21 (1/2)

21

Первое, что почувствовал Тайсун, это тупая боль в тяжёлой неподъёмной голове. Последнее воспоминание — очередная допитая бутылка алкоголя и разговор с адвокатом. У него отберут сына. Альфа с силой зажмурился, стиснул зубы, душа внутренний вопль. Эта мысль заполнила собой все пространство черепной коробки, стремительно увеличиваясь, словно мыльный пузырь, причиняя боль без формы и определения, но очевидную, как упавшие на мир небеса.

Спустя долгую минуту он справился с удавкой на сердце и раскрыл глаза, игнорируя головную боль. Потолок был зеркальный, и сверху на альфу смотрел он сам.

— Что за…?

Мужчина огляделся, приподнимаясь на локтях. Поясницу прострелило острой болью, Апория зажмурился, сжав в руках простыни. Головокружение усилилось. «Сука!» Наконец до его сознания добрались окружавшие его картины: зеркальные полосы шириной по пятьдесят сантиметров на мрачных серых каменных стенах, что виднелись в промежутках между натертыми до блеска отражающими полотнами, в двух углах под потолком по одной небольшой лампе, что освещали кровать, свет, отражаясь от зеркал, заполнял помещение. Не было ни окна, ни другой мебели, лишь в углу душевая кабина, которая представляла собой металлическую трубу прикрученную к стене, завершающуюся лейкой, небольшое квадратное углубление, выложенное кафелем, в полу с дыркой, чтоб стекала вода, и унитаз рядом с ней. Ни перегородок, ни перекрытий.

Из зеркал на него смотрел он сам с замотанной бинтами головой. Удивление. Он коснулся пальцами виска. Действительно бинт.

— Какого дьявола…?

Определённо следовало покопаться в памяти, отковыряв несколько крупных камней от поросшей мхом алкогольной амнезии скалы, потому что воспоминания не возвращались легко, скорее со скрипом и усилием. Но кроме понимания, что он вдрызг напился, находясь в квартире своего друга Люфте, больше ничего не всплывало. «Блядь».

***</p>

Люфте насвистывал простенькую мелодию, вытаскивая черные мешки с мусором из дома. Он был в приподнятом настроении, потому что счастливый пенни Идзина наконец повернулся к нему орлом. Пустая тара, испачканное в крови постельное белье, наручные часы Тайсуна, мобильный телефон, документы, его одежда, обувь и даже белье отправились в помойку. Перерабатывающая роботизированная машина прибудет с минуты на минуту на его улицу, совершая двухдневный забор-уничтожение мусора. Удобное изобретение: сжигание отходов, их дробление и прессование прямо на месте. Полигоны канули в лету ещё лет триста назад.

Тилль поднял взгляд к утреннему, серому, ясному, по меркам Идзина, небу — день обещал быть прекрасным. Он улыбнулся махнувшему рукой вышедшему на утреннюю пробежку соседу и потопал обратно, в дом, завершить уборку. Он потратил еще несколько часов на то, чтобы отмыть квартиру с химическим средством, напрочь убивая даже запах феромона Тайсуна в доме. Не должно остаться никаких следов. Сегодня рабочий день, но Люфте позволил себе немного опоздать, чтобы искренне удивиться со всеми коллегами отсутствию прокурора Апории на рабочем месте.

— Тилль, после того как криминалисты покинули квартиру прокурора, он же отправился к вам? — обеспокоенно.

— Да, но когда я вернулся домой, Тайсуна не было. Он ушел. Не оставил даже записки, — ответил Тилль.

— Телефон прокурора Апории не отвечает. Глава отдела, законники из следственного отдела и даже адвокаты семьи Бореалис давят на нас — всем им нужен прокурор Апория.

— Не похоже это на него — не приходить на работу, и опоздания на пять часов тоже не являются его обычной привычкой.

— Вероятно, что-то произошло, — один из сотрудников.