8 (1/2)

Ближе к Рождеству, придя на завтрак первым, Гарри поздоровался с Дамблдором во главе преподавательского стола и принялся за трапезу. В спальне Рон сказал, что подойдет позже в силу того, что не собрал вещи с вечера.

Гермиона подошла почти через минуту и, пожелав хорошего утра, присоединилась к другу.

— Фух, успел, — Рон плюхнулся на скамью слева от Гарри. — О, сосисочки, — и, пожелав всем приятного аппетита, налетел на еду.

— Тебя, я вижу, отпустили погулять, — Гермиона сидела напротив и пила тыквенный сок.

— Я тебе не собака, — начал злиться Рон.

— Мне ты не собака. Ведь кличка Бон-бон явно не для человека, — она посмотрела в сторону, где сидела Лаванда.

— Да что ты к ней прицепилась? — Рон ножом будто пытался уже не с яичницей разделаться, а с тарелкой. — Ревнуешь, что ли?

”Рон, ты полный идиот, если, серьезно, только сейчас это понял”, — Гарри возвел глаза к потолку.

— Я? — от неожиданности раздался лязг металла о пол. Видимо, это была вилка. — Кого? Тебя? Рыжее безответственное недоразумение? Ха, много чести.

Над головами учеников начали летать совы, в полете сбрасывая почту. К Гарри в руки попал новый выпуск ”Пророка”.

— Ах, так. Тогда… — Рон резко прервался, увидев выражение лица Гермионы, которая уставилась на Гарри.

Руки того начали легонько дрожать от напряжения, глаза бегло прыгали от одной строчки к другой. Зайдя за спину Гарри, Рон на первой странице газеты прочитал:

”Рождественская Метка”.

В статье сообщалось о том, что вчера в промежутке между 18:00 и 20:00 было убито три семьи магглов, которые на Рождественские праздники собирались покинуть Лондон. Все погибшие должны были сесть на один и тот же авиарейс до Мальдив в 22:15. Изувеченные тела членов всех трех семей были найдены в своих домах. Над каждым из домов имелась Метка. Самому младшему из жертв было пять лет.

Тишина глухо окутывала пространство Большого зала. Страх холодом проходил в сердца каждого, у кого в руках была газета, парализуя движения.

Гарри почувствовал легкое жжение в области шрама и притянул ладонь ко лбу в надежде этим жестом ослабить боль. Он вынырнул из газеты и посмотрел на преподавательский стол. Дамблдор уже осматривал зал. Придя к своим внутренним заключениям, директор движением руки указал преподавателям на дверь, и профессора, не сговариваясь, двинулись к выходу.

Через минуту, после того, как многие преподаватели покинули Большой зал, газеты в руках студентов начали рассыпаться мелким серым песком, который исчезал, так и не долетев до поверхностей пола или столешниц.

Гарри держал в руках песок, мерно исчезающий в его руках, и не мог поверить в происходящее. Кто-то из оставшихся преподавателей призывал ребят продолжить трапезу, что казалось абсолютно неуместным. Гарри посмотрел на друзей. Они стояли . В конце зала послышались всхлипы. Волна негодования начала набирать обороты все быстрее затягивая всех присутствующих в себя. Чтобы не попасть под влияние толпы и нарастающего ярости от страха, Гарри решил покинуть зал и как можно незаметнее. Гермиона и Рон — за ним.

Боль обрушилась на него, когда они покинули Большой зал, возле лестницы, ведущей в гостиную Гриффиндора. Она отличалась от предыдущих приступов. Раньше Волдеморт действовал быстро, решительно, стараясь за меньший промежуток времени причинить больше боли. Сейчас же он действовал нарочито медленно, пронизывая каждое мышечное волокно тугим спазмом.

И у Гарри было время, чтобы уйти от всех. Рон и Гермиона, взяв его под локти, завели за угол, а потом, отворив небольшую каморку для инвентаря, взмахом палочек очистили ее и завели внутрь.

— Рон, бегом за Дамблдором, — крикнула ему Гермиона.

— Но, — Рон столбом стоял в проходе кладовки.

— БЕГОМ!!! — уже не выдержала она.

Дверь захлопнулась, послышался быстро удаляющийся стук каблуков.

— Гарри, пожалуйста, — Гермиона схватила руки Гарри, уже давно лежащего боком на полу, и резко придавила к полу, чтобы он не смог нанести себе увечья. — Держись, прошу тебя.

Сначала спазм захватил только мышцы рук и ног, заставляя его выгибаться в конвульсиях. Ощущения начали подниматься к горлу и мышцам таза и спине. Гарри становилось трудно дышать, но титаническими усилиями он заставлял себя двигать мышцами.

— Давно не виделис-с-сь, Гарри, — змеиным шипением прозвучал отчетливый голос в его голове, — Как тебе подарок от меня на Рождество? Понравился?

— Пошёл к черту, — пересилив боль, выплюнул тот.

— Неправильно, — раздраженно сказал Темный Лорд. Словно раскаленную кочергу приставили к ногам, жар прошелся по всему телу Гарри. Он уже не мог сдерживаться и закричал в попытках найти облегчение мукам. Но спазм дошел до горла, и все его попытки выдавить хоть звук превращались в ничто.

Страдания уменьшились, но мышцы все так же пекло, собственная одежда казалась наждачной бумагой, своей грубой поверхностью счесывающая поверхностные слои кожи, задевая обнаженные нервные окончания.

— Как невежливо, — с наслаждением прошипел в голове у Гарри Лорд, — мои люди, знаешь ли, старались. Они делали это с наслаждением.

Гарри перестали касаться холодные каменный плиты, и одежда все меньше соприкасалась с его телом, чему он был очень рад.

— А знаешь, Гарри, как они погибли? — голос шелестом растекался по всему телу. Гарри ощутил прохладную поверхность ткани. Видимо, он снова лежал на чем-то. Эти прикосновения вызвали новую волну спазмов. Спину резко пробило током, горячие слезы текли из глаз, он ничего не видел, лишь всеми силами старался зажмуриться, чтобы перебороть боль. Щеки начали обжигать горячие строчки следов от слез. — Хотя, нет. Я лучше покажу.

Это прозвучало, как приговор. Он показал воспоминания тех, кто забирал жизни беспощадно, с наслаждением у тех, кто не дожил до сегодняшнего дня.

Смех разносится по гостиной. Безумный женский смех уничтожал все, что стояло в пределах досягаемости. Ребенок пытался спрятаться за креслом, его брат крепко прижимал его к себе. Тела двух взрослых лежали возле ступенек, ведущих на второй этаж. Руки и ноги женщины, выкрученные из суставов, слабо прикрепляясь мышцами, держались в основном на коже. Голова слишком сильно повернута набок, волосы мочалкой разбросаны по полу, рот полуоткрыт в попытке выкрикнуть последнее, что она могла сказать тогда. Только открытые глаза безмолвно кричали. Женщина на своих детей уже не смотрела. Просто не могла.

У мужчины, лежащего возле нее, была вскрыта грудная и брюшная полости. Белые кости ребер просвечивали сквозь блестящие потоки крови, которые теплой рекой, пульсируя, до сих пор сочились из аорты. Сердце остаточно конвульсивно сокращалось, создавая иллюзию, что тело до сих пор живо.

В стену полетело кресло. Двое мужчин с разных боков начали подходить все ближе к детям. Ребята не кричали. Шок их парализовал, они стояли, обнявшись, ища помощи в глазах темных фигур, что держали палочки.

— Мама… — самый младший, сквозь черные ткани потянулся рукой в сторону той, что читала сказки ему по ночам.

— Avada Kedavra, — зеленая вспышка пронзила два юных тела, и две изломаные куклы упали на пол.

— А-А-А-А… — Гарри выгибался, кричал в попытках прекратить мучения.

Холодная жидкость обожгла губы и горло, принося за собой облегчение. Боль понемногу отступала, связь с Волдемортом начала слабеть. Оно и к лучшему. Ещё две семьи Гарри мог просто не выдержать. В этом наступившем мареве он отголосками ощущал попытки Тома проникнуть в его сознание.

Когда Гарри сделал болезненную попытку открыть глаза, то увидел только силуэты высоких фигур, стоящих возле него. Одна из фигур подошла поближе, в горло опять потекло очередное зелье и, даря легкость всему телу, позволило упасть в темноту.

* * *</p>

Снов Гарри абсолютно не помнил, да они и не снились ему, наверно. Вернувшись обратно на поверхность из глубин, он на уровне ощущений принялся думать о том, где находится. Он боялся открыть глаза. Недавнее происшествие неустанно напоминало о том ужасе, что случилось недавно. Но проявлять малодушие тоже не хотелось.

Медленно разлепив веки, щурясь и озираясь вокруг, он увидел довольно четкие очертания медицинской ширмы. Глаза неприятно жгло, но все было терпимо. Если не обращать внимание на то, что он увидел не так давно в воспоминаниях и что пережил телом, состояние его было более чем нормальное. Мышцы до сих пор тянуло, как после изнурительной тренировки, глаза просто слезились от яркого света

Он приподнялся на локтях и, вытянув голову, попытался определить, какое сейчас время суток. Судя по еле розовеющему небу на горизонте и инею, филигранно покрывающему поверхность окон возле кровати Гарри, он предположил, что сейчас ранее утро.

Голова потяжелела, и Гарри пришлось аккуратно положить её на подушку и укрыться теплым одеялом, чтобы не потерять тепло. Он понимал, что согревающими чарами сейчас пользоваться как минимум глупо — в его-то состоянии.

Послышались быстрые шаги, и из-за ширмы показалась мадам Помфри.

— Гарри, наконец-то, — она подошла ближе, положила руку ему на лоб, потом без лишних слов отошла, направила палочкой поток магии сверху вниз. Сканирующее заклинание приятной прохладой прошло от макушки до пят. — Все хорошо. Гарри, как твое общее самочувствие?

— Нормально, спасибо, мадам, — кутаясь в одеяло, пробормотал Гарри. — Небольшая слабость и всё. Скажите, сколько я пролежал?

— Два дня, — просто ответила колдомедик, наблюдая за реакцией Гарри. А он, нахмуренный, лежал и примерно прикидывал, что могло измениться за это время в Хогвартсе.

— А Гермиона и Рон?

— С ними все в порядке. Занятия ещё не начались. Как только они проснутся — им сообщат.

Значит, Гарри угадал, что сейчас ранее утро. Он ещё сильнее начал кутаться в одеяло в попытках не растерять тепло, что сам не заметил, как вновь провалился в небытие.

Уже ближе к полудню он снова проснулся, уже в более бодром состоянии. Возле него теперь стоял вполоборота Дамблдор и, увидев, что Гарри просыпается, уже всем корпусом развернулся у нему.

— Мальчик мой, как ты? — голубые глаза из-под очков-половинок внимательно наблюдали за юношей.

— Все хорошо, директор, — сонно ответил Гарри, щурясь от яркого света, сел на кровати.

— Гарри, я бы хотел с тобой поговорить, — начал директор.

— Да, конечно.

— Но не сейчас, — прервал слова Гарри Дамблдор, — давай вечером у меня в кабинете. В семь часов. Пароль — Лимонная пастила.

— Хорошо, профессор Дамблдор, — директор чуть улыбнулся, на мгновение положил свою руку на плечо Гарри и, плавно развернувшись, пошел в сторону выхода.

Уже возле дверей на него с разбегу влетели двое. Рон и Гермиона начали уже было извиняться за произошедшее, но директор жестом остановил их извинения и только указал на Гарри ладонью. Друзья тут же рванули к другу.

— Гарри, — Гермиона уже повисла у него на шее, — ты как?

Она с беспокойством осматривала его, на сколько позволяло одеяло.

— Да все нормально уже. Мышцы тянет немного и глаза на свет реагируют сильно.

— Это ты ещё хорошо себя чувствуешь. Видел бы ты как тебя скрутило, — простодушно прокомментировал Рон, на что получил испепеляющий взгляд от Гермионы. — Что?