43 (1/2)

— Ты только посмотри, — выходя из кабинета древних рун, Рон самодовольно вертел в руках развернутый свиток, на котором, помимо его каракулей, в нижнем углу значилась надпись: «В».

— Да, не зря тебя Гермиона гоняла по учебнику, — Гарри покосился на пергамент друга, незаметно запихивая в портфель свою работу, на которой, среди изобилия красных росчерков, предательски красовалось снисходительное «У».

— Согласен. А где, кстати, Гермиона? — Уизли поднялся на носочки, высматривая среди десятка голов курчавую шевелюру.

— Пойдем, — Гарри махнул рукой. — Она сказала, что ей надо поговорить с профессором Бабблинг по поводу точности перевода каких-то древнеирландских рун.

— Ладно, в любом случае у нас сейчас перерыв. Пойдем перед травологией прогуляемся.

— Угу, — ответил Гарри и пошел за Роном, продолжающим любоваться своей оценкой.

Зимняя прохлада на правах хозяйки гуляла по замку, впитываясь в каждый камень, вынуждая студентов перебежками прятаться по кабинетам и гостиным, на которых стояли согревающие чары. На площадке четвертого этажа, остановившись и пропуская вперед весело шагающую желто-синюю группу, Гарри поправил свою шерстяную мантию и прошелся по ее внутренней поверхности палочкой, распределяя тепло.

— О, мистер Поттер, — пискнул кто-то. Гарри повернулся на звук, но никого не увидел. — Мистер Поттер, — повторил голос, и Гарри додумался опустить взгляд.

— Добрый день, профессор Флитвик.

Из-под желтого колпака на него смотрели добродушные улыбающиеся серые глаза. В руках профессор держал стопку из четырех книг, которая уже доходила ему до носа.

— Как хорошо, что я вас встретил. Не могли бы вы мне помочь, пожалуйста? — профессор протянул ему учебники, которые Гарри машинально подхватил.

— Да, конечно. Куда их надо отнести?

— Ко мне в кабинет, если можно.

— Да, хорошо, — согласился Гарри и, предупредив Рона, пошёл на восьмой этаж.

Ведя с Флитвиком ничего не значащую беседу о погоде, Гарри размышлял, почему профессор, который может с легкостью поднять в воздух половину библиотеки Хогвартса, попросил его помочь донести несколько книг до своего кабинета.

— Вот сюда, — открыв дверь своего кабинета, профессор указал на стол, расположенный посередине, сплошь заваленный учебной литературой, позади которого вырастало высокое окно, обрамленное стальной рамой, служившее единственным источником света.

Пока Гарри выполнял указанное, профессор успел взобраться по лестнице из книг, стоявших у стола, чтобы сесть в креслице, больше походившее на детское, если бы не скандинавская резьба, украшавшая дубовые подлокотники и спинку.

— Присаживайтесь, Гарри.

— Что-то случилось, профессор? — спросил Гарри, выполняя просьбу Флитвика.

— О что вы, — профессор вскинул руки. — Ничего серьезного. Это не по учебе. Почти.

— Тогда я ничего не понимаю.

— Скажите, мистер Поттер, — полукарлик сложил пухлые ручки домиком, — как поживает ваша рука?

— Вполне сносно, — поняв, к чему идет разговор, Гарри поспешил закончить мысль: — Я думаю, что директору не о чем беспокоиться. Больше такого не повторится.

— Мерлин, нет, — возмутился Флитвик, — я не по просьбе профессора Дамблдора позвал вас сюда и не с той целью, которую вы озвучили.

Гарри молчал, ожидая продолжения.

— Как вы смотрите на то, чтобы развивать свои новые способности?

— Способности? — Гарри отвел взгляд. — Это вряд ли можно назвать способностями, особенно если это контролировать не можешь.

— Если хотите, можете их назвать особенностями, но в сложившихся обстоятельствах у вас появилась возможность применить их в свою пользу.

— Как? — Гарри с интересом вслушивался в слова профессора.

— Беспалочковая магия, мистер Поттер, — подавшись вперед, улыбнулся Флитвик, — в полном её понимании. Как вы смотрите на то, чтобы тренироваться под моим руководством? — видя, как замер Гарри, обдумывая что-то, он добавил: — Вы можете продолжать делать те упражнения, что дала вам мадам Помфри. Как вы на это смотрите?

— Это неожиданно, — признался Гарри, все так же не смотря на профессора.

— Признаюсь, меня удивил тот случай после матча, но он же и навел на мысль, что было бы непростительной ошибкой не использовать предоставленную возможность. Также я более чем уверен, что в результате наших занятий вы сможете лучше контролировать свою собственную магию.

В голове Гарри мысли гуляли как безумные, то убегая, то сталкиваясь друг с другом, пытаясь выстроить нужные логические цепочки, и когда профессор в ожидании повернул голову набок, Гарри ответил:

— Хорошо, но только, если вы не против, с одним условием.

— Каким же? — с интересом спросил высокий голос.

Тут Гарри поднял на профессора глаза.

— Я бы не хотел, чтобы кто-то знал об этих занятиях. Понимаете … — Гарри сделал многозначительную паузу, но Флитвик выставил ладонь вперед.

— Понимаю.

Гарри улыбнулся, не желая вдумываться, что именно понял профессор, ведь это было уже не важно.

В конце дня, когда тени поглотили все пустые коридоры замка, переступая через раму портрета Полной дамы, Гарри ввалился в Общую гостиную и, пройдя мимо тихой суеты, зашел в спальню, где наткнулся на ребят, собирающих свои чемоданы. Игнорируя копошение у каждой кровати, Гарри осторожно снял с себя мантию, стараясь сильно не задевать левый бок, к которому Снейп во время тренировки несколько десятков минут назад успел приложиться, прежде чем в спешке покинул.

— А ты не будешь собираться? — спросил его Дин.

— Так я остаюсь на Рождество и Новый год здесь, — не поворачиваясь, ответил Гарри, натягивая теплую пижаму, незаметно помассировав лоб, который почему-то легонько пекло.

— Угу — подтвердил Рон, — опять. Нам об этом после уроков Макгонагалл сказала.

— А чего вы так рано собираетесь? — Гарри попытался сменить тему.

— В надежде, что поскорее свалим, — вклинился Симус.

— Понятно, — сухо ответил Гарри, заползая под одеяло, — Тогда сильно не шумите. Я спать.

Закручиваясь в темной пелене дурных мыслей, словно протягиваясь через ушко иголки черной пылью, он оказался в комнате, контуры которой тонкими линиями были освещены тусклым примусом, сил у которого еле хватало на то, чтобы осветить полную фигуру, бессильно упавшую на пол перед ногами. Недавно она кричала, а он был рад, что она наконец заткнулась.

Душа разрывалась на куски, а гордыня в тесном дуете с алчностью наслаждались работой. Пудра с волос женщины от удара головой ореолом рассыпалась по полу, в то время как тонкая черная дорожка побежала из-под виска, нарушая ровную композицию легкого полукруга. Серые кружевные оборки верхних юбок черного платья задрались, обнажая белый чулок, обтянувший толстую ногу её обладательницы. Если бы не обстоятельства, то можно было бы подумать, что женщина, изрядно набравшись, не удержала равновесия и рухнула наземь, так и не дойдя до шкафа.

Переборов непонятно откуда взявшуюся тошноту, он ступил вперед, чтобы запустить руку под ещё теплое тело женщины. Хруст — и нежно-голубой дымок пролетел от двух половинок сломанной палочки, которые со стуком ударились о пол рядом с их хозяйкой.

Когда созерцание мертвого тела наскучило, он, наконец, посмотрел на предмет, который доселе находился в тени: на расстоянии вытянутой руки, там, куда был устремлен безжизненный взгляд, стояла медная чаша, на одной из сторон которой виднелся барсук. Вытащив из кармана грубый мешок из парусины, жадные руки спрятали свою добычу в него, крепко затянув шнур.

Скрываясь от лунного света, единственным свидетелем произошедшего, незнакомец покинул помещение, чтобы, закрыв за собой дверь, позволить жадным языкам разрушающего пламени сожрать не выживших участников ритуала.

Краски растворились в мутной воде, чтобы в черных оттенках собраться в новом образе: на ковре, освещенным теплым светом настенных канделябров, скрутившись от боли, кто-то хрипел.

— Что в этом сложного? — разъяренный голос врезался в черные мантии, застывшие в ожидании очередного нападения. — Мне нужны результаты, — палочка Волдеморта опустилась вниз, и доселе дрожащее тело замерло. — Поднимайся, — не поднимая головы, мужская фигура, прикрыв рот кулаком, кивнула, стараясь прокашляться.

— Джулиус, — Том обратился к фигуре, стоящей в самом конце помещения.

— Да, милорд.

— Сколько нам понадобится времени?

— Около полутора недель. Пару дней, чтобы добраться до Африки, неделю на добычу свежей пыльцы и ещё пару дней на обратную дорогу. — отрапортовав, маг с внешностью фавна замер.

— Хорошо, — поменявшись в лице, удовлетворенно прошипел Волдеморт. — Тогда продолжайте стандартные поставки, пока без пыльцы. Все свободны. Спасибо, господа, за уделенное вами время. Можете быть свободны. Белла.

— Да, милорд, — развернувшись на полпути, сказала Лестрейндж.

— Останься, — от этих слов стройная женщина расплылась в улыбке, а глаза сощурились. — Северус, ты тоже задержись, — и в безумном взгляде Белластрисы проскочила плохо скрытая враждебность, когда в толпе покидавших комнату одна фигура остановилась и направилась прямо к Лорду.

— Слушаюсь, милорд, — Снейп учтиво поклонился в ожидании указаний.

И вновь закручиваясь между воспоминаниями, Гарри выплыл на поверхность, чтобы задыхаясь, сквозь щелочку между пологами кровати, смотреть на матовое от мороза окно, за которым на ночном покрывале покоилась все та же луна.

— Гарри, ты вообще есть будешь? — Рон посмотрел на пустую тарелку друга. Гермиона, сидевшая напротив, выжидательно изучала, но в разговор не вступила, хотя по взгляду было видно, что её больше волновало состояние Гарри.

— Мне нужен Дамблдор, — рука в напряжении сжимала вилку, а глаза без устали гуляли от пустой тарелки до преподавательского стола.

— Снова?

— Да. Ребят, поверьте, если всё это правда, то….

— Гарри, Дамблдор, — шепот Гермионы сбил с мысли.

Облаченный в мантию оттенка каштана, украшенную расшитой золотой каймой, директор неторопливо сел во главе стола, первым делом пригубив серебряный бокал, поверх которого осмотрел присутствующих в зале, и когда встретился со взволнованными зелеными глазами, кивнул.

— Гарри, все в порядке, — сказал Рон. — Он тебя увидел. Дай человеку поесть. Может, ты все же расскажешь, что случилось?

— Не здесь. Не сейчас, — сухо ответил Гарри, кинув себе на тарелку кусок яичницы. — Дайте мне поговорить с Дамблдором.

— Проходи, — сказал директор, когда горгулья отодвинулась, своим телом освобождая вход.

— Могу я воспользоваться Омутом? — с верхних ступенек спросил Гарри.

— Да, конечно, — ответил старческий голос.

Когда кончик палочки коснулся виска и вытянул светлую нить воспоминаний, которая растворилась в чаше, Гарри сделал шаг назад. Придержав белую бороду, украшенную самоцветами, пальцами, директор погрузился в Омут памяти, пока Гарри неотрывно смотрел на свое отражение в блеклых зеркалах трельяжа.

— Директор? — позвал Гарри, когда морщинистое лицо покинуло воды воспоминаний.

Через зеркало на него смотрели сосредоточенные глаза, окруженные глубокими бороздами пережитого.

— Гарри, скажи, как ты думаешь, что ты увидел? — возвращаясь на свое кресло, спросил Дамблдор.

— Убийство?

— Не просто убийство. Это ритуал. Ты застал конец ритуала превращения предмета в крестраж.

— Это чаша Пуффендуй?

— Абсолютно верно. Осталось выяснить, куда он спрятал его.

— Профессор Дамблдор, — Гарри подошел к стойке Фоукса, — я не знаю, как это объяснить. У меня до этого было виденье. Он спрятал его в корнях.

— В корнях?

— Да, в корнях деревьев. Я только не понял, что это за место, — Гари поджал губу.

— Что ж, — директор задумчиво погладил кисточку седой бороды. — Это хоть что-то. Значит поля, горы и скалы можно исключать.

— Если не считать, что процентов пятьдесят Великобритании — это леса.

— А почему ты решил, что чаша спрятана в нашей стране?

— Я сказал не подумав. Извините.

— Не извиняйся, — от улыбки вокруг голубых глаз возникли легкие морщинки, а на сердце Гарри стало спокойней. — В нашем случае, это, возможно, и есть правильный ответ.