8 (2/2)

— Ничего, — снисходительно ответила она и уже основательно уселась на кровать. — Ты себя точно хорошо чувствуешь?

— Да-да, — уже более холодно ответил Гарри. Он не хотел был предметом обсуждений и без того нелицеприятного зрелища, что недавно произошло.

— Мы за тебя волновались, — Гермиона взяла в свои руки его ладонь.

— Спасибо, — тихо ответил он, — скажите, а как остальные после произошедшего в газете и после моего… приступа?

— Новость в газете стараются не обсуждать, а про твой приступ никто, кроме меня и Рона, не знает.

— Как так? — удивился Гарри. Потирая глаза, он потянулся к тумбочке за очками и, найдя их, нацепил их на нос.

— Во-первых, когда это началось, поблизости практически никого не было, мы успели тебя в кладовку спрятать, а потом быстро появившийся Дамблдор перенес тебя в Больничное крыло. Он телепортировал тебя.

— Чтобы мои крики не услышали остальные, — подытожил Гарри.

— Не совсем, — Гермиона сделала небольшую паузу, в попытке подобрать слова, — у тебя свело все мышцы, включая горло, поэтому… в общем, ты не кричал. Ты кричать позже начал.

— Когда он начал показывать мне семьи.

— Какие семьи? — Гермиона сжала его ладонь чуть сильнее.

— Которые были убиты, — хрипло ответил он.

Последовало долгое молчание.

— Ох, Гарри, — Гермиона аккуратно обняла его, чтобы хоть немного утешить. Рон же неподвижно стоял, схватившись за металлический поручень спинки кровати.

На это Гарри лишь вздохнул, пытаясь вновь не упасть в воспоминания. Он хотел представить, что это был лишь сон. Но это было слишком жестоко по отношению к недавним погибшим.

— Ребята, я бы хотел ещё немного отдохнуть, — с этой фразой Гарри аккуратно покинул объятия Гермионы.

— Хорошо.

Они покинули палату, озираясь на друга с жалостью. Вслед за друзьями в палату зашла мадам Помфри, сказала выпить зелья и отдыхать. Двое зелий на вкус были безвкусными, а вот третье — на редкость горьким. Сделав последний глоток этой горечи, Гарри осматривал палату в поисках обычной воды, на что последовало указание колдомедика, что запивать данное зелье категорически нельзя ближайшие полчаса. Пришлось терпеть.

* * *</p>

К вечеру Гарри уже был на ногах. Он неспешно поднимался по ступенькам, ведущих к кабинету директора. После случившегося Хогвартс подозрительно весело гудел в предпраздничной суете. Студенты бегали в обнимку с книгами. Младшие и вовсе не желали замечать случившегося. Это было видно на их лицах. Словно не все читали газету.

После произнесенного пароля горгулья со скрипом и треском открыла проход в кабинет. Дамблдор сидел за столом, что-то выводя пером на столе. Гарри остановился на пороге, ожидая от директора дальнейших действий.

— Гарри, мальчик мой, присаживайся, — Дамблдор указал на кресло возле себя. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, сэр, — Гарри удобно устроился в глубоком кресле из кожи. Вот только расслабиться он не мог. Судя по виду директора, тот думал, как правильней начать разговор.

— Гарри, ты прекрасно понимаешь, случившееся три дня назад навело настоящий переполох в Министерстве магии.

— Д-да, сэр, — такое начало разговора уже начало настораживать.

— Для начала, мальчик мой, расскажи, что случилось в тот день между тобой и Томом?

Это был удар под дых. Гарри сжал кожу на подлокотниках, он боялся смотреть в голубые глаза, чтобы те не увидели уже нескрываемый страх. Горло пересохло, отчего пришлось рвано сглотнуть. Рисунок на столешнице уже начинал раздражать. Он не знал, как сказать... нет. Он не хотел доставать этот ужас из своих воспоминаний.

— …Гарри, — он вернулся в реальность из своих переживаний. — Гарри, ты меня слышишь?

— А, да, — пересохшим ртом прохрипел мальчик.

— Я понимаю, что тебе тяжело об этом говорить, — начал спокойно Дамблдор, поглаживая свою бороду. — Давай ты мне лучше это покажешь.

После этой фразы Гарри бросило в дрожь. Позволять лезть в свою голову он не позволит. Лучше ломано, но расскажет.

— Профессор, — начал противиться он.

— Гарри, я знаю, что Омутом ты до этого самостоятельно не пользовался, но это тебе тоже поможет. Ты сможешь убрать лишние воспоминания, — после услышанного он расслабился.

Одним движением палочки за спиной у Гарри отворилось трюмо, перед которым находилась чаша Омута памяти. На ватных ногах он встал и поплелся к чаше. Дамблдор за ним. У самой чаши Гарри облокотился руками о чашу и начал сплетать все воспоминания того дня в одну нить. Он поднес палочку к виску, и светящееся волокно начало туго выходить из головы. Сплетения растворились в воде Омута. Обессиленный, он отошел от трельяжа, давая директору проход.

Директор погрузился в Омут на несколько минут, что дало Гарри передышку. Он проковылял обратно к креслу и упал в него. Как Дамблдор и обещал, действительно стало легче, воспоминания не исчезли — они размылись, не давили на голову с такой силой.

Спустя десять минут из чаши вынырнула седая голова профессора. Белые волосы сливались в одно единое с бледным лицом. Гарри ловил все перемены на морщинистом лице, но глаза старика задумчиво смотрели в зеркало — он что-то обдумывал, и мысли, что посещали в этот момент его мудрую голову, ни радовали, ни обнадеживали.

Тихо шелестя светлой мантией, директор так же медленно пересек кабинет, обогнул стол и устало сел в кресло. Гарри был согласен, что то, что увидел профессор в его воспоминаниях, — не самое приятное зрелище. Гарри больше беспокоило долгое молчание Дамблдора. Тот лишь изредка покачивал головой то влево, то вправо, поглаживая свою длинную бороду. Тишина начала нагнетать, и, не выдержав больше такой долгой паузы, Гарри позвал:

— Директор. — но ответа не последовало. Дамблдор глубоко погрузился в свои мысли, — Профессор Дамблдор, сэр.

— А, — выпав из оцепенения, профессор наконец-то отпустил свою бороду, устремил взгляд на Гарри.

— Сэр, — Гарри пытался подобрать слова. — Скажите… То, что вы сейчас… увидели, это правда?

— Боюсь, что да, мой мальчик, — Дамблдор откинулся на спинку кресла, продолжая изучать Гарри. Он уже смотрел с той теплой грустью в глазах, абсолютно не скрывая сочувствие по отношению к нему. Гарри пришлось много пережить за последние три дня.

— Профессор, скажите, а я теперь всегда буду видеть то, что происходит с его жертвами? Почему я сейчас вижу это так явно? Мне же уже есть семнадцать, и связь, наоборот, должна была ослабнуть, но мне иногда кажется, что она только усилилась, — Гарри уже переходил на повышенные тона. Нервы уже сдавали, он понимал, что находится в подобии тупика, из которого он сам выбраться не мог, а помощи ждать не от кого.

Треск поленьев в камине только усиливал молчание, что образовалось между магами. Дамблдор плавно перебирал каждую мысль друг за дружкой, пытаясь нанизать их на одну последовательную нить событий.

— Мальчик мой, мне нужно кое-что тебе рассказать, — начал директор, и даже та грустная улыбка, что была недавно на его лице, исчезла. — Порой в мире случаются вещи, которые, на первый взгляд, не должны были бы случиться, так как считаются невозможными.

— Профессор я, честно, не понимаю, к чему вы ведёте, — покачал головой Гарри.

— Гарри, — голубые глаза устало смотрели сквозь очки-половинки, директор наклонился ближе к нему, — мне лучше тебе это показать.

Гарри недоуменно посмотрел на директора, и тот продолжил:

— За то время, что ты провел в Лондоне у тётушки, я исследовал многие материалы, пытался понять, как вы связаны между собой. Твое семнадцатилетие, естественно, отразилось на вашей связи. Я полагал, что как только ты станешь совершеннолетним, связь, объединявшая тебя и Тома, ослабнет. Так и есть отчасти. У него была связь с тобой за счет жертвы Лили, ставшей щитом между тобой и Томом.

При упоминании мамы в разговоре сердце Гарри неприятно пронзил укол холода одиночества.

— Но, директор, теперь же этой защиты...нет.

— Да, Гарри, защиты нет, — кивнул Дамблдор, он накрыл левую руку правой, словно пряча что-то в ней. — Защиты уже нет , но связь не ослабла, путь к тебе Том не забыл. У вас сестры-палочки, возможно, в чём-то похожее детство.

— Что? — Гарри не выдержал и приподнялся в кресле.

— Мальчик мой, мне нет смысла от тебя что-либо скрывать. Я говорю это только ради твоей же безопасности, чтобы ты понимал, насколько порой тебе небезопасно покидать стены школы.

— Но как у нас может быть похожее детство? — в полном ошеломлении спросил Поттер.

— Мне лучше тебе это не рассказывать, а показывать, — и в подтверждение своих слов Дамблдор кивнул в направлении Омута.- Я покажу тебе все, что успел выяснить о Томе за этот период, что мы с тобой не виделись. К сожалению, у тебя с ним связь не только из-за Лили. Эта связь просто была сильнее. Любовь твоей мамы всегда блокировала проникновение Тома в твое сознание, а сейчас эта защита исчезла.

Такая простая и такая жестокая правда накатила на Гарри холодной волной. Страх заставил его в ужасе замереть в одном положении и судорожно обдумывать все, что можно сделать, чтобы этот ужас, что случился три дня назад, не повторился вновь. На ещё одно такое ”шоу” у Гарри просто не хватит нервов.

— Гарри, — словно не замечая застывшую перед ним в ужасе фигуру, Дамблдор указывающим жестом пригласил Гарри к омуту. Тот, еле оторвав окаменевшие руки от кожаных подлокотников, двинулся туда, куда просили. Директор за ним. Уже у самой чаши Гарри уставился в старое затертое зеркало — синие мешки под глазами, потерянный взгляд уставшего парня, который уже к своим семнадцати годам успел повидать многое против своей воли.

Рука Дамблдора по-дружески легла ему на плечо.

— Гарри, все будет хорошо. — начал приободрять его директор, — мы все хотим помочь тебе. Я для этого тебя сегодня и позвал сюда.

Гарри все смотрел в зеркало. Увидев в отражении руку директора, что покоилась на его плече, он тут же повернул голову, чтобы увидеть кисть Дамблдора воочию: фаланги пальцев, словно обугленные, были темного цвета, синюшные вены ближе к ладони вздуты, а желтая потрескавшаяся кожа скрывалась уже под рукавами.

— Профессор, что с вашей рукой? — забеспокоился Гарри. Рука тут же исчезла с его плеча.

— Не переживай, мой мальчик, рано или поздно пройдёт, — попытался успокоить его Дамблдор.

— Но...

— Все хорошо, Гарри, у нас есть дела поважнее, — без лишних слов директор прикоснулся палочкой к виску и, вытягивая одну за другой нити воспоминаний, растворял их в Омуте.

Как только последнее волокно растворилось в зеркальной поверхности воды, Гарри подошел, руками легко обхватил холодные края каменной поверхности чаши и, сам не понимая, зачем, перед погружением задержал дыхание.

Выдох- и он погрузился в Омут с головой.