8 (1/2)
8
Тайсун Апория стоял на балконе и курил, всматриваясь вдаль: покатые строения, аккуратные газоны, мягкость линий читалась абсолютно во всем, кроме самой сути бытия прокурора. Он думал о новой жертве, о том, что где-то там сейчас неторопливым шагом по ярко освещенным улицам идет улыбающийся человек в своем безупречном костюме, с отвратительно приветливым лицом, насвистывая заурядную мелодию под нос. Человек, из которого торчат во все стороны иглы, что не вписывается своим уродливым существом в этот прилизанный, без острых углов, город. Тот, за кем он гоняется уже больше года.
«Сожаление». Профайлеры сказали, что в этот раз это именно оно. И непременно послание: «Рай не существует. Ад — это окружающие тебя люди». Тайсун хмыкнул и, затянувшись в последний раз, затушил в пепельнице сигарету. Как бы там ни было, а с формулировкой альфа был очень даже согласен. Жуть пробирала от этой мысли, но она осиновым колом вбилась в темечко. «Ад — это окружающие тебя люди» эхом звучало в одурманенном табаком сознании. Кому этого не знать, как не ему?
В дверь позвонили, альфа обернулся, вопросительно выгнув бровь. Взгляд на часы: 23:10. Поздновато для визитов вежливости. Тайсун осторожно прошел к двери. Огнестрельная рана болела, а завтра к девяти утра его ждет Джексон в клинике: ногу неприятно тянуло, иногда дергало болью. На пороге стоял наследник дома Д’Аккуза, в его руках был желтый шарф.
— Так и оставите меня на пороге?
— Моя бы воля, я бы выкинул вас отсюда.
Бьянконэ криво изогнул губы на это замечание, отмечая по позе Тайсуна, что мужчина не намерен впускать его в дом. А он сам не собирался уходить с пустыми руками.
— Сильно болит? — взгляд сместился к ноге.
Среагировать на реплику прокурор не успел, удар ногой в бедро оказался быстрее. Апория низко зарычал, чувствуя, как нога подкосилась. Удар в колено, нога согнулась, и прокурор практически упал на правое колено, успев удержать вес. Левое было выбито. «Сукин сын!»
Бьянконэ перехватил дверь и сильно толкнул ее вперед, вынуждая Тайсуна попятиться. Спокойное, в какой-то мере даже равнодушное выражение лица мужчины пугало. Прокурор бросил взгляд в сторону — его табельное оружие было недалеко. Д’Аккуза заметил.
— Ничего не выйдет. — Желтый шарф петлей захватил шею, затягиваясь.
Тайсун инстинктивно вцепился в плотное полотно, но гость словно и не заметил этого. Сдавив шарф, как удавку, он волоком потащил по полу хозяина квартиры прочь от двери. Страх и непонимание вцепились зубами в лодыжки, выгрызая куски плоти.
— Что ты!.. Аххгрр… Отпу…сти!.. кххх…
— А у вас тут миленько, — альфа взглянул на ведущую вверх лестницу.
Тащить восьмидесятикилограммовую тушу наверх Д’Аккуза не стал, просто нависнув над мужчиной прямо посреди гостиной.
Апория содрал с шеи шарф, стоило лишь почувствовать слабину, и сразу вцепился в горло Бьянконэ. Альфа даже не испугался, моментально воткнув пальцы в заживающую рану на бедре.
— АААРГХХ!
Д’Аккуза перехватил ослабившие хватку руки и, крутанув прокурора на живот, зафиксировал правую на пояснице, выкрутив до боли.
— Отпусти, сука! Что тебе нужно?!
Бьянконэ смотрел на широкую спину мужчины в простой белой футболке, что задралась и открывала взгляду край татуировки. Член стал тверже, стоило ладони поползти по рисунку вверх, оголяя его.
— Дерево без почвы, — тихо, и Апория вздрогнул, ощутив, как горячие чужие губы коснулись шеи.
— Отпусти меня, урод! Это называется нападение!
— Вы думали, я не знаю? Напишете на меня заявление? — с ухмылкой. — Не напишете, — тягучий шепот у уха. — Гордость не позволит, — укус.
— Пусти! Я убью тебя! Убью!
— …
Губы альфы оставили свой след между лопаток, на ключицах, но даже через ткань Апорию прошивало током. «Какого дьявола?!» вертелось в голове веретеном, разматывая напрочь истончившиеся нити нервов. Домашние шорты одним рывком были содраны до колен.
— Какая красота, прокурор, — альфа провел пальцами по корневой системе рисунка, оглаживая задницу. Палец раздвинул половинки, нащупывая вход в тело.
— Я тебя не боюсь! — рычание, злость.