Вроде бы информации много, но в то же время и катастрофический мало. Хочется взять и стереть лишние мысли, чтобы не мешали.

— Омут памяти, — зевнул Гарри.

— Хм, хорошая идея, но рано или поздно придётся их обратно возвращать.

— Зачем? Разве нельзя там их и оставить? Он же как раз для этого и создан.

— Гарри, — зевая, Гермиона прикрыла рот ладошкой, — если долго не вынимать воспоминания из Омута, они начнут смешиваться, искажая не только прошлое, но и настоящее, которое как раз- таки связано с прошлым.

— Насколько я помню, это происходит спустя год-полтора.

— Спустя год-полтора воспоминания успевают полностью смешаться, но начинают свою деформацию они через шесть месяцев. Поэтому их хранят в кустодимеморах, а эти сосуды, как ты помнишь, не так просто найти.

— А да, вспомнил, — Гарри поежился от осознания того, что все ранее спрятанные воспоминания в Омуте придётся возвращать.

— Не спи тут, — Гермиона дернула плечом, отталкивая его. — Это, конечно, хорошо, что у меня под боком есть такой магический обогреватель, но если этот обогреватель заснет, то я потом его до кровати не дотащу. Иди давай.

— Ты тоже долго не засиживайся, — такая забота умиляла Гарри, и, поддавшись моменту, он обнял подругу и легко поцеловал каштановые волосы. — Доброй ночи.

Засунув руки в карманы, он ленивой походкой вышел из библиотеки. На лестничной площадке, пропуская вперед радостно обсуждающих новогодние каникулы студентов, Гарри плыл, оставляя за собой магический шлейф, подобно невидимой линии, рассекающей водную гладь.

— Здравствуй, — у его плеча раздался голос, который, если бы не характерная мужская хрипотца, можно было бы назвать нежным.

Остановившись, Гарри, как в замедленной съемке, повернул голову, чтобы увидеть заинтересованно изучающие его серые глаза. Напротив, почти поравнявшись плечами и склонив голову набок, в смущенной дерзости перед ним стоял слизеринец, имени которого Гарри не знал, но видел мелькающим среди пятикурсников. Это был молодой человек одного с Гарри роста, со стрижкой под ежик, пухлые губы которого были поджаты в неуверенной улыбке. Черный контур волос, спускаясь по вискам, на смуглой коже очерчивал угловатые скулы.

— Эм, привет, — с удивлением сказал Гарри, заметив, что кадык его визави дрогнул, а взгляд дымчатых глаз, выглядывающих из-под прямых бровей, второпях пробежал по лицу Гарри.

В ответ, не говоря ни слова, слизеринец, напоследок оглянувшись, сделал шаг и растворился в проходящей мимо толпе.

«Это что сейчас было?» — спросил сам себя Гарри, но не желая разбираться в том, что не мог понять, он наклонил шею, чтобы та хрустнула, и продолжил свой путь.