Советы старших (2/2)
Все четверо переглянулись. Немо был решён первый же вопрос: первенство в рассказе Дазаю не давать. На втором все застопорились, но, кажется, Атсуши точно не будет оратором. Остались двое, и Тюя, посмотрев на Рюноскэ, кивнул ему. Всё-таки Рюноскэ практически первым встретился с их проблемой абсолютно вменяемым и трезвым. И Акутагава, вдохнув через нос, размял пальцы и начал.
— Когда ты забрал Тюю на уикэнд месяц назад, Осаму в одного подался в бар, где встретил человека, с которым нам всем, как выяснилось, ни пересекаться, ни тем более общаться нельзя. Я ещё потом забирал этого остолопа в полном невменозе, вот только не он один был в таком состоянии, а вот уже его забирали двое других, с которыми я поздоровался, — Акутагава смотрит куда-то в стену, неловко заложив руку за шею. — Мы только на следующий день узнали от нашего отца, что этими тремя были наследник Крыс Мёртвого дома и два его подельника. Достоевский и эти, ну…
— Гогору и Гончаров, — добавил Накаджима заплетающимся языком, и Рюноскэ кивнул.
— Да, они. Мы даже не знали, что они опасны, — подхватил Накахара, и Акутагава благодарно замолчал. Ему было неудобно рассказывать всё в одиночку! — И вроде бы нас предупредили, мы и не видели их больше с того раза, а потом в один прекрасный день у нас в классе случилось пополнение, и… да, это были эти трое. Я не спрашивал напрямую, но мне кажется, они попали в наш класс как раз-таки из-за нас. Вернее, ради нас. Мы им нужны. Наверное. Я не знаю, — Тюя вздохнул и пожал плечами. — Мы бы и рады делать вид, что мы — не мы, но вот этот придурок всё начал первым! — последовал лёгкий шлепок ладонью Осаму по плечу, и тот недовольно фыркнул.
— Да чего опять я? Сами хороши, — Дазай зевнул, прикрыв рот рукой, и сел прямо, сложив ноги лотосом. В отличие от своих товарищей, его рассказ отдавал гордостью. — Я вообще ничего не хотел, а они начали меня передразнивать. Особенно этот, длинный. Ну, и когда он со стула навернулся, было тоже смешно. Я перекачался на стуле, а ему ножкой косу зажевало! Да бросьте, вы бы сами смеялись, если бы видели. А потом на физкультуре все эти трое начали соревноваться с двумя оставшимися, Дост-кун со мной на скамейке сидел, мы в камень-ножницы-бумага сыграли. Ничья вышла, представляете? Так что не я один тут виноватый.
— Мы и не говорим, что виноват ты один, мы говорим, что пошло это всё от тебя, — Накахара уселся на подлокотник удобнее, упёршись спиной в спинку дивана, и Дазай, одним лицом его передразнивая, съехал ниже и уложил свою голову Тюе на ноги. Тюя оскалился, но Осаму не сбросил.
— Да бросьте, они хорошие ребята, — Дазай продолжает говорить с закрытыми глазами. — Плохого они нам пока не сделали.
— Пока! — Атсуши вдруг вскинул уши, смотря на Осаму. — Они хорошие, но… но я чувствую от них целое облако нехороших запахов. Железо, кровь, земля…
— От нас будет пахнуть также, кот, — Рюноскэ покачал головой, мол, не аргумент, и уселся поглубже в диван.
— Будет пахнуть — не значит, что уже пахнет! И я бы не беспокоился, если бы от наших отцов или от их офиса пахло также. От них разит совершенно иным.
— Но ты ведь с ними общаешься.
— Потому что вы все с ними общаетесь. Не буду же я особняком держаться. Если с вами что-то случится, кто вас защитит?
— Ой, как благородно, Атсуши-кун, — Дазай даже руками всплеснул. — Вот это подобие брата защищай и Тюю, а я с удовольствием помру, ты же знаешь.
— Не в мою смену, — Атсуши прищурился и выпрямился, и наконец на его лице вместе со страхом и отчаянием появилась… строгость? Уверенность? — Я единственный из вас способен регенерировать. Даже если мне сердце вырвут, оно заново вырастет. Как нога в тот давнишний раз.
— Если не отвлекаться от темы, мы… продолжаем с ними общаться, — Тюя будто не замечает, как сложил руку Осаму на лоб. — Если бы отцы не узнали, и продолжили бы.
— Беда в том, что мы прекрасно знаем, кто они и кто их родители. По крайней мере, кто такой отец Фёдору и что он из себя представляет, — Рюноскэ скрестил руки на груди, выглядя уже более расслабленно и наблюдая за качающимся хвостом Атсуши. — В школе на виду у всех мы в безопасности, но есть подозрение, что наша оплошность ни к чему хорошему не приведёт.
— Отцы потому и беспокоятся, что мы нарушили запрет держать дистанцию с нашими врагами, — Дазай вскинул руку кверху, жестикулируя при разговоре. — Хотя мы тоже далеко не ангелы. Вообще, я удивлён, что за всё это время мы ни разу не вспомнили о том, что сами представляем для них опасность.
— Вот именно поэтому в наших интересах устранить первыми их, а в их интересах — нас, — Тюя вздохнул, неосознанно проведя рукой по волосам Осаму, погладив, как кота. — И если бы они были слабее нас, отцы бы просто отдали нам всё это на наше усмотрение. А тут…
— Собственно, вот и проблемка, с которой мы пришли к Вам- к тебе, — Атсуши вытянул ноги, свесив их с дивана и стараясь не запускать когти рук в мягкую ткань. На его кисть неожиданно легла бледная рука Рюноскэ, ведь тот заметил, как вздулись от напряжения вены Накаджимы. — Мы понимаем, почему отцы злятся, но их гнев пугает лично меня больше, не знаю, как всех остальных.
— Он больше всех кичится, а как с отцом столкнётся, так спрячется за меня, как за щит, — Рюноскэ через плечо указал на брата, и Атсуши сдавленно улыбнулся уголком губ. — Так что мы все боимся.
— И беспокоимся, — Тюя ни разу не улыбнулся за всё время. Ему самому нелегко далось решение сбежать, но… но подставлять команду нельзя. Отца он любил безмерно, но видеть в его глазах разочарование не хотелось.
— Знаете, не люблю врать, — Дазай вдруг резко поднялся, и Тюя убрал руку, задержав её в воздухе. — Поль, мы пришли к тебе не только за тем, чтобы ты сам посудил то дерьмо, в которое мы вляпались. Прикроешь нас, а?
Верлен всё это выслушал молча, не перебивая и внимательно наблюдая за мимикой, жестами, словами каждого. На их лицах всё читалось, как в открытых книгах, и парни показались Полю ещё более интересными, чем на первый взгляд. Какой спектр эмоций! Живые! Абсолютно живые подростки. Счастливые дети. Не боятся совершать авантюры, чувствуют чувства, любимы родителями, вляпываются во всякие проблемы, как настоящие растущие дети, и точно так же катаются на аттракционах в парках развлечений. <s>Рядом не стоят с теми бездушными машинами, которые должны были из них получиться.</s> Но вот все четверо уставились на Верлена в ожидании вердикта. Верлен встряхнул головой, медленно откинувшись на спинку кресла и сложив руки на подлокотники. На его лице невозможно прочитать его мысли, но видно, что Дазай, не спуская с него взгляда, пытается. Старайся, малыш, тебе понадобится раскалывать таких же, как Поль, когда станешь старше.
В какой-то момент на телефон пришло сообщение от Рандо, что детей нигде нет, на что Поль ответил интригующее: «Я напал на их след, мне кажется, я уже близок к их местоположению, не беспокойся».
— Знаете, вы напоминаете мне кое-кого в юности, — подростки в молчании уставились Верлену чуть ли не в рот, не перебивая. — Не хочу быть самовлюблённым, потому упомяну не только себя. Один был, ну, чуть постарше вас, на пару-тройку лет всего, когда отправился вместе со своим напарником знаете куда? В логово огромного и агрессивного зверя. А знаете зачем? Отбирать его сокровища, накопленные за долгие годы. И знаете, что с ними стало? Зашли вдвоём, вышли втроём. Не только сокровища оттяпали, но ещё и друга нашли. Этот зверь им ещё и благодарен потом был, потому что снаружи логова нашёл более ценное сокровище, чем все его экземпляры, — Поль усмехнулся, нарочно не смотря подросткам в глаза. — О, и ещё одного человечка я знавал, который со мной по долгу службы сначала соперничал, а потом стали едва ли не лучшими друзьями, если не больше. Такие авантюры совершали! Чуть ли не кража людей и развал федеральных организаций… Шутка! Шучу. Про кражу людей. А служба у меня какая интересная была, не представляете…
— Пустился в былое, как старый дед, — Дазай тихо шепнул Накахаре на ухо, и тот, внезапно отвлёкшись, сначала еле сдержал смешок, а потом закрыл рукой рот и насильно начал хмуриться. Осаму улыбнулся.
— …Случилось мне как-то выпить на брудершафт с Достоевским-старшим.
Если раньше подростки хотя бы дышали, то сейчас воцарилась гробовая тишина, тикали лишь часы на стене. В их взглядах читалось полное… удивление.
— И… как оно? — внезапно подал осипший голос Рюноскэ.
— Долгая история, конечно, об этом не знает даже Артюр. И если коротко — неплохо, но пьют они, конечно, знатно. Русские, да. Я точно не знаю традиций страны, но одну могу назвать точно: сколько градусов мороза на улице, столько градусов и в их алкоголе. Пока я не выпил то, что мне предлагали, я даже не знал, что могу изъясняться на русском. До сих пор не знаю, как я это сделал и о чём договорился… Но вышел живым. Как видите, даже целым. Даже больше: жив до сих пор.
Накахара на выдохе сказал одно: «Охуеть». Накаджима, не отводя от рассказчика взгляда, кивнул: «Согласен». Один Дазай испытующе прищурился, хитро улыбаясь и внимательно следя за лицом Поля.
— Я, кажется, начинаю понимать, к чему клонит французская сторона этой комнаты, — Поль не рискнул перебивать, ухмыльнувшись уголком губ. — Но я сначала выслушаю тебя. А то меня побьют, если подумают, что это я подкинул тебе идею.
— Справедливо, — Верлен встал наконец с кресла, заложив руки за спину и зашагав из стороны в сторону, как преподаватель. — Итак, если кто-то не понял и если кто-то понял, но не хочет озвучивать, подытожу: друзей держите близко, врагов — ещё ближе. Да, ваша ошибка, что вы пошли на контакт с вашими кровными врагами, но в это же и ваше преимущество. Друзей очень сложно убить, дети мои, — здесь Поль резко развернулся на пятке и носке, склонившись на уровень глаз гостей и упёршись ладонями в колени. — Держите ухо востро, не теряйте бдительности, но вот вам мой совет: не обрывайте с ними общения. Заставьте их поверить в то, что вам можно доверять, что вы — не те, кем вас описала их верхушка, — Верлен выпрямился и зашагал из стороны в сторону, учительски подняв указательный палец кверху. — Вы можете дать достойный отпор им точно так же, как и они — вам, но никакого отпора не понадобится, если не будет нападения, понятно? А когда уже они потеряют бдительность и начнут вам доверять, — Поль остановился в самом тёмном месте комнаты, куда не доставал свет настольной лампы, и его глаза нехорошо сверкнули, — всадить нож в их лопатки будет проще простого.
Все всё выслушали молча. И вдруг голос подал… Атсуши.
— А нет такого варианта, что мы тоже начнём им доверять и просто не сможем, как ты сказал, всадить ножи им в спины?
Иногда оборотень-пацифист давал как нельзя дельные комментарии. Судя по взгляду Дазая, он как-то даже и не рассчитывал конкретно на этот вариант, хотя и о предложении Верлена он догадался раньше всех.
— А вот это уже ваше решение, дети мои, — Верлен мило улыбнулся и хлопнул в ладоши. — Да благословит вас наш Господь Бог не попасть в ситуацию «убей или будь убит»!
В это время снова раздался телефонный звонок, и Поль, взглянув на экран, приложил палец к губам, призывая молодёжь к молчанию, и заговорил:
— Да, любовь моя? Что говоришь? Прочесали все больницы и морги? А полицейские участки? Всё-всё, я шучу, сворачивайте всю свою деятельность, я их нашёл. Да, любовь моя, всех четверых. Да, живыми и целыми. Нет, не в плену. Нет, никого не убили…
— Меня сейчас стошнит, — Осаму показал пальцем в рот, высунув язык, изображая рвотный рефлекс от этого «любовь моя». Рюноскэ только поморщился, отодвинувшись от брата, а вот Атсуши зажал свои губы руками и зажмурился — он слишком перенервничал, и вызвать у него тошноту одним напоминанием легче лёгкого. Один Тюя не спускал глаз с Верлена.
— …да, ничего криминального, любовь моя. Всё расскажу при встрече, и остальных двоих тоже с собой бери. Да, подъезжайте по моему адресу, они все у меня. Сыты, накормлены, ждут родителей, а вы поторопитесь, у меня не круглосуточная продлёнка.
— Нам конец, нам конец, нам конец! — Накаджима снова затрясся, потянув себе вниз за уши, и Акутагава рядом лишь сочувственно приобнял его за плечи, похлопав второй рукой по голове.
— Тихо, молодёжь, — Поль сбросил звонок, — отставить страх, папочка Поль-Мари на страже вашей физической целостности, за психическую — не уверен, — телефон откладывается обратно на полку, а сам француз потирает руки. — А теперь повставали с дивана и за мной. Будем изображать вашу прогулку по злачным местам и мою видимость деятельности по вашему поиску.
…Не прошло и пятнадцати минут, как дверь, неожиданно не запертая, отворилась, и все трое — Артюр, Огай и Тацухико — влетели в прихожую Верлена. Не ожидая, что дверь не придётся выламывать, взъерошенный и продрогший Рэмбо споткнулся о ногу не менее взмыленного Мори, а в попытке удержать второго Шибусава в рваном халате вцепился в чёрное пальто на спине, и только это удержало от падения всех троих. Верлен резко очутился на пороге тёмной комнаты с лицом, выражение которого ясно говорило: «Слоны в посудной лавке!», и все трое молча уставились на хозяина квартиры.
— Где они?! — в голос выкрикнули якудза, но Поль только нахмурился, приложив палец к губам, и показал пальцем на дверь, мол, закройте хотя бы. Тацухико, стоявший ко входу ближе всего, осторожно захлопнул дверь, но внезапно зашипел, приоткрыл дверь снова, высвободил край своего хвоста и закрыл на этот раз насовсем. Поль тихо поманил их рукой к порогу комнаты и указал куда-то в темноту, и все трое, довольствуясь лишь светом из коридора, аккуратно взглянули внутрь.
На расправленном диване, который попадал под свет лишь подножьем, лежали двое: два брата в непонятных комьях грязи и мокрые мирно спали, и их грудины мерно вздымались в такт дыханию — Дазай разлёгся чуть ли не звездой, свесив ноги на пол, а вот Акутагава свернулся клубком, подложив одну ладонь под голову, а второй закрываясь от света, который, видимо, горел тут уже давно. На расправленном рядом кресле лежал Тюя, такой же мокрый и с измазанным в песке лицом, только спал он головой в подножье и ногами — на спинке кресла; на самой же спинке устроился Атсуши, прямо как кот, свесив одну из рук к ногам Тюи, а второй держась за край — видимо, так ему было удобно. И такой же грязный. С его волос ещё капала вода. Узрев мирно спящих подростков, Шибусава с облегчённым выдохом выпустил изо рта серый дым, не заметив, как его хвост скрылся под халатом, Мори, закрыв глаза, схватился за грудь и упёрся локтем в дверной косяк, опустив голову, а вот Рэмбо, еле сдержавшись, чтобы не подойти и не погладить сына по голове, не удержался на ногах, и Верлен подхватил его под руками, качнув головой и приглашая пройти на кухню.
— Уж прости, Огай, в сердечных лекарствах не разбираюсь так хорошо, как ты, поэтому налил вам то, что было в моей аптечке, — Поль усадил Рандо на стул у стены, сев рядом и предлагая ему один из трёх стаканов с прозрачной жидкостью. Шибусава к своему стакану принюхался, инстинктивно пробуя длинным змеиным языком и только потом отпивая глотками, Мори же церемониться не стал и, выдохнув, выпил залпом, ещё даже не сев за стол. — Итак, — Верлен говорил вполголоса, развернувшись и аккуратно прикрыв кухонную дверь, — вам наверняка интересно, зачем я вас здесь собрал и почему ваши оболтусы выглядят так, будто вышли со дна морского…
Огай, услышав «дно морское», неиронично вспомнил записку, оставленную братьями.
— Так это что же, получается, — хрипло начал он, — они действительно были на фестивале салютов на набережной?..
— А, да, точно, — Верлен, услышав такую версию, тотчас закивал, подстраиваясь под сказанное. — Ну так вот, стоило одному из залпов слететь с траектории, одного зацепило, а все трое бросились следом…
Поль не рассказывал о том, что будет выдумывать на ходу как правдивую версию поиска пропавших подростков. Разворошённый горшок с цветком был спрятан за штору в единственной комнате, а облитые душем и измазанные цветочной землёй четверо «спящих» осторожно высунулись из спальни, внимательно прислушиваясь к тому, что там зачёсывает их родителям их спаситель.
— Они так устали, я их всех практически на себе тащил… Как пришли, так и упали. Не решился их будить, такие милые и беспроблемные, пока просто лежат и дышат, верно?
«Вы пока стройте из себя вусмерть уставших, а наутро их гнев поутихнет, — говорил Поль, приложив измазанную землёй ладонь к лицу Осаму. — Не отвечаю, конечно, за то, что чапалахов вы не получите, но критика вашего побега будет более конструктивной на холодную голову».