30 (1/2)

30

Госпиталь семьи Д’Аккуза, GLEN.

Просторная светлая палата, охрана у дверей с той стороны, цветы: от его подчиненных, от коллег, от главы отделения Ти Ана, от его адвоката, от адвоката Гильгамеша Чиурелио, от его сына, Дихара, от семьи Д’Аккуза, от людей, которых он даже не знал… Беспокойство, что он попал в параллельную реальность, не оставляло, даже когда на пороге его палаты в больничной униформе с его медицинским досье в руках он увидел Джексона.

— Джекс, я что, так много пропустил? — уже в который раз повторял один и тот же вопрос Апория, непонимающе глядя на друга, что уже в третий раз зачитывал ему анамнез.

— Тайсун, ты меня хоть слушаешь? — сдавшись, мужчина захлопнул папку и пытливо посмотрел на пациента.

— Я… не уверен, — честно признал Апория.

Он смотрел на перебинтованные запястья и лодыжку, щупал уже в который раз пластырь у виска с зашитой раной, касался тугой повязки, что стягивала сломанные ребра, бросал осторожный взгляд на трубки капельниц, тянущиеся от его рук.

— Какое сегодня число? — Тайсун поднял взгляд.

— Восемнадцатое июня, — послышалось от двери.

Джексон обернулся и встал, приветствуя мужчину. Апория молча смотрел на посетителя. Бьянконэ Д’Аккуза с букетом роскошных цветов в неизменно черном костюме и перчатках.

— Я зайду позже, — Джексон кивнул альфе, передавая в руки досье, и выскользнул за дверь.

— Что ты тут делаешь?

— Это госпиталь моей семьи, имею право тут находиться, не считаешь? — Бьянконэ положил букет на стол и аккуратно, демонстративно снял перчатку с правой руки.

Он бегло пролистал медицинские заключения. Тайсун пребывал тут вторые сутки.

— У меня к тебе предложение, прокурор.

Тайсун внутренне подобрался. Его привез сюда Бьянконэ после того…после того… Он был не в себе, на грани нервного истощения, в полуобморочном состоянии. Никто с ним ни о чем не говорил. Суетящийся персонал строго выполнял свою работу, особо даже не информируя его ни о чем. А потом, когда он открыл глаза, то обнаружил цветы в палате.

Бьянконэ присел на край кровати, уравнивая разницу в росте.

— Выходи за меня.

Тайсун моргнул, повернул голову влево, осматриваясь. Ему послышалось?

— Пардон?

— Выходи за меня, Тайсун. В качестве приданного я приготовил документы на полную опеку над Дихаром, запрет на встречи с Бореалис, возобновление дела 3253, смертную казнь для Серхио Лайтмана, закрытие дела о Големе, твое чистое доброе имя, большой дом и собаку.

Апория замер, переваривая. Мужчина перед ним выглядел, как монстр, раскрывающий над его головой пасть.

— Ну как? Достойное предложение?

Сердце Тайсуна дрогнуло, забилось быстрее. Он же не ослышался? Путаница среди улиц из собственных мыслей, словно водила его по кругу, огибая так необходимые указатели. Противоречие краеугольным камнем упало в руки. Он столько перечитал о поведении людей психопатического типа, но все без толку. Бьянконэ его обвел вокруг пальца. Снова. И осознание этого даже не беспокоило. Наоборот, наверное впервые за долгое время он был рад, рад тому, что в голове была сотня мыслей, и ни одной о Дайки.

Тайсун почти готов согласиться. Но… Где-то там еще есть не упавшая граница, что удерживает рот на замке. Апория сглотнул. Подвесной мост пройден, Д’Аккуза его поймал за руку и больше не отпустит. Надолго ли? До тех пор, пока не надоест? Пока Апория будет полезен? Пока секс с ним не приестся?

— Ты все подстроил. Ты с самого начала все просчитал.

— Не все. Но многое.

— Ты… — процедил прокурор. — Ты сделал это намеренно. Эффект подвесного моста. Что из всего правда? Мой разум твердит мне одно, но ты заставил меня усомниться.

Бьянконэ растянул губы в улыбке.

— Эффект подвесного моста уже прошел. Этот эффект кратковременный. То, что чувствуешь сейчас, и есть правда.

— Как я могу тебе верить?