38 (2/2)

— …Неплохо держится, — раздался женский голос, смешанный со стуком каблуков.

В конце колоннады Гарри увидел двух девушек в черно-желтых шарфах, направляющиеся в его сторону.

— Ты не представляешь, чего ей это стоит, Пенни, — выдохнула паром пуффендуйка в забавной шапочке с ушками, из-под которой выглядывали длинные пряди тяжелых черных волос. — Она его изо всех сил игнорирует. Я-то вижу, как ей плохо от собственных чувств. Они её прямо разъедают.

— А что она хотела? — не сбивая шага, фыркнула её высокая подруга, натягивая шарф повыше. — Она с Питом всего неделю назад рассталась. Естественно, ей будет туго. Хотя то, что она все эмоции держит в себе, может для неё плохо кончиться.

— Ты бы видела, как она убивается.

— Успокойся хоть ты. От чувств ещё никто не умирал.

— Может, мы устроим посиделки? Если надо, я запрещенное достану, — Гарри почувствовал, как за его спиной стихали шаги, уходящие в очередную арку.

— Глори, скажи, тебе терновых браслетов было мало, что ли?

— А что тогда? Зелье, что ли, какое?

— Было бы неплохо, но для… — окончание стихло за поворотом, куда ушли девушки, и Гарри опять вернулся к созерцанию фонтана, обдумывая услышанное.

«От чувств ещё никто не умирал», — Гарри пытался избавиться от этой фразы, но она как разогретая смола никак не отпускала. Возможно, некоторое время назад он бы наверняка проникся этими словами, но в тот момент, рассматривая заснеженные следы на земле, он чувствовал, словно кто-то вытянул из него все эмоции, а добавить новые забыл: ни злости, ни страха, ни радости. Пустота.

Когда коридоры начали наполняться гулом, Гарри, спасаясь от суеты, пошел обратно в школу, чтобы, лавируя между словами, смехом и мантиями, пройти оранжерею и направиться к Черному озеру.

Бездумно нарезая петли между деревьями, стараясь наступать на свои же следы, он придерживал левое плечо, как бы проверяя, на месте ли оно.

— Знаешь, если ты хотел нарисовать цветочек, то, мне кажется, он получился весьма… необычным, — от неожиданности Гарри подпрыгнул, когда услышал голос. Засунув руки в карманы мантии, в белой вязаной шапке с огромным голубыми помпоном, на него смотрела Луна. — Тебе так не кажется, Гарри? Или ты хотел быть неизвестным снежным художником?

— А, это ты, — скидывая с себя капюшон мантии, сказал Гарри. — Привет.

— Знаешь, так необычно разговаривать с твоей головой, — протянула она, наклонив голову. — Мне нравится. Добрый день. Ты уже дорисовал свой рисунок?

— Да я не рисую, — он осмотрел бездумные дорожки на белом полотне. — Просто меня отпустили из Больничного крыла, и я решил пройтись.

— Согласна, там угрюмо, — голубые глаза Луны загадочно посмотрели на застывшую в воздухе перед собой голову. — С возвращением, Гарри.

— Спасибо. А что ты тут делаешь?

— Мне профессор Макгонагалл сказала прогуляться, когда я на трансфигурации не захотела делать из ежика подставку для фруктов.

— Почему?

— Зачем? — удивленно протянула Луна. — Ежики же и так прекрасны. И, тем более, на их иголки тоже можно положить фрукты. Мне кажется, ежики были бы довольны. Эх, почему я не могу для них быть феей-крестной? — она завороженно посмотрела на небо. — Только не такой, как профессор Снейп. На мой взгляд, его забота немного странная.

— А он чей-то крестный? — нахмурился Гарри.

— Да. Малфоя, — потянувшись на носочках вверх, она старалась носом поймать снежинки. — Он все же необычный крестный. Или, может, у него странное проявление любви. Хотя если Драко это устраивает…

— Да с чего ты взяла?

— Несколько дней назад на берегу я заболталась с русалками и не заметила, как стемнело, а когда шла обратно, услышала, как профессор Снейп разговаривает с Драко.

— О чем?

— Малфою не нравилось, что Снейп не разделяет его идей. А когда профессор сказал ему не лезть, то Драко напомнил ему, что профессор его крестный и он хочет получить от него поддержку. Неожиданно, правда?

— Поддержку в чем? Он получил её? — его глаза сверлили её безмятежное румяное от холода лицо.

— Не знаю. Не знаю, — отвечая на оба вопроса, сказала Луна. — Гарри, скажи, ты сейчас злишься?

Гарри стоял и не моргая смотрел на неё, стараясь переварить услышанное, а когда глаза от холода начало щипать, моргнул несколько раз, фокусируясь.

— Скорее, я раздражен, — признался он.

— М-м, — протянула Луна и, уже опустив взгляд на круглые очки Гарри, уточнила: — А зачем?

— Что «зачем»?

— Зачем ты раздражаешься?

Если бы эти слова прозвучали от любого другого человека, Гарри бы наверняка подумал, что над ним подшучивают, но на него смотрел легкий взгляд бледно-голубых глаз.

— Потому что я уверен, от Драко ничего хорошего нельзя ждать, особенно если они со Снейпом о чем-то договариваются.

— Это ты ответил на вопрос «Почему», но не на вопрос «Зачем».

Луна хлопнула ресницами, наклонила голову набок и, оставив фразу на замерших плечах Гарри, двинулась к школе, невидимой нитью ведя за собой фигуру, скрытую за волшебной мантией.

Когда они подошли к Большому залу, Гарри остановился в преддверии, пропуская однотипные мантии вперед себя, и постарался справиться с волнением: он всем нутром начал ощущать, как по нему гуляют взгляды людей, которых он даже не знал.

— Ты не хочешь обедать? — поинтересовалась Луна, из-за двери высматривая места за обеденным столом.

— Не хочу выходить к ним, — не отвлекаясь от обедающей толпы, сказал Гарри.

Ему было противно осознавать, что ему придется попасть под немой обстрел любопытствующих глаз.

— А я думала, что ты идёшь к друзьям, — она стояла рядом и не отходила от него, ненавязчиво созерцая пылинки в воздухе.

Утешая себя мыслью, что ему не впервой становиться предметом разговоров и сплетен, он сделал шаг вперед. Суета на мгновенье притихла, а воздух встал. Высматривая знакомые лица из общей массы студентов, словно главный экспонат шоу уродцев, стиснув кулак ноющей руки, он заставлял себя идти спокойно, борясь с желанием уйти прочь.

Когда он дошёл до середины, из-за дальнего края стола к нему навстречу, раскрывая объятия, выскочил Рон, а следом за ним Гермиона.

— Ты почему раньше не пришёл? — схватив Гарри в медвежьи объятия, спросил Уизли.

— Мы только что из Больничного крыла, — дождавшись своей очереди, Гермиона обняла его. — Нам сказали, что тебя уже выпустили.

— Я завернул кое-куда, — отшутился Гарри, осмотрелся и обнаружил, что Луна оказалась уже за столом Когтеврана.

— Пойдем скорее к нашим, — Рон ладонью подтолкнул его.

Пытаясь скрыть внутреннюю дрожь, криво улыбнувшись, Гарри направился к концу стола, где его ждали однокурсники, которые радостно поздравляли его с выздоровлением.

— Ты, конечно, даешь, — смачно ударив его по плечу, сказал Дин, — упасть с такой высоты и живым остаться — считай, тебе повезло. Радуйся, что только поломанной рукой отделался.

Ничего не понимая, но со всем соглашаясь, Гарри покосился на Гермиону, которая уселась рядом и, не двигая губами, прошептала:

— Дамблдор всем сказал, что ты во время тренировок с метлы упал и сломал руку.

— М-м, — пытаясь побыстрее чем-нибудь себя занять, он положил запеченную куриную ножку себе на тарелку. — Понятно.

Игнорируя шквал вопросов, который свалился на него, Гарри накренился назад и посмотрел на светлую фигуру директора за преподавательским столом, которая тоже смотрела на него. Щерясь от тусклого зимнего солнца, ореолом окружившего тело Дамблдора, он увидел теплый заботливый взгляд, обращенный к нему, и губы невольно растянулись в еле заметной улыбке. Учтивый кивок — и Гарри опять погрузился в ворох новостей, летевших со всех сторон, время от времени спуская левый рукав кофты пониже, когда ощущал, как руку начинало припекать.

* * *

Словно сев на поломанную практически неуправляемую метлу, которая то и дело неслась в неизвестность периодически, прыгая от слабого ветра, Гарри старался влиться в ритм, которым жил Хогвартс. Первые дни проходили сначала под стабилизирующим зельем, потом под зельем снов без сновидений. И так несколько дней подряд: разговор с Дамблдором, в котором под слова благодарности он молча кивал; встреча с Анджелиной Джонсон, её виноватый бегающий взгляд, когда она, чуть запинаясь, говорила, что теперь вместо него ловцом будет Джинни; потом разговор с самой Джинни, который он помнил смутно: помнил только, что говорил, что всё хорошо, ведь было принято правильное решение; отстранение от практических занятий, болезненные сны, в которых от зеленой вспышки палочки Волдеморта наземь падают тела невинных: события летели одно за другим, а он был не в состоянии их принять, потому что устал брать на себя чужие переживания.

Пытаясь справиться с тихой злостью на самого себя, под косые взгляды из класса, согнувшись под партой, Гарри одной рукой искал стабилизирующее зелье.

— Идиот, — выругался он себе под нос. — Погеройствовал, блядь.

— Мистер Лонгботтом, — властно сказал Снейп, заставляя обратить на себя внимание. Поймав момент, Гарри наспех опрокинул в себя лекарство и спрятал склянку обратно в портфель, — видимо, сегодня для Поттера даже вы не соперник, — Гарри мог бы обидеться, но ему было абсолютно наплевать на происходящее вокруг. Мышцы левой руки были подобно канатам, которые скручивало так, что волокна одно за другим от напряжения начали трескаться, отзываясь вибрацией в кончиках пальцев.

«Ну кто тебя просил?» — сам у себя поинтересовался Гарри, вспоминая, как он убеждал Снейпа допустить его к практическим занятиям.

Усевшись за последнюю парту и облокотившись о стену, он сжал добела губы, наблюдая, как в воздухе от одной стены к другой летят всполохи произнесенных заклинаний, под которыми недвижимо стоял Снейп, молча наблюдая за потугами студентов.

В ожидании, пока зелье подействует, Гарри, не скрываясь, смотрел на профессора и заметил, что с момента их последней встречи, около полторы недели назад, Снейп выглядел иначе: конечно, яд, как основная составляющая его сущности, был при нём, в этом студенты убеждались на протяжении всего занятия, но светлая кожа на фоне смоляных волос казалась вовсе белой, лишенной каких-либо оттенков, а черные глаза не фокусировались ни на одной из вспышек, бездумно наблюдая за светопреставлением, устроенным учениками.

Время шло, а Гарри боготворил каждую минуту, приносящую частичку облегчения, краем уха слушая, о чем рассказывает профессор классу, и задаваясь вопросом, о чем же Снейп разговаривал с Малфоем.

«Снейп — крестный хорька, — когда тяжелый взгляд достиг на Гарри, он опустил голову. — Теперь многое встало на свои места. Он всегда будет стараться вытащить Малфоя из любой передряги. Что, собственно, и делал все эти годы».

Под звяканье чернильниц зашуршали страницы, когда на доске вырисовывались белые острые буквы. В общей суете Гарри сгреб свои вещи в сумку, и в окружении друзей и собственных мыслей направился на следующий урок.

— Ребята, — выйдя из подземелий, Гарри остановился, — я попозже подбегу. Встретимся на истории.

— Эм, хорошо, — сказал Рон.

Не ожидая, когда на него посыплются вопросы, Гарри зашагал обратно.

Когда он остановился перед кабинетом, сердце волнительно стучало. Гарри надеялся оттого, что он слишком быстро шёл. Глухой стук в дверь, эхом раскинувшийся по холодному коридору, — и тишина. Пальцы толкнули деревянный массив, а голова чуть протиснулась в помещение. Никого. Он молча зашел и направился вглубь, осторожно высматривая хозяина этого угрюмого места.

Стоя у пустого стола, на котором ровной стопкой были сложены листы пергамента, Гарри сглотнул сухой комок в горле.

— Что вы хотели, Поттер? — в окружении черных волн мантии из кладовой вышел Снейп, вцепившись взглядом в незваного гостя.

— Профессор, — вся решимость сразу сжалась до размера пуговиц сюртука, остановившегося в метре от него преподавателя.

— Если это что-то срочное, то выкладывайте. Если нет, то выметайтесь, — глубокий голос резал воздух, подкашивая уверенность.

Сделав короткий выдох, Гарри посмотрел на Снейпа, скрестившего руки.

— Спасибо, — слова вылетели так легко, хотя глаза внимательно наблюдали, как колкий взгляд, осторожно изучал лицо своего собеседника. — Спасибо вам большое.

Профессор не шевельнулся, а лишь приподнял бровь. Гарри хотел было отвести взгляд, но понял, что стоит замерев. Мысленно выстраивая невидимую крепость на зыбкой почве замершего времени, он следил за тем, как увлеченные черные глаза осматривают его оправу, иногда позволяя себе заглянуть за неё, прямо в зеленые глаза, упрямо уставившиеся в ответ. Совершив еще один путь от волос до подбородка, обсидиановые зрачки поймали прямой взгляд своего визави.

— Пожалуйста, — тонкая ухмылка прочертилась на бледном лице.

Моргнув, Гарри с удивлением смотрел на профессора, не ожидав, что в ответ на искренность он не получил очередную колкость. На щеках проступили легкие краски смущения, скрываясь за тонкой линией очков, а недоверчивый изумрудный взгляд наблюдал, как на профессорском лице приподнялась вторая бровь, разрывая душевное равновесие Гарри в клочья.

Прячась за маской раздражения, Гарри резко отвел глаза в сторону, чего не сделал Снейп.

— Скажите, когда мы можем продолжить тренировки? — кинул Гарри окну за плечом преподавателя, ощущая, как по его скулам прошелся тяжелый взор.

— Так это представление было ради этого вопроса? — вкрадчиво поинтересовался профессор.

— Нет! — Гарри с возмущением посмотрел на Снейпа и понял, что, судя по глазам, тот только этого и ждал. — Это было искренне.

Уголок тонкого рта приподнялся, а бледное лицо с довольным прищуром следило за представлением перед собой.

— Рад это слышать, мистер Поттер, — сказал профессор, постукивая подушечками пальцев по собственному плечу, — вот только не думаю, что в ближайшие две недели вы будете хоть на что-то годны.

— Со мной будет все в порядке.

— Прямо как сегодня? — Снейп посмотрел на левую руку Гарри. — Она хоть что-нибудь чувствует, кроме боли?

— Но мне надо…

— Вам надо восстановиться, Поттер. — Снейп чеканил каждое слово. — Добивать вас окончательно у меня нет никакого желания. Я сам решу, когда мы продолжим тренировки. Можете быть свободны.