3. я лучше буду бунтарём, чем равнодушным (1/2)

Время шло медленным, неумолимым, неотвратимым чередом. Сентябрь принёс с собой солнечные осенние деньки, кружащиеся над тротуаром красные и оранжевые листья и кленовые конфеты с фермерского рынка, тающие на языке. Октябрь выдался прохладным и туманным, тяжёлые серые тучи низко нависли над городом и поливали прохожих дождём. В магазине, украшенном оранжевыми и фиолетовыми огоньками, Тадаши включал плейлист ужасных, безвкусных хэллоуинских песен, который прислал ему Цукки, а перед входом устроились тыквы с нелепыми мордочками, которые они с Акааши и Кенмой вырезали во время киномарафона. В хэллоуинский вечер магазин был набит наряженными в костюмы детьми и их родителями, а Кенма тихим монотонным голосом читал «Страшилки, которые нужно рассказывать в темноте».

Тадаши провёл всю смену на ногах, продавая книги, подливая пунш в чаши, раздавая конфеты и яблоки, стараясь не чихать из-за кошачьих усов от своего костюма, отвечая на вопросы посетителей — бизнес идёт хорошо; нет, я вообще не волнуюсь насчёт «Подпорки»; мы не закроемся; пожалуйста, не надо бойкотировать новый магазин ряди меня; у нас ещё очень много дел, всё будет отлично — и игнорируя дурное предчувствие, поселившееся в глубине его сознания.

Утром первого ноября Тадаши проснулся с размазанной вокруг глаз подводкой и неприятным ощущением в животе, напоминающем о том, что сегодня, к лучшему это или к худшему, открывается его главный конкурент.

Небо было тёмным от надвигающегося дождя. Тадаши натянул свой любимый зелёный свитер, выцветший от многочисленных стирок, и спустился вниз, чтобы приготовить чай. Это утро требовало медово-имбирного вкуса, чего-то тёплого и знакомого. На улице было слишком холодно, чтобы добровольно выйти туда, поэтому Тадаши решил просто постоять в дверях. Держа в руках кружку, вдыхая ароматы чая и влажной земли, он прошептал:

— Мы сделаем этот день хорошим, мама.

Резкий порыв ветра совсем не утешительно ударил ему в лицо, растрепал волосы и пробрался под одежду. Поёжившись, Тадаши закрыл дверь и вернулся на рабочее место.

Цукки ещё не написал ему, но это было не слишком удивительно. Накануне тот упомянул, что с самого утра будет занят Штукой по Работе. Тадаши отогнал от себя лёгкое разочарование и всё равно пожелал ему доброго утра. Может, хотя бы у Цукки день будет лучше, чем у него.

Он включил в спотифае плейлист под названием «Атмосфера дождливого дня» и начал снимать октябрьские декорации, благодаря себя из прошлого за то, что оставил немного работы на сегодня; пока руки были заняты хэллоуинскими украшениями, мысли не петляли в лабиринтах тревоги. После этого он прибрал небольшой беспорядок, оставшийся после вчерашнего празднования.

Так прошли первые сорок пять минут с открытия магазина. Следующий час Тадаши провёл за кассой, листая книгу, которую взял наугад, и не улавливая ни единого слова. В полдень на работу пришёл Кенма, он застал Тадаши за попытками стереть пыль с каждой полки в помещении.

— Нет, — сразу же сказал он. Тадаши посмотрел на него, подёргивая носом и пытаясь не чихнуть.

— Что?

— Я убирал там два дня назад. — Кенма подошёл и забрал у него из рук тряпку и спрей для удаления пыли. — Ты так весь лак сотрёшь. Иди.

Тадаши напрягся.

— Куда?

Кенма послал ему выразительный взгляд.

— В дурацкую «Подпорку», о которой ты не переставая думал все три месяца. Сходи проверь. Убедись, что всё не так плохо, как тебе кажется.

Тадаши задумчиво закусил губу.

— Мне правда не стоит оставлять магазин.

— Ямагучи, я со всем справлюсь, — мягко заверил Кенма. Слегка подпрыгнув, он залез на стул Тадаши за кассой и немного поёрзал, устраиваясь поудобнее. — Мы оба знаем, что сейчас дела пойдут медленнее, людям будет интересна новая игрушка. Это естественно. Даже я начинаю нервничать, когда на тебя смотрю. Возьми перерыв и посмотри, что там за магазин такой.

— Ты уверен?

Кенма взял зонтик, лежавший за прилавком, и угрожающе наставил его на Тадаши.

— Уверен. Ты не умеешь врать, а мы с Акааши давно о тебе беспокоимся. Сходи туда и сам убедись, что та бездушная коробка ни в какое сравнение не идёт этим местом.

Взгляд Кенмы был яростным и заботливым одновременно. Не в первый раз у Тадаши встал ком в горле от благодарности за такую дружбу. Раньше он и представить себе не мог, что когда-то будет так признателен случайному распределению по комнатам в общежитии.

— Хорошо, — наконец согласился Тадаши. Он взял зонтик и уже у двери оглянулся на Кенму. — Дай мне знать, если понадобится помощь.

— Иди уже.

Впервые за этот день Тадаши рассмеялся. Он вышел на улицу, раскрыл зонтик и зашагал по направлению нового магазина. Витрины были прибраны и перекрашены, окна вымыты до блеска, а вместо старой вывески располагавшегося там универмага теперь висел логотип «Подпорки». А прямо под ним раскачивалась на ветру табличка, гласившая: «Большое открытие!»

Тадаши немного постоял, слушая, как капли дождя разбиваются о брезент, и сделал глубокий вдох.

«Ну, посмотрим, что тут у вас», — подумал он и толкнул входную дверь.

Как и снаружи, внутри всё сверкало чистотой. В воздухе пахло гипсокартоном, свежей краской и книгами. Пол, за исключением небольшого кафетерия и зоны отдыха, расположенной посередине, покрывал ковролин. Повсюду были знаки, оповещавшие о низких ценах, скидках в течение первой недели после открытия и программе лояльности. Тадаши вытянул шею, рассматривая ряды стеллажей, и на мгновение почувствовал себя очень маленьким посреди этого огромного магазина, словно ему тут было не место.

«Я не смогу с ними конкурировать, — понял Тадаши, его уверенность заметно пошатнулась. — Я ни за что не смогу победить в этой битве. Прости, мама, кажется, я потеряю наш магазин».

Осознание было тяжёлым, болезненным, оно тисками обхватило горло и сдавливало до тех пор, пока он не потерял способность дышать. Он вспомнил, как стоял у её могилы вместе с Кенмой и Акааши, голова Кенмы покоилась у него на плече, а Акааши обнимал их обоих.

— Не могу поверить, что её больше нет, — прошептал он, наблюдая за поднимающимся в воздух серым дымом.

— Это не так, — твёрдо сказал Акааши. — Она всё ещё с тобой. И будет до тех пор, пока существует магазин.

— …Всё идёт гладко, — говорил кто-то, проходя мимо него. — Конечно, ещё слишком рано делать выводы, но если мы продолжим в том же темпе, то ваши прогнозы более чем оправдаются.

— Понятно. — Тадаши инстинктивно повернул голову, когда услышал знакомый голос. Его взгляд упал на Цукишиму, который шёл по параллельному проходу, и он почувствовал лёгкую тошноту. — Спасибо. Я ещё зайду на следующей неделе, проверю, как обстоят дела.

Мужчина — скорее всего, менеджер — коротко поклонился и поспешил вернуться к работе. Цукишима не стал смотреть ему вслед, вместо этого окинув магазин бесстрастным, критическим взглядом. Это, к сожалению, означало, что вскоре он заметил, как Тадаши смотрит на него, а у того не хватило времени сообразить, что пора прятаться.

— Ямагучи? — Цукишима был явно удивлён его появлением, и Тадаши не был уверен, как к этому относиться. Он долго прокручивал в голове их предыдущую встречу, пытаясь понять, был ли тот огромным придурком или просто стеснялся и не умел производить первое впечатление.

Нельзя было взять и притвориться, будто не его только что поймали за разглядыванием, поэтому Тадаши приветливо помахал рукой и улыбнулся.

— Здравствуй, Цукишима.

Конечно, он мог дать ему ещё один шанс. Мама всегда говорила, что каждый заслуживает второго шанса. К тому же Цукишима был — и Тадаши очень, очень старался не учитывать это при принятии решения — чертовски красив. Он был выше Тадаши, у него были длинные и сильные руки и ноги, светлые волосы и медово-золотистые глаза, а ещё очки в роговой оправе. В своём сером костюме и изумрудном галстуке он выглядел восхитительно. Если бы их первая встреча состоялась не у Тадаши в магазине, то он бы подошёл к нему и заявил: «Привет, я Ямагучи, а ты горяч, не хочешь провести время вместе?»

Цукишима больше ничего не сказал, поэтому Тадаши засунул руки в карманы и подошёл к нему.

— А я тут подумал зайти, поздравить вас с открытием. Посмотреть на конкурентов.

Он широко улыбнулся. Цукишима отвёл взгляд, избегая смотреть ему в глаза, и сухо ответил:

— Да какие мы конкуренты.

И Тадаши вдруг понял. Цукишима ни разу не стеснительный! Он просто мудак.

— Я… — он собирался спросить Цукишиму, в чём его проблема, но не успел: пара детей, убежавших от своих родителей, практически вылетели из-за угла и врезались им в ноги. Цукишима был крупнее, поэтому принял основной удар на себя, а дети от такого столкновения попадали на спины. Тадаши мгновенно позабыл о злости и бросил взгляд на Цукишиму, чтобы посмотреть, отреагирует ли тот вообще, но чуть не рассмеялся вслух при виде его перекошенного от ужаса лица. Дети, увидев то же самое выражение, расплакались, а Цукишима от этого только ещё больше оцепенел.

— Вы в порядке? — спросил Тадаши, присев перед ними на корточки. — Царапин, синяков нет?

Дети замотали головами. Тот, что был постарше, вытер нос кулачком и пробормотал:

— Нет, наверное.

— Это хорошо. Вы знаете, где ваши родители? — Дети закивали. — Отлично. Сможете сами их найти? — Они кивнули ещё раз. Тадаши с улыбкой подумал, что они, наверное, братья. — Тогда возвращайтесь к родителям и больше не носитесь так, ладно?

— Ладно, — хором ответили дети.

Старший посмотрел на Цукишиму, пискнул: «Простите, страшный дядя в очках», — и убежал. Тадаши прикрыл улыбку рукой и выпрямился.

— Страшный дядя в очках? — со смехом повторил он. — Кажется, я понимаю, что он имел в виду. Ты всех детей боишься или только тех, кто плачет при виде тебя?

Тадаши хотел преподнести это как шутку, как дружеское поддразнивание, чтобы оставаться в приличных отношениях с коллегой. В конце концов, издательское сообщество было на удивление мало и все друг друга знали. Нельзя же, чтобы по нему прокатился слух о том, что Ямагучи Тадаши пришёл в новый магазин «Подпорки» и послах ассистента директора по финансам и развитию.

Но Цукишима лишь искоса взглянул на него, презрительно искривив свои красивые губы.

— Я возвращаюсь к работе, — рявкнул он; его голос был холоднее, чем ноябрьский ветер на улице. — И тебе советую.

И он ушёл, а Тадаши, разинув рот, ещё какое-то время тупо стоял между двумя рядами стеллажей.

***</p>

— Итак, — начал Кенма, поглядывая на Тадаши, который сидел, облокотившись на барную стойку и прижав подушечки пальцев к вискам. — Мы его убьём?

— Нет, — вяло отозвался Тадаши. Он наклонился пониже, поймал губами трубочку и сделал глоток своего напитка.

— Да, — поправил Акааши и, даже не моргнув, опрокинул стакан саке.

***</p>

Закрыв за собой дверь, Кей прислонился к ней спиной, откинул голову назад и испустил долгий, тяжёлый вздох. Это мало помогло облегчить тяжесть в груди или расслабить свинцовые конечности. Он вытащил телефон из кармана и наконец-то сделал то, о чём мечтал весь день:

Цукки (8:49pm)

Привет, прости, что не писал сегодня. Штука по Работе все силы вымотала.

Как у тебя дела?

Немедленного ответа не последовало, но это было вполне ожидаемо. У Ямы, судя по всему, было много друзей, и он не портил любые социальные взаимодействия, всего лишь пытаясь поговорить с красивым парнем.

Уже в тысячный раз за день у Кея свело живот от смеси унижения и направленных на самого себя гнева и стыда. Он разулся, снял дурацкий пиджак, ослабил галстук и, стянув его через голову, отбросил куда-то в сторону. В квартире было тихо, в окна светили уличные фонари, фары машин, рекламные щиты и неоновые вывески. Искусственный красный и синий свет падал на белые стены и мебель в гостиной, на бледную кожу Кея и белую рубашку, как будто кто-то облил всё краской.

Перед мысленным взором Кея предстал Ямагучи: сегодня его волосы были собраны на затылке, по его щекам скользили несколько капель дождя, рукава зелёного свитера скрывали его ладони, а широкий ворот сползал на плечо, открывая вид на татуировки. В руках он держал зонтик с изображениями лягушек, а его улыбка светила ярче, чем флуоресцентные лампы на потолке. Даже при таком резком освещении, даже посреди вражеской территории Ямагучи был самым тёплым и самым настоящим из всего, что наполняло этот магазин. А когда он обратил свою улыбку на Кея, тот понял, что пропал.

Как очаровать парня, если в его присутствии изо рта вылетает только полная чушь? Более спокойный и обходительный человек дружелюбно улыбнулся бы Ямагучи в ответ, предложил бы показать ему магазин, заверил бы, что у его семейного бизнеса есть своя неповторимая изюминка, с которой не может сравниться ни одна крупная торговая сеть.

Но Кей застыл, забыл, как вообще вести себя с людьми, и заявил Ямагучи, что между их магазинами нет никакой конкуренции, не уточнив, почему. Видимо, разговаривать с парнями его действительно учил Кагеяма.

(Как Кагеяма, будучи таким же неловким, умудрился подружиться с любимцем волейбольного мира, очаровать его и даже выйти за него замуж, по сей день оставалось для Кея величайшей загадкой.)

Ещё раз вдохнув, он отправился в душ, а затем — ужинать. Кей наблюдал, как медленно вращается в микроволновке тарелка с приготовленной несколько дней назад едой, а потом жевал свой резиновый ужин перед ноутбуком с открытым текстовым документом в надежде, что к нему придёт вдохновение или энергия, если он перечитает то, что уже написал. Или что его взломают и закончат книгу за него. С экрана на него смотрело оборванное на середине предложение. Курсор насмешливо подмигивал.

«Ну же, трус, — смеялся он. — Давай, допиши меня. Отправь меня. Сдай заявление на увольнение, которое лежит у тебя столько времени, рискни всем ради меня».

Кей постучал пальцами по сенсорной панели, поколебался минуту и закрыл вкладку.

— Кей, это очень хорошо, — сказал Акитеру, когда Кей дал ему прочитать последние дополнения.

— Ты так говоришь, потому что ты мой брат.

— Нет! — возразил Акитеру. — Что я тебе пообещал? Никакой больше лжи. Это правда очень, очень хорошо. Настолько, что можно было бы издать книгу. Ты же допишешь? Я хочу знать, что будет дальше!

— Я могу просто тебе рассказать.

— Не смей! Это разрушит интригу, которую ты столько выстраивал! Нельзя так пренебрежительно относиться к собственной работе.

— Она даже не опубликована. Я не настоящий писатель.

— Но ты же пишешь? По-моему, именно этим писатели и занимаются.

В правом нижнем углу экрана появилось уведомление. Впервые за день Кей искренне улыбнулся и нажал на него, чтобы прочитать новое сообщение от Ямы.

Яма (9:24pm)

цукки!!!!!!!

день был ужасный, но друзья решили меня подбодрить, и мы пошли в бар

и разговоры с тобой всегда поднимают настроение, так что я рад, что ты написал!!!

как ты? ты только пришёл домой, когда отправил то сообщение? это очень поздно, тебе нужно отдохнуть!!!

Цукки (9:25pm)

Мне жаль, что у тебя был тяжёлый день 😟 Наверное, в воздухе сегодня что-то такое витает. Хочешь поговорить об этом?

И да, я только вернулся домой. В ближайшее время часто придётся задерживаться на работе, к сожалению.

Яма (9:26pm)

бууууууууууу

я уже поныл друзьям, так что всё нормально! и мне бы не хотелось снова об этом думать, если ты не против

Цукки (9:27pm)

Конечно.

Яма (9:30pm)

но я больше о тебе переживаю. что сегодня случилось?? ты в порядке????

кого убить

Цукки (9:32pm)

Я в полном порядке. Пожалуйста, не надо никого убивать.

Тем более, что я единственный, кто этого заслуживает.

Яма (9:33pm)

???

точно всё нормально???

Цукки (9:34pm)

Да, я имел в виду

Я повёл себя отвратительно. Кое-кто прокомментировал одну деталь, не зная, что может обидеть (честно, я даже сам не ожидал, что меня это так заденет).

И я сорвался, нагрубил и ушёл. А теперь чувствую себя полным придурком.

Яма (9:38pm)

ох, отстойно. реально тяжёлый день.

ну а ты действительно повёл себя как придурок, цукки.

ты можешь извиниться?

Цукки (9:40pm)

Сомневаюсь, что ещё увижу этого человека.

Яма (9:41pm)

😥

ну. как тогда сделать так, чтобы ты больше не был придурком?

Цукки (9:45pm)

Честно, не знаю.

Достать голову из задницы, для начала.

Яма (9:46pm)