31 (2/2)

— И тем не менее все мои агенты готовы, — тихо и неспешно произнес грузный рыжий мужчина в мантии, из- под которой треугольником выглядывал черный галстук на фоне белой рубашки. Его глаза с интересом разглядывали портреты прежних владельцев этого кабинета, а отекшие пальцы спокойно гладили живот.

— Замечательно, — удовлетворенно прошипела темнота в противоположной стороне кабинета, — Джулиус, так что ты думаешь? — голос обратился к сгорбленному в кресле у стола человеку, тонкие, почти сухие руки которого жестко держали перо, царапающее пергамент. Под светом тусклой лампы он походил на фавна. Острые скулы и подбородок были обтянуты тонкой кожей, сквозь которую даже в полумраке виднелась голубая полоска вены, покоящаяся у левого виска.

— Милорд, — хрипло, но уверенно произнес Джулиус, оторвавшись от записей и направив серый взор в темноту противоположной стены, — вы знаете, что я полностью поддерживаю данную кампанию, но мне нужны гарантии.

— Говори яснее, — ступив из темноты в бело-голубой коридор лунного света, сказал Волдеморт, пребывавший явно в хорошем расположении духа. Змеиные красные глаза удовлетворенно сверкали, останавливаясь то на одном, то на другом мужчине, но широкий рот, смявшись в тонкую ухмылку, выдавал некую нервозность.

— Я не могу жертвовать только своими людьми, — ладонь накрыла перо, и худой мужчина встал из-за стола. — Я предлагаю, чтобы в первой части наших действий участвовали так же люди Томсона. — он посмотрел на рыжего толстяка, который к тому моменту уже рассматривал картины дальних уголков кабинета.

— Не возражаю, — Томсон повернулся и двинулся к столу, где Джулиус сворачивал пергамент в трубочку. — Если оплата будет той, о которой мы вели речь, то все в порядке.

— Так оно и будет, джентльмены, — Темный Лорд приблизился к мужчинам, заканчивая собой рисунок треугольника.

— Тогда я буду ждать, — кивнул Джулиус, сделав шаг в сторону камина, скрытого в тени между оконными рамами. — Хорошего вечера.

Слабый зеленый свет на несколько секунд озарил комнату, и стены вновь приобрели темный оттенок.

— Нагайна, нам тоже надо идти, — Лорд поманил к себе Гарри, который, царапая чешуей каменные плиты, двинулся на середину.

— Точную дату скажете в начале августа? — спросил Томпсон, стараясь скрыть заинтересованность в темно-карих глазах.

— Свою плату, — прекрасно понимая, к чему ведет его визави, прошелестел Волдеморт, ожидая, когда змея поудобнее разместится на его плече, — а точнее, предоплату, ты получишь в конце этого месяца вместе с основными инструкциями, — кончиком пальцев он погладил нос Нагайны. — Будет тебе кровь северной сирены.

Пространство резко сжалось, скручиваясь в черные вихри, до одной плотной точки, которая, взорвавшись, заставила Гарри раскрыть глаза от ужаса. Расширенный зрачок судорожно цеплялся за покрытые тишиной предметы. Спрыгнув с кровати, Гарри накинул валявшиеся на полу рубашку с джинсами и ринулся прочь из комнаты.

Сбивчивое глухое дыхание, эхом разносившееся по стенам школы, быстро перемещалось по камню, приближаясь к кабинету директора. Наступив на не завязанный шнурок своего ботинка, Гарри громко шлепнулся на пол, так больно ударившись подбородком, что клацнул зубами. Выругавшись, гонимый недобрым предчувствием, он тут же вскочил на ноги и продолжил бег.

— Открой! — задыхаясь, громко сказал Гарри горгулье, на что та даже не двинулась. — Мне срочно! Ванильные зефирки! — он начал перечислять все возможные пароли, которые в тот момент мог вспомнить и, как ему казалось, когда-то были паролями от кабинета директора. — Хрустящая пахлава! Мятные пряники! — но каменное изваяние никуда не двинулось и продолжало смотреть куда-то в точку перед собой.

Когда паника начала понемногу отступать, давая место рациональному мышлению, опустив сжатые кулаки, Гарри начал допускать мысль, что это могли быть поддельные воспоминания, хотя то, на сколько яркими они были, говорило об обратном. Кинув напоследок суровый взгляд в сторону горгульи, он вернулся уже в свою комнату, с удивлением обнаружив, что сейчас только половина третьего ночи и до завтрака надо скоротать ещё уйму времени.

Просидев на кровати, Гарри прокручивал в голове все детали видения, пока виски не разболелись настолько, что сложно было смотреть в одну конкретную точку. Сам того не замечая, он время от времени косился на часы, стрелки которых словно отяжелели от ночной влаги и не желали двигаться быстрее.

Когда через два часа солнце начало ярко заливать комнату светом, Гарри понял, что ещё один или два часа наедине с самим собой в четырех стенах он просто не выдержит. Схватив «Молнию», он открыл окно и, ступив на подоконник, спрыгнул вниз.

Взлетая высоко вверх и пикируя резко вниз, он разрезал низко плывущие облака, чувствуя, что дурные мысли его отпускают, словно попросту не могут догнать. Холодный ветер обжигал щеки, зарываясь в волосах, отгоняя воспоминания на второй план, чему Гарри был несказанно рад, но, когда школьные куранты сделали первый удар, оповещая о начале завтрака, видение вновь промелькнуло перед глазами с той же красочностью, что и впервые. Решив, что медлить больше нельзя, Гарри полетел к главным воротам Хогвартса.

Когда усталые прутья «Молнии» с сухим шелестом царапали пол первого этажа, Гарри, по пути в Большой зал, в солнечных бликах высматривал фигуру директора, отбрасываемых витражами. Сам не заметив этого, он остановился и, замерев, ждал, прислушиваясь к шагам, наполняющих общий поток глухого шума, пытаясь выудить нужные ему.

Его ожидания оправдались, когда, выходя из тени коридоров второго этажа, скрестив за спиной руки, на лестницу вышел директор, облаченный в небесно-голубую мантию. За ним, уже без мантии, в черных прямых брюках и рубашке, шла тень высокого стройного мужчины, в которой Гарри не сразу узнал Снейпа.

Заметив взволнованного идущую к ним навстречу фигуру, профессора прервали разговор.

— Доброе утро, — сбивчиво сказал Гарри, поправляя челку.

— Доброе, — добрая улыбка расплылась на директорском лице. Снейп же вместо приветствия кивнул.

— Профессор Дамблдор, — начал Гарри, гадая, уместно ли сразу рассказать директору суть увиденного им, — сон.

— Тебе что-то о НЕМ снилось? — глаза Дамблдора сощурились.

— Да, — неуверенный ответ тихо скрылся в воздухе, а Гарри поджал губу, где-то в глубине души не желая признаваться себе, что увиденное действительно с ним произошло.

— Пойдем, — сказал директор и пошёл вверх по ступенькам ускоренным шагом. Гарри и Снейп двинулись за ним.

Сидя на одном из кресел у директорского стола, Гарри размазывал по шее и лицу остатки воды, оставшиеся после погружения в Омут памяти, и смотрел на директора, поглощенного водяным зеркалом Омута, и Снейпа, стоящего рядом и ожидающего своей очереди. Несомненно, он чувствовал облегчение от того, что наконец-то поделился гнетущей мысли информацией, но его больше беспокоили вопросы, которые оставило после себя увиденное.

Когда Дамблдор закончил просмотр воспоминаний и уступил место Снейпу, он подошел к Гарри с выражением крайней задумчивости и спросил:

— Ты ещё что-нибудь видел?

Он остановился у Гарри и положил руку ему на плечо. Голубые глаза старика испытующе смотрели в надежде услышать положительный ответ.

— Н-нет, — Гарри помотал головой, чувствуя себя паршиво оттого, что не смог оправдать ожидания директора.

— А раньше подобного рода сны точно не случались?

— Нет.

Поглаживая узловатыми пальцами волны седой бороды, покоящейся на груди, директор посмотрел на подошедшего к нему Снейпа, вид которого был чуть менее напряженный. Снейп запустил пальцы в мокрую шевелюру, и Гарри с изумлением заметил, что черная смоль профессорских волос вновь стала сухая. Скорее его удивило то, как небрежно, не прилагая почти никаких усилий, Снейп воспользовался беспалочковой магией, что не могло не насторожить и восхитить одновременно.

— Кто этот Томпсон? — не сдержавшись, Гарри задал первый попавшийся из десятка крутящихся на языке вопросов.

Оба профессора посмотрели на него с неким изумлением, словно забыли про то, что в кабинете находится ещё кто-то.

— Джордж Томпсон, — ответил Дамблдор, в сосредоточенности витая где-то далеко, — глава Отдела магического законодательства. — Гарри хотел уже задать следующий вопрос, но директор спросил: — Ты точно больше ничего не видел?

— Думаю, нет, — с тенью раздражения от такой настойчивости повторил Гарри. — Все, что я видел, вы только что видели.

— Рад, что ты поделился этой информацией, — теплая рука легла на плечо Гарри. — Только я могу тебя попросить кое о чём, мальчик мой?

— Да, конечно.

— Если будут подобные сны, сразу же сообщай мне, — рука Дамблдора чуть сильнее сжалась, подтверждая слова. Гарри кивнул. — Хорошо. Теперь ты не мог оставить меня и профессора Снейпа, чтобы мы смогли обговорить увиденное?

Закинув ногу на ногу и подперев рукой щеку, Гарри сидел в Большом зале поодаль ото всех и следил за тем, как против часовой стрелки кружится чайная ложечка, перемешивая сахар в чашке. Он пытался вспомнить, для чего необходима кровь сирен, или, может книгу, в которой это описывалось, но безуспешно. Когда сладкие кристаллы полностью растворились в чае, Гарри сделал один глоток и прикрыл веки, отгоняя лишние вопросы, но перед глазами промелькнула картина, где Дамблдор смотрит на него в надежде услышать то, что, возможно, поможет спасти невинные жизни.

Когда, спустя время, опомнившись, Гарри осмотрелся, то обнаружил, что остался в зале один. За это время, что он сидел и думал, вихрь вопросов в голове осел серым призрачным пеплом, порождая возможно безумную, но такую яркую идею, что, отпив из чашки, Гарри не заметил касающийся его губ холод остывшего напитка, потому что решал одну задачу: когда лучше будет приступить?