42 (2/2)

— Понятно.

Гарри сделал глоток и резко дернулся: хвост Алоисы легонько ударился о его щиколотку.

— Да не переживай ты так. Поверь, если бы что-то было не так, то дальше порога не зашел бы. Тем более, ты ей очень понравился, — лесничий поставил свою чашку на пол и встал. — Давай я лучше тебя с ней поближе познакомлю. Вставай.

Не успев ничего возразить, пролетев, как пушинка на ветру, Гарри каким-то образом оказался у ноздрей дракона, от которых веяло тяжелым горячим запахом.

— Присядь, — шепнул Хагрид. — А то она может подумать, что ты больше её, — Гарри дрожащей коленкой коснулся пола. Алоиса подняла голову, и над Гарри повисла натянутая чешуйчатая медно-оливковая кожа, — Все хорошо. Можешь нежно почесать ей шею.

Сглотнув сухой комок, Гарри запрокинул голову и коснулся грубых пластин, которые при контакте с рукой двинулись, играя золотым светом. Рукав натянулся, обнажая шрам, и Гарри невольно засмотрелся на темный молниевый узор своей кисти и ромбовидный рисунок драконьей чешуи.

— Садись, — сказал Хагрид и, когда Гарри сел по-турецки у когтистой лапы, то нежно поглаживая, надавил на бордовую переносицу Алоисы.

— Эм, Хагрид, — занервничал Гарри, оказавшись зажатым тяжелой мордой, покоящейся на его ногах. Длинная шея Алоисы упиралась в его плечо.

— Видишь, всё нормально, — лесничий пододвинул Гарри его кружку с молоком, а сам, поставив свое кресло неподалеку, уселся, вытягивая ноги ближе к огню, с улыбкой смотря на дракона. — Это для остальных подобные ей могут быть страшными, но когда ты выращиваешь их с самого их детства, то для тебя они всегда остаются малышами.

— Но ведь у них инстинкты сильнее, — Гарри гладил Алоису, которая ни на секунду не теряла его из поля зрения.

От гладких пластин исходило тепло, которое плавно стекало на его пальцы. Мутная пелена третьего века закрыла половину блестящей янтарной радужки и глаза дракона прикрылись. Продолжая поглаживать кожистые пластинки, рука Гарри легла на бордовый, почти черный лоб морды, перекрывшей собой все его ноги.

— Ну, так-с, если бы у них не было инстинктов, то и животными они не были. Да, их поведение может иногда быть непонятным многим, — Хагрид откусил кусок печенья, запивая чаем.

Сердце Гарри потихоньку начало успокаиваться, а от окутывающего тепла дракона в теле появилась приятная тяжесть.

— Акромантулы довольно часто едят своих собратьев, так у них и потомство для этого будь здоров. Животная природа, жестокая штука, Гарри, но она никогда не врет. Поэтому мне с животными легче. Понимаешь?

— Угум.

— Вижу, что ты животным тоже интересен, — лесничий с улыбкой смотрел, как Гарри уже посапывал на плече Алоисы, которая, прикрыв глаза, нежилась под его руками, одна из которых была окружена горячим миражом.

* * *

— Ты где был так долго? — накинулся на него Рон, когда заметил Гарри по пути в Большой зал.

— Гермиона разве не сказала? — Гарри поправил взъерошенное птичье гнездо на своей голове. — У Хагрида.

— Сказала. Ты это все время в себя приходил? Я думал, что ты будешь с командой, — простодушно сказал Уизли, но эти слова успели зацепить Гарри.

— Если бы я в тот момент находился с вами, то не выдержал и пошел бы разбираться с Малфоем.

— Гарри, я понимаю, что ты, как и я, всеми хотел получить кубок школы. Мне самому тяжело признавать, что мы проиграли, но Джинни моя сестра, и это была её первая игра в роли ловца, — заходя в Большой зал, Рон еле заметно втянул голову в плечи, когда услышал радостную суету от стола Слизерина, — Ничего. Будет еще наше время.

— Как ты, Гарри? — спросила Гермиона, когда он, сел напротив неё и Джинни, которая ковыряла суп ложкой.

— Нормально, но желание «поговорить» с хорьком никуда не делось. Что-то они совсем разошлись.

— А что ты хотел? — сказал Рон. — Макгонагалл уже ушла, а Снейп, как видишь, сам сидит довольный, как... ты когда-нибудь видел, как носатые летучие мыши улыбаются? Можешь посмотреть.

Повернув голову, Гарри через головы остальных студентов взглянул на преподавательский стол, за которым остались сидеть только Флитвик, Снейп и Филч. Рон был прав: у Снейпа давно не было такого довольного лица.

— Я сейчас, — Рон хлопнул Гарри по плечу и, высмотрев кого-то в начале стола, отошел.

— Джинни, я понимаю, что тебе сейчас не до расспросов, — не сдержал Гарри свое любопытство, — но я понять не могу, как тебя могла испугать подсечка Крэбба?

— Гарри, — вспылила Гермиона.

— Я тоже об этом думаю, — ровно ответила Джинни. У неё было на редкость сосредоточенное выражение лица. Некогда яркие карие глаза погрузились в серьезную задумчивость. — Когда он передо мной пронесся, я не испугалась, но моментально потеряла управление, будто меня ветром снесло.

— Скажи, а ты первый толчок ветра почувствовала со стороны носа или хвоста метлы? — спросил Гарри.

— Я об этом не думала, — она звякнула ложкой по дну тарелки. — А почему ты спрашиваешь?

— Да потому что не верю, что тебя мог остановить Крэбб. А если бы даже ты и испугалась, то все равно не стала бы так падать.

— Честно, я и не боялась, даже когда падала. Только в самом конце, когда поняла, что оказалась у самой земли, — осознание резко пришло ей в голову, и она подняла на Гарри глаза. — Ты думаешь, что…

— Уже не думаю, а уверен, — Гарри посмотрел на Гермиону, не сомневаясь, что она тоже обо всем догадалась.

— Но ведь это уже недоказуемо, — сказала Гермиона.

— В этом-то и проблема, что да, — ответил Гарри, чувствуя, как к горлу начинает подкатывать злоба. Нижняя губа до боли скользила по верхним зубам, пока мысли беспорядочно метались в поисках решения, которого знали, что нет.

— Гарри, теперь у нас есть конспекты по рунам, — вернувшийся Рон кинул стопку исписанных листов перед собой, — Я сегодня не готов самостоятельно заниматься переводами.

— Понимаю, — кивнул Гарри, искоса смотря на такие же взгляды Джинни и Гермионы. Девочки кивнули. — Ладно, давай есть.

Ребята поглощали еду настолько быстро, насколько это было возможно, чтобы поскорей покинуть Большой зал и не слышать ликующую суету у стола победителей сегодняшнего матча, но когда они принялись за пироги, то сверху на стол прилетел бумажный журавлик, спикировав у пальцев Джинни. Веселая суета стихла, уступая место смешливым перешептываниям.

Прежде, чем Джинни хоть что-то успела решить, Гарри молниеносно схватил послание свободной левой рукой, перекинул ногу через скамью и сел перед всеми друзьями лицом таким образом, чтобы никто из них не смог увидеть написанного.

С каждым шорохом раскрываемого бумажного посланника в зале становилось тише. На изломленном множество раз рваном листке Гарри увидел карикатуру: сидя на метлах, поочередно ударяя хворостом метел, семь игроков закручивали восьмого. А когда их испытуемый начинал крутиться достаточно быстро, то они закидывали его в квиддичное кольцо, которое было окружено надписью: «А-ха-ха».

В тот же момент Гарри почувствовал, как против его воли напрягаются скулы, а по венам опять пустили пламя, выжигающее остатки спокойствия, в сухом остатке оставляя после себя только ненависть. Не меняя положения туловища, все так же кончиками пальцев держа перед собой кусок бумажки, под шепот зала он повернул голову.

— Кто? — спокойно и громко произнес Гарри, испепеляющим взглядом изучая дальний стол.

Из-под пальцев по листку выползал черный узор, за которым появилась огненная полоса, вспышкой покрывшая собой все послания, на котором, пока сорвавшаяся вниз бумага летела вниз, выгорали силуэты хохочущих игроков. Когда остатки письма приземлились на пол, пеплом прочертив за собой серую полосу, в Большом зале стояла абсолютная тишина.

Не отрывая взгляда с изумленных лиц слизеринцев, Гарри привстал, но в тот же момент на его плечо легла рука.

— Гарри, не горячись, — произнес Рон.

Гарри сощурил глаза и посмотрел на друга. Как же ему хотелось рассказать правду, но, переведя взгляд на испуганные глаза Джинни, не решился этого сделать. По руке вновь начала струиться магия, обжигая кожу.

— Я буду в спальне, — Гарри вывернулся из-под руки друга и под еле слышный шелест голосов, твердивших «беспалочковая», покинул Большой зал. Друзья за ним.

— Гарри, — сказал Рон, когда тот с разбегу упал на кровать, — тебе надо в Больничное крыло.

— Рон, — закинув руки за голову, Гарри смотрел в потолок, прикусывая губу, — с каких пор ты в наседки подался?

— Да к тебе сейчас ближе чем на метр не подойдешь, успокойся.

— Что у вас стряслось? — спросил Дин, достающий мятые штаны из своего сундука.

— Томас, потом, — отмахнулся от него Рон.

— Ладно, — перекинув ногу на ногу, Гарри дёргал носком, — только поставь на меня ограничивающее. И заглушающее. Дай мне минут пятнадцать — двадцать.

И когда перед ним и Роном возникла прозрачная пелена, медленно вдыхая, Гарри принялся закрывать потоки, которые, как и в прошлый раз, даже не собирались сужаться. Он помахал Рону, и тот со своей кровати снял чары.

— Я пойду пройдусь. Так легче будет.

— Ты только не убей там никого по пути, — посоветовал голос с кровати Дина, не лишенный настороженности.

Не сопротивляясь внутреннему голосу, Гарри бродил с этажа на этаж, порой путаясь между ними, пока, в конце концов, не оказался перед темным витражом с изображением русалки, яркие цвета которого были скрыты зимним красками. Удостоверившись, что рука чувствует себя более-менее сносно, он перебрал пальцами.

Ритмичный гул курантов разнёсся по стенам, и Гарри застыл решаясь, стоит ли ему сейчас появляться перед Снейпом, с которым в семь часов должна была быть тренировка. С каждым ударом его шаги ускорялись. Когда пробил шестой, Гарри уже бежал. Седьмой — Гарри мысленно уже представлял, что будет выслушивать от профессора. Восьмой — и он остановился.

— Блядь, — со всех ног Гарри рванул по лестнице на пятый этаж, попутно подбирая слова оправдания. Не сбавляя темпа, он бежал по широким тоннелям Тайной комнаты, пару раз поскользнувшись на крутых поворотах.

Оказавшись перед постаментом Салазара, он согнулся пополам. Стук сердца бил по горлу, не давая спокойно дышать. Вытерев влажный лоб, Гарри сделал пару шагов и посмотрел на дверь лаборатории. Закрыта. С облегчением предположив, что профессор в такой победоносный день для своего факультета не будет пропадать в лаборатории, Гарри громко выдохнул и сел на корточки.

В ушах до того сильно звенело, что Гарри не сразу услышал щелчок открываемой двери, но, когда до него долетел стук каблуков, поднял голову. Широкими волнами по воздуху танцевала черная мантия, следуя за широкими шагами профессора, жёсткая походка которого говорила о его настроении больше слов.

— Изви… — не успел произнести Гарри, когда в него полетело заклинание.

Кубарем прокатившись по холодному полу, он остановился у одной из статуй змеи, ровным рядом ведущих ко входу в Тайную комнату.

— Угх.

— Поднимайся, — скомандовал черный силуэт, держа палочку наготове, и Гарри, наскоро вытащив свою, вскочил на ноги.

— Expelliarmus, — выкрикнул он, но заклинание, словно отскочило от профессора, как только он провел рукой в воздухе, и от него тут же отлетела новая вспышка, которую Гарри успел отразить.

Черная тень ловко уворачивалась от сполохов, летящих в него, то поглощая, то отражая их, изредка посылая заклинания обратно, чтобы каждое из них непременно либо валило Гарри с ног, либо вовсе выбивало из него дух.

Когда мокрая спина Гарри влетела в основание статуи, от удара все тело скрутилось калачиком, а ладонь в поисках ориентиров шарила по камню. Рот беззвучно глотал воздух, пока влажные зелёные глаза смотрели на приближающуюся размытую черную фигуру, которая, остановившись в шаге от него, села на одно колено, изучая.

— Недолго вы сопротивлялись, Поттер, — ухмыльнулся Снейп.

— Ублюдок, — хриплым голосом прорычал Гарри и почувствовал укол на своей шее.

— Ещё одно лишнее слово, — прошипел профессор, продавливая своей палочкой раскрасневшуюся кожу, под которой пульсировала артерия, — Поднимайся.

Кое-как придя в вертикальное положение, Гарри облокотился спиной о холодный камень позади него. Каждый сантиметр кожи пылал, а левая рука была окутана горячим маревом.

— Закрой их, — Снейп внимательно смотрел на шрам, сухой веткой оцепивший руку Гарри. — Закрой потоки.

— А с чего вы взяли, что я это могу сделать? — усмехнулся Гарри, тяжело дыша. Затуманенные зелёные глаза непрерывно смотрели в черные зрачки, тщетно пытаясь отыскать начало радужки. — Если вы хотели именно это узнать, то не обязательно было кидать меня от стенки к стенке по всему холлу.

— Не обязательно, — приподняв бровь, согласился Снейп. Его пальцы схватили запястье Гарри и, двинувшись вверх, отодвинули рукав, чтобы под кожей опять возникла знакомая дымка. — Попробуй сейчас сомкнуть.

Напрягая руку, Гарри попытался закрыть льющийся из него поток магии, но тот лишь замедлялся, чтобы, спустя минуту возобновить свой ход.

— Поттер, — рыкнул Снейп, сжав локоть Гарри, — вы вообще стараетесь?

— Да не могу я этого сделать. Не могу это контролировать. Дайте мне время, — тяжёлый вздох сорвался с губ Гарри.

— Обязательно его вам дам, когда оно у вас будет. Сколько вам понадобилось времени после матча? — черные глаза поглощали каждую эмоцию на измученном и разгоряченном лице, не желая упустить лишнее. Но этого не понадобилось, потому что в ответ, не доверительно сощурившись, в них открыто смотрели зеленые.

— Не знаю точно. Я уснул, — Гарри почувствовал, как по вискам прокатились две горячие капли, очертили мышцы шеи и скрылись за рубашкой. — Думаю, что час. Может, чуть меньше. И то, если перенервничаю, то закрывать получается не полностью.

— А вы когда-нибудь спокойным бываете? — Снейп придвинулся ближе, дернул рукав рубашки Гарри, оголяя локоть и положил вторую ладонь на его сгиб. — Придется вручную закрывать. Терпите.

По всему шраму плавно поднимались мураши, от которых кожа встала дыбом, а за ними последовала знакомая дымка, но на этот раз более густая, которая, превращаясь в патоку, стягивала и обволакивала одновременно, по всему телу посылая приятные волны.

— М-м, — сквозь зубы промычал Гарри, и, прислонившись затылком к постаменту, прикрыл глаза.

— Поттер, угомонись, — профессор дернул его руку, сильнее сжимая. — Это не так больно, как ты пытаешься показать.

— Да с чего вы взяли, что мне больно, — глубоко дыша, Гарри посмотрел на высокие остроконечные своды над собой, — если это приятно?

Снейп застыл. Почувствовав эти изменения, Гарри посмотрел на профессора и обнаружил, что тот смотрит на него не отводя глаз, отчего стало неуютно. На бледном лице не было абсолютно никаких эмоций, только черные огни глаз испытующе пытались осветить то, что известно только их обладателю.

Вместо ответа профессор, казалось, ведя внутреннюю борьбу, со свистом выдохнул и продолжил свою работу, а Гарри, поджав губы, смотрел в сторону, но, когда густой туман вновь окутал руку, то в голове промелькнула неожиданная мыслишка.

«Интересно, а что, если…» — с этой идеей он аккуратно посмотрел на иссиня-черные волосы, и, коснувшись взглядом горбатого носа, спустился на место, где пальцы профессора касались его кожи.

Сосредоточившись, Гарри направил свою магию по запястью, стараясь максимально незаметно окутать волны, посылаемые Снейпом. Когда в общем потоке энергий Гарри своей энергетикой коснулся тонких пальцев профессора, тот лишь слегка сощурился, но не двинулся. Бледные пальцы на его коже поднялись выше, занимая новые позиции. Когда в шраме возникла очередная тянущая волна, Гарри охватил своей теплой вибрацией предплечье профессора, затянутое в плотные черные одежды, к своему удивлению обнаружив, что, погружаясь глубже, разогревает собой густой туман. Захватывающее чувство.

— А-ах, — выкрикнул Гарри, почувствовав, как магическая волна прошлась сквозь всё его тело, отзываясь дрожью в мышцах. Мысли тут же отлетели в тот день, когда он застал профессора в лаборатории за приготовлением темномагического зелья.

Не ослабляя хвата, Снейп с удовольствием наблюдал, как Гарри, согнувшись пополам, пытается прийти в себя.

— В следующий раз, Поттер, — низкий голос тяжелым бархатом опустился на взмокшие волосы Гарри, — думай с первого раза, — тонкие пальцы отпустили его руку, оставляя после себя пунцовые отметины, а сама черная фигура, поправив ткань своей тяжелой мантии, удалилась.