29 (1/2)

29

Люфте вошел в помещение, лишь прикрыв за собой дверь. Он её давно не запирал, в очередной раз указывая Тайсуну на его место.

— Я принес тебе ужин, — приветливо.

Альфа поставил тарелку на пол и наклонился поцеловать мужчину в губы. Тайсун отвернулся, и чужие губы лишь мазнули по лицу.

— Тебя возвели в ранг «особо опасный» и поставили рядом с твоим именем красную метку. Ты же знаешь, что это значит? — спокойно, присаживаясь напротив с тарелкой бульона.

Прокурор Апория знал. «Живым брать необязательно».

— Что ты им наплел? — все враз стало настолько очевидным, что хотелось себя как следует отпинать за проявленный ранее идиотизм.

— Знаешь, самое удивительное, что людям не нужно даже ничего говорить, они сами все додумают и расскажут. А мне осталось лишь восхититься тому, как убого сконструирован наш мир, — ухмылка.

Тайсун опустил голову на связанные перед собой руки. Никакой свободы, как Тилль и сказал. Если бы… если бы не проклятое земное притяжение, не эти камни в руках… Если бы это оказалась птица в ладони с сильными крыльями, был бы он свободнее? Если бы не мелководье, поймавшее его, словно сетями, смог бы он выбраться на глубину? Его заклеймили, даже не разбираясь, перечеркивая его будущее, даже если он выберется отсюда. Даже если выберется, то до города ему живым не добраться… Будущее уже произошло.

— Ну-ну, Тайсун. Я никому не дам тебя обидеть, — Люфте по-отечески обнял мужчину. А самому Апории захотелось удавиться от искренней фальши.

Прокурор скосил взгляд на незапертую, как издевка, дверь. Тилль будто говорил ему: «Вон, смотри, выход. Только ты не посмеешь сдвинуться с места».

И Тайсун жевал губы, но не смел. Он не знал, насколько близко Тилль подобрался к Дихару, не знал, что происходит в его жизни за этими стенами, не представлял, смогут ли его защитить от того, от кого и не ожидают подвоха. Ему следует остановить Люфте. С этим бульоном ему скормят препараты, и тело вновь подведет его, сдаваясь.

— Как твое имя, Тилль? — неожиданно для себя спросил прокурор.

Люфте отстранился, разрывая объятия. Улыбка растянула губы в мягкой улыбке, и Тайсун понял, что попал в точку. В промежутках между визитами и сексом у него было более чем достаточно времени обдумывать дело о Големе, и чем больше он хотел видеть в нем Люфте, тем больше соответствий всплывало.

— Я уж думал, ты никогда не спросишь. Ти Лайтман.

— Повезло же тебе. Когда ты первый раз убил? — не обращая внимания на поглаживание горячей ладонью колена. Хотелось оттянуть неизбежное как можно дольше.

— Какие интересные вопросы ты задаешь, — отталкивающая улыбка. — При рождении. Начал с того существа, которое понесло от Лайтмана.

— Не смешно, — прокурор поднял твердый взгляд на «друга», чья рука уже ползла по бедру вверх.