Законопослушные граждане (2/2)

У Тюи уже не было сил удивляться.

А вот у Атсуши были.

— Мы что, ещё и машину угоним?

— Атсуши-кун, за кого ты меня держишь? — Дазай, подходя к машине, огляделся вокруг на всякий случай. — Не угоним, а одолжим!

— Но чья это машина?

— Какая разница? Залезай!

Тюя было стал присматриваться в темноте к символике на дверях, но Осаму затолкал его внутрь быстрее. Атсуши через передние сидения перелез назад, и Дазай, уместившийся на водительском месте, хлопнул дверью, мгновенно поворачивая ключ зажигания и включая свет.

— Поверить не могу, что я это делаю… — Накахара невольно вцепился в ручку на двери со своей стороны.

— Садишься в машину с двумя обаятельными мужчинами? — Осаму усмехнулся, поправляя зеркало сверху. — Ну, ладно, одним обаятельным мужчиной и одним не менее обаятельным котом.

— Что я повёлся на то, чтобы угнать с тобой машину! Отец мне этого не простит, — Накахара, на самом деле, уже готов был выйти наружу, бросив на тёмную улицу за стеклом беглый взгляд, но Дазай взялся за руль.

Атсуши, всё это время не проронивший ни слова, взялся руками за углы передних сидений и, наклонившись вперёд, вкрадчиво заговорил:

— Ребята, я не хочу сеять панику, но те бумаги на панели не подписаны отделом полиции?

— Подписаны кем-

Договорить у Тюи не получилось. Его подбросило на сидении, когда Дазай вдарил ногой по педали газа и «Барс» сорвался с места. Твою мать! В панике Накахара даже не додумался, что машины такого типа с лёгкостью принадлежат властям! Когда позади раздались свистки, доносящиеся прямо со стройки, Накаджима, резко обернувшийся на стёкла за спиной, прижал уши к голове: видимо, охрана не стала заморачиваться и вызвала наряд сразу, вот только четвёрка — тройка — чудом избежала встречи с ними и вдобавок угнала их же машину. Накахара готов был взреветь от гнева и схватить Осаму за грудки, но тот со своими чудесными навыками вождения налетел на кочку, и если Тюя удержался за сидение (хотя и почувствовал, что едва не оторвал его и не улетел к потолку вместе с ним), то Атсуши подбросило на месте, ударило головой о верх и швырнуло на пол обратно.

— Твою же мать! — Накахара опасался разжимать пальцы. — Ты угробить нас решил, идиот?!

— Если умирать, то с улыбками на лицах и без тени сожаления! — Дазай с маниакальной миной вцепился в руль, резко поворачивая и на удивление не заваливая «Барса» на бок. Тюю мягко впечатало плечом в закрытую дверь, Атсуши бросило в стену и уронило на пол.

— Атсуши! — Накахара даже не рисковал выглядывать из-за спинки сидения, чтобы не менять положения — он забрался с ногами, вжавшись в угол и следя за хаотично пролетающими за стеклом деревьями, улицей, домами, мчащейся вперёд дорогой. Кажется, они уехали уже в частный сектор, судя по заборам и отсутствию высоких многоэтажек. — Ты живой?

— Б-бывало и хуже… — машину немного тряхануло, и голос оборотня позади дрогнул, когда он попытался встать. — Но было бы ещё лучше, если бы ехали немного более акку-

Осаму резко тормознул, поворачивая снова, и колёса завизжали. Накаджима успел вцепиться в первое попавшееся под когти лап — в пол — и отлетел кверху вместе с оторванным куском покрытия, вот только ещё и звук был отвратительно скрежещущим.

— Дазай! — Тюя закашлялся, едва не сорвав голос. — Где ты водить учился?!

— Меня отец попросил как-то перегнать его машину на пять метров ближе! — звонко выкрикнул в ответ горе-водитель, не щадящий педаль газа. Накаджима позади, еле-еле встав на ноги и растирая ушибленный затылок, обернулся на звуки позади — и точно: их преследовала другая машина, сверкая жёлтыми фарами. Далеко, но преследовала. Чёрт.

— П-парни, за нами погоня! — Атсуши подлетел вперёд, на этот раз цепляясь за сидения когтями, и на очередной кочке его подбросило кверху ногами, но не отшвырнуло в сторону. — Нам нужно что-то срочно делать!

— Погоня? — Дазай, прищурившись, высунулся через окно к зеркалу сбоку, на которое до этого не обращал внимания, и смотрел ровно до того момента, пока зеркало с жутким хрустом не оторвалось и не улетело назад. Осаму испуганно втянул голову в плечи и дёрнулся. — Ой-ой, неполадки.

— Следи за дорогой! — Накахара подскочил на корточки на само сидение, вжимаясь в него грудью.

— Я слежу!

— Ты убьёшь нас раньше и похоронишь в этом жестяном гробу, чем раскроешь свои глаза! — Тюя нахмурился, резко подавшись вперёд и вцепившись в руль рядом с руками Осаму. — Отпусти, я сам поведу!

— Отдай мне руль, Тюя!

— Отпусти, я сказал! — Накахара потянул на себя — и машина вильнула вбок. Атсуши поскользнулся и уехал вбок вместе с куском обивки сидения.

— Я нас угроблю, говоришь? — Дазай попытался оттолкнуть Тюю плечом, но тот вцепился в руль мёртвой хваткой. — От твоей руки мы разобьёмся быстрее!

— Меньше всего я хочу в этой жизни, чтобы виновником моей смерти был ты, идиот! — Накахара толкнул плечом в ответ, и Дазай, потянув за руль в сторону, вильнул машину в другой бок — Атсуши, упав на руки и встав на все четыре, проехался когтями в другой бок машины. — Отдай мне управление!

— Не отдам!

— Олень! — Накаджима резко появился над спиной Накахары, перевесившегося со своего сидения к рулю.

— Да, Дазай, ты чёртов, сука, олень! — Тюя дёрнул руль на себя, злобно глядя на Осаму, пока тот недовольно глянул на Накахару в ответ.

— Нет, парни, там олень! — Атсуши, вздыбившись, указывал трясущейся лапой вперёд.

И только тогда и Дазай, и Накахара обратили взгляды вперёд.

Когда силуэт копытного появился в свете их фар, Осаму в панике и с застывшим ужасом в глазах резко вывернул руль влево. Машину занесло — Накахару бросило к двери со своей стороны, — перевернуло — Накаджима, кажется, дважды стукнулся головой о потолок и об пол — и, поставив на колёса, вдарило в столб на обочине. От удара Атсуши вылетел через переднее стекло, как камень, и по дуге, стукнувшись о забор незнакомого дома, рухнул во двор. Накахара и Дазай, оставшиеся в салоне, прикрывали лица руками, но, как то ни странно, ничего сломанного у них не было; сломана была машина, вдавленным капотом которой зажало их ноги. Больно не было, но при попытке достать железо рвало штанины и впивалось в кожу. Тюя выматерился, прежде чем у Осаму прошёл звон в голове и он встряхнул ею. Помятый Накаджима появился над забором, кое-как показываясь сверху, но Накахара, увидев его через разбитое стекло, махнул рукой.

— Атсуши, беги! — Тюя свесил руки на покорёженную дверь, кашляя.

— Я вас вытащу, — у оборотня голос хриплый, и он поднимается на руках, чтобы спрыгнуть вниз, но Тюя машет рукой агрессивнее.

— Уходи, мы справимся! — Накахара хмурится, шипя, и Атсуши останавливается. — Атсуши!

Свет фар догнавшей машины ослепляет, и Накаджима, зажмурившись, упал за забор обратно. Тюя только вздохнул, прикрывая рукой лицо, когда со стороны Дазая уставшие и злые полицейские попытались открыть дверь, но, поняв, что замок смятой двери заело, просто посветили фонарями прямо в салон через разбитые стёкла. Осаму, прикрыв глаза рукой тоже, часто заморгал и виновато улыбнулся. Упс.

— Кто из вас Атсуши, мерзавцы? — второй полицейский, подходя со стороны Тюи, посветил в лицо и ему, давая понять, что слышал чужое имя. Накахара было удивлённо распахнул глаза, потому что Атсуши сидит за забором и не отсвечивает, но Дазай…

Накаджима сжал когти на толстовке на груди, закрывая второй лапой рот от испуга и стараясь унять сердцебиение. Сердце стучит набатом так громко, что половина разговора полицейских с его товарищами по ту сторону забора пролетала мимо ушей, но то, что прямо сейчас Осаму с лёгкостью продиктовал знакомый адрес, говорило только о том, что полицейские решили доставить юных угонщиков прямо родителям. Ну, вернее, отцам. Жёлтые глаза ярко сверкнули, как у большой кошки, когда Накаджима наконец огляделся.

Это был чужой двор чужого частного дома, и в окнах горел свет — конечно, любой высунется посмотреть, что происходит, когда ближе к ночи под твоим забором такой шум. Атсуши нервно сглотнул, видя тени за занавесками, и, стараясь не привлекать внимание и не издавать шум, поднялся на ослабшие ноги, уже даже не пытаясь вернуть руки в обычное состояние. Парниша тихо, по стенке, прошёл вбок, стараясь не попадать в свет окон, пока не упёрся плечом в угол и не вынужден был повернуть, продолжая путь. Вот только странный звук, словно заводят вдалеке мотор, вынудил дёрнуть ухом и принюхаться.

Это не было стеной — Атсуши понял, что что-то стояло перед забором, и это что-то напоминало большую деревянную коробку. Как выяснилось, то коробкой не было — это была огромная конура с него ростом, даже чуть выше, и прямо сейчас за тонкой стенкой будки глухо рычало что-то, что в этой конуре и жило. Накаджима, упёршись взглядом в темноту перед собой, медленно повернул голову — и два взгляда встретились.

Огромная рычащая собака, оскалившая зубы и в темноте похожая на гибрида волка с медведем, выскочила наружу, гремя цепью, и её челюсти уже готовы были сомкнуться на мальчишечьем лице, как вдруг лицо исчезло — и появилась огромная, ещё больше собачьей, белая тигриная морда с жёлтыми клыками. Рычание тактично перешло в поскуливание, когда пахнущая голодом большая кошка, не сводя с пса глаз, вздыбилась.

Атсуши, на самом деле, не планировал обращаться, просто внутри сработал какой-то защитный механизм; как правило, если перед тобой стоит опасный хищник, стань опасным хищником для него сам. Со стороны можно было подумать, что у тигра от напряжения под кожей мышцы переливаются, и хорошо, что выглядело это так — на деле оборотня просто било мелкой дрожью от напряжения. Гибрид волка с медведем, звеня цепью о край будки, с поджатым хвостом дал заднюю и забился в самый угол своей конуры, не желая становиться обедом для внезапно явившегося хищника, который снесёт череп с плеч одним ударом лапы. И, когда от открывшейся входной двери дома тигр от неожиданности с рёвом подпрыгнул вверх, завизжала от страха не только собака.

Машина, на которой приехала полиция вдогонку за своей угнанной, уже хотела было отъезжать, предварительно вызвав эвакуатор для разбитой у столба, но её остановил переполох за забором частного дома. Раздался жуткий треск, заскулила собака, закричало сразу несколько человек — и один из полицейских выскочил из машины, залетая через открытую дверь во двор: то, что осталось от конуры, было придавлено досками сарая, стоящего рядом, а в крыше самого сарая зияла покорёженная дыра, словно туда упал метеорит. Хозяин дома с ужасом и с ружьём в дрожащих руках наперевес указывал именно туда, и полицейский тут же высветил себе дорогу вперёд, заглядывая в чудом сохранившиеся сарайные двери и перешагивая через выскочившую из будки собаку, больше похожую на перепуганного зайца-переростка, чем на охранника.

— Там был т-тигр! — клятвенно заверил, заикаясь, хозяин дома, опасливо выглядывая из-за плеча представителя закона, уже держащего руку на кобуре. — Или лев… Я не п-понимаю, откуда он взялся!

— Тихо, разберёмся, — фонарь в руке полицейского осветил масштаб трагедии, и в его свете сверкнули два чьих-то глаза.

Груда хлама, досок, раздавленных и сваленных на пол вещей зашевелилась, и из-под завала показалась человеческая рука. Белая голова подростка показалась на свету, прежде чем он наполовину выполз из-под мусора сам, кашляя и пытаясь глубоко вдохнуть. Полицейский, изумившись и переглянувшись с хозяином дома, позади которого стояли другие его домочадцы, нахмурился и уверенно прошёл вперёд, хватая мальчишку за руку и рывком вытаскивая вперёд, поставив на ноги. Парень, пыльный и в местами порванной одежде, вроде даже целый, никак не напоминал ни тигра, ни льва. На нём даже ростового костюма не было, ни игрушки, ни рисунка на одежде… Ничего.

— Ты как тут оказался? — полицейский нахмурился, глянув на хозяина с ружьём, но тот всё в страхе выглядывал из-за дверей сломанного сарая, опасаясь тигра. Мало ли! — Знаете его?

Человек только покачал головой, и полицейский встряхнул парня за плечо.

— Шаримся в чужих частных собственностях? — Атсуши, придя в себя, пришибленно глядел представителю закона в глаза, втянув голову в плечи, и виновато склабился. — Ещё и занимаемся порчей имущества?

Накаджима посмотрел вбок, щуря глаз, и медленно пожал плечами: ой?

— Ну-ка говори свои имя и фамилию, — полицейский, тряхнув за плечо снова, повёл за собой. — Развелось малолетних вандалов…

***</p>

— Шибусава Тацухико, верно?

— Верно, — Шибу-сан с убранными в хвост волосами вышел на порог, скрестив руки на груди и вскинув бровь.

— Ваши дети — Атсуши, — представитель закона, выглядевший немного потрёпанным, будто гонялся за преступниками всю ночь на своих двоих, встряхнул одной за шкирку Мори-младшего, — и Накаджима, — и второй за шкирку — Рэмбо-младшего, — сегодня проникли на охраняемый объект, проявляли сопротивление и…

Тацухико не столько слушал, сколько скептично глядел на Осаму и Тюю, и если сын Артюра виновато смотрел в сторону, еле-еле доставая носками до пола, то на лице старшего сына Мори не было ни капли сожаления. Пока полицейский отчитывал мальчишек и выписывал штраф за причинённый ущерб в виде разбитой машины, оба прошли не в свою квартиру и вели себя совершенно естественно, будто ничего и не произошло. Видимо, порой лучше всё-таки поинтересоваться, чем идёт заниматься твой ребёнок, чем выслушивать потом, чем он занимался, от полиции. Вот только главное ещё, чтобы ребёнок был твоим.

Когда полицейский ушёл, Тацухико только закрыл дверь, держа в руке выписку на штраф и качая головой, а затем, поглядев на мальчишек, выглядывающих из-за дверного косяка комнаты Атсуши, достал телефон, чисто интуитивно начиная складывать логическую цепочку. Хорошо, что в двадцать первом веке существует видеосвязь!

— Итак, господа, — Шибусава тяжко вздохнул, глядя, какая безмятежность вперемешку с усталостью от выходок царит на лице у Мори в светлом его коридоре и как дёргается глаз встрёпанного Рандо, и перевёл камеру на сидящих в коридоре на полу Дазая и Накахару, — вопрос на миллион: у кого из вас мой ребёнок?

— А я гляжу, у нас ноль попаданий из четырёх, — Огай подпёр щёку ладонью, указывая на Атсуши, сидящего у него на диване в кабинете. — Чисто путём исключения получается, что… Рандо?

— слава богу! — Артюр даже как-то посветлел, расслабленно выдохнув. За его плечом показывалась чёрная драконья голова с красными глазами — любопытному Расёмону нужно было везде пролезть. — я уже успел подумать, что у меня галлюцинации.

— Рандо, Тацухико, следите за моими внимательно, по вам раскидало основные очаги возгорания, — Мори пытался выглядеть строгим, но Дазай талантливо отвёл взгляд от камеры и играл, кажется, с Накахарой в камень-ножницы-бумагу-ящерицу-спок. — В Атсуши-куне и Тюе-куне я уверен, а вот в своих — не слишком.

— нет-нет, Тюю тоже не упускай из виду, Татсухико! — Артюр, видимо, чуть не уронил телефон из дрожащих рук. — я не слышал полной версии, но что-то мне подсказывает, что инцидент со стройкой очень ему подходит.

Накахара смотрел в потолок, ничего не говоря и делая вид, что не слышит. Шибусава обернулся через плечо на мальчишек и вздохнул снова.

— В каком смысле ты в нас не уверен?! — Дазай вдруг неожиданно возмутился, повысив голос. — Пап! Какого чёрта?

— Я уверен в вас, как в себе, но в пятнадцатилетнем, пьяном и неуравновешенном себе, поэтому я поговорю ещё с тобой, молодой человек! — повысил голос Мори на том конце. — И с твоим братом тоже!

— Я тут вообще ни при чём! — раздался хриплый голос Рюноскэ из телефона Рандо. — Я ничего не сделал.

— Ни один из вас не избежит встречи со мной, — Огай, кажется, был мрачнее тучи. — Как хорошо, что мне достался спокойный мальчик-оборотень, который всего-то развалил чей-то сарай и довёл до инфаркта четырёх человек и собаку.

— Который всего-то что? — Шибусава невольно изумился, мельком глянув, как Дазай и Накахара за спиной прыснули со смеху.

— Я нечаянно! — голос Атсуши из трубки Мори не разрешил ситуации.

— И всё равно из Атсуши и Тюи растут более ответственные люди, — Огай покачал головой. — С моими только что-то не так.

— Я всё равно лучше Дазая, — раздался голос Акутагавы.

— Никто не может быть лучше меня, я идеален, — послышался голос Дазая.

— Ага, и водишь ты примерно также. И-де-аль-но, — Накахара закатил глаза.

— На самом деле, было бы неплохо вернуться по домам… — вздохнул на заднем плане Накаджима.

— а вы все разве не дома? — Артюр, видимо, отошёл от ситуации. — у меня вот сын дома. во всяком случае, полиция представила его, как моего.

— Раз так, то тогда я согласен. Одним меньше, одним больше, — Мори устало усмехнулся, потрепав Шибусаву-младшего по голове. — С одним поспокойнее. Сам с собой не будет драться.

— О нет, тогда у моего ребёнка раздвоение личности, — Шибусава устало сел на угол кресла. — Ну, в любом случае объём завтраков, обедов и ужинов не уменьшится.

— единственное, что могу сказать, — Рэмбо тяжко вздохнул, — так это то, что платить штрафы нам всем одинаково.

Огай зажмурился, Тацухико накрыл лицо ладонью, и показалось, что нервный смех у обоих перешёл в стенания.