Новенькая (1/2)
Когда захожу в комнату ”для игр”, слышу тихое хныкание. Мистера сэра нигде не видно, а на кровати распята девушка. Её руки и ноги растянуты к углам кровати и закреплены там верёвками. Довольно щадяще, меня он приковывает железными кандалами. Я видел, как эту девушку привезли. Тоже с мешком на голове, как и меня когда-то, измученную и с серыми от условий содержания руками. Не хотят они возиться с мытьём товара, ничего не меняется. Зато Макс всегда заморачивается, причём лично - мне об этом более старые ”постояльцы” рассказали. Наверное, дело в том, что ему неприятно иметь дело с грязным и не ухоженным рабом? Или дело в технике безопасности. Я уже убедился, что о ней он печётся не меньше, чем о чистоте. Впрочем, его можно понять. Когда увлекаешься подобными вещами, такие аспекты всплывают на первый план.
Почему я вдруг шастаю по комнатам? Не шастаю. Мне был дан приказ подготовиться и явиться как раз вот сюда. Правда не понимаю, зачем я, если тут есть новенькая, он их любит обрабатывать в первый раз по одиночке. Прикрываю за собой дверь и прохожу к ней ближе. Тёмные волосы ещё немного влажные, спутанные. На глазах жертвы повязка, рот перетянут таким же куском ткани. Её тело мелко дрожит, она мотает головой в попытках снять тугие повязки или путы и тихо плачет. Это не истерика, хотя она как раз была бы больше к месту. Она просто боится и ничего не может с этим поделать. Как я её понимаю. Наклоняюсь над ней и протягиваю руку, намереваясь коснуться локтя и заговорить. Уже набираю в лёгкие воздух, как поднимаю взгляд и вижу Макса. Он стоит с другой стороны кровати и неотрывно смотрит на меня, чего-то ждёт. Чёрт бы его побрал, он хочет довести её до ручки, кусок мудака. Он видит мой возмущённый взгляд, беззвучно усмехается и прикладывает палец к губам, потом ими же абсолютно беззвучно шепчет:
- Молчать, - взглядом указывает в изножье кровати. Видимо, мне место уготовано там. Не испытываю никакого желания быть соучастником истязания, но выбора у меня не много. Если я ему сейчас испорчу тонкую игру на чужих эмоциях, он меня пришибёт. Вряд ли насмерть, но раны заживать будут ещё где-то месяц. А девочке всё равно достанется. Поэтому я максимально тихо прохожу на указанное место, опускаясь там на пол на колени. Прийти подготовленным значит быть чистым, изнутри тоже. С максимально пустым желудком. И полностью голым. Девочка тоже обнажённая, прохладный воздух комнаты то и дело вызывает на её коже мурашки. Заворожённо смотрю на очередную волну дрожи прикованного тела, от мурашек особо заметно твердеют соски и встают невидимые волоски около пупка. С моего ракурса это особенно заметно. Она откровенно красивая. Лица я пока толком не видел, но тело прекрасно. По крайней мере, я захотел это нарисовать, не знаю, что там в голове у Макса.
Кстати про него - мужчина уже склонился над девушкой, вглядываясь в лицо. Кажется, будто он впитывает её страх, словно губка. Это, конечно же, не возможно, но упивается своей властью над ней он точно. Макс упирается носком босой ноги в край кровати, устраивает на поднятом колене локоть. Матрац слегка поскрипывает пружинами, девушка это ощущает, вздрагивает и максимально отстраняется от источника. Прекрасно понимает, кто это может быть. Умница. Девица зарабатывает плюсик от меня в карму, да и Макс пока в восторге.
- Ну здравствуй, - даже в голосе слышно его самодовольный оскал. Девушка снова едва хнычет и мотает головой.
- Я тебе уже говорил это, - тем не менее, мучитель продолжает, - Но повторю. Я теперь твой хозяин. Знаешь, во сколько мне обошлась твоя девственность?
Тут меня снова коробит. Вот же ж, она девственница? Это попросту подлость, Макс, и ты знаешь это, верно? Вглядываюсь в его лицо. Наслаждается, иногда скашивает взгляд к промежности девушки. Его это будоражит?
- Так нельзя, - не выдерживаю. Господи, мне за это влетит, но девочка не заслужила такого издевательства.
Макс замолкает, упирается в меня взглядом. Ничего хорошего это мне не сулит, я упрямо поджимаю губы и смотрю в ответ. С тех пор, как Жуков побывал в гостях, я правда почти перестал смотреть в глаза без спроса. Но иногда. Иногда невозможно с ним мириться.
- Это подло, - продолжаю, пока хозяин убирает с кровати ногу и медленно обходит кровать.
- Кстати познакомься, - перебивает меня, когда я уже набрал в лёгкие воздух, чтобы сообщить Максу, каким куском мудака он является, - Это мой щенок. Нихрена не воспитанный, - меня пробирает дрожь, но с места не двигаюсь. Если я попробую убежать, его это только развеселит, а я вмешался не для его удовольствия. Макс мягко опускает ладонь на мою макушку, зарывается пальцами в волосы. Смотрю сейчас в пол, чтобы не дать ему увидеть, насколько боюсь, хотя почти уверен, что он и так в курсе и сейчас глазами хищника выцепляет каждый мой жест и неудержимую дрожь в руках. Медленно и неумолимо сжимает мои волосы, под конец почти сняв с меня, кажется, скальп. Стоически молчу.
- Он у меня высокоморальный малый, - слышу эту его дурацкую усмешку в голосе и снова закипаю.
- Тц, - сдавленно выдыхаю, когда за сжатые волосы он меня приподнимает. Не на много, так, чтоб на коленях уже не мог стоять, а на корточках приходилось сгибаться. Чтоб его.
Только сейчас замечаю, что девушка больше не хнычет и даже почти не дрожит. Напряжённо прислушивается.
- Знаешь, что я с тобой сделаю за это? - рычит мне на ухо, хотя довольный оскал с его лица не сходит. Думаю, какой-то такой выходки он от меня и ожидал. Отчаянно дёргаюсь, инстинктивно, вцепившись пальцами обеих рук в его запястье. Я не представляю, что он сделает, но прекрасно представляю возможный уровень боли. Я буквально подорвал его авторитет перед новенькой. Рабы должны быть молчаливыми и покорными. А я всё иногда упрямлюсь. Полагаю, именно для этого он меня сегодня и добавил к действующим лицам. Просчётливый засранец. Он тянет меня за волосы, отходя от кровати и меня за собой волоча. Рука, сжимающая их, слишком низко, я не могу выпрямиться и ужасно неуклюже за ним ползу.
- Что она сделала? - то ли пытаюсь его образумить, то ли оправдать свою дерзость, - За что ты с ней так? Пожалуйста, - не знаю, наверное я правда на что-то надеюсь, напуганно и непримиримо смотрю в его глаза снизу. Макс достаёт из своего ящика красный продолговатый шокер, похожий на, вообще-то, волшебную палочку. Знаю я эту штуку. Сжимаю зубы, замолкаю, да и в общем замираю. Получить разрядом не хочу, но наверное поздновато спохватился.
- Не надо, - просяще шепчу, но хозяин недовольно качает головой.
- Высовывай язык, псина, - тон приказа отчётливо говорит о непреклонности намерений. Почти хнычу, я ведь боюсь боли, но язык всё же несмело высовываю.
- Больше, - смотрит сверху, внимательно выцепляя каждое моё движение. Если бы не сторогость лица и мой затмивший всё вокруг страх, можно было бы заметить, что у мужчины пересохли губы и он сглатывает в предвкушении. Я вытягиваю язык больше, с замиранием сердца следя за палочкой шокера. Та медленно приближается. Буквально за пару сантиметров до кончика языка раздаётся треск электричества, я вскрикиваю и дёргаюсь, не получив разряда, стараясь отстраниться. Рука держит крепко, а смеющийся хозяин коленом пихает меня в плечо.
- Место. Высовывай назад, я не закончил, - отчаянно скулю, почти беззвучно хнычу и снова вытягиваю язык. Я знаю, он может и заставить, может связать меня и самостоятельно раскрыть любые места моего тела, как бы я их ни прятал. Но тогда будет не просто больно в качестве наказания, тогда будет ослепительная, почти бесконечная боль. И он знает, что я знаю. И ему нравится видеть результаты своих пыток.
На этот раз шокер касается моего языка, упирается в него. Я вздрагиваю, будучи весь напряжённый, но тока не следует. Часто дышу, вопросительно смотрю на Макса - и тут же получаю разряд. Вскрик. Язык немеет от боли, я пытаюсь опустить голову, но волосы снова крепко, ещё крепче сжимают.
- Я. Не закончил, - не терпящий возражений тон, я сквозь рефлекторные слёзы снова высовываю язык. На этот раз получаю почти одновременно два разряда. Воя от боли, оседаю на пол, ложусь и сжимаюсь, зажимая руками рот. Макс меня уже отпустил - наверное, больше он не собирался бить. А, нет, пинок по рёбрам всё же прилетел. Но, судя по всему, пока что это всё. С уже расчехлённым шокером он подходит к распятой красавице. Звук разряда в воздухе, так близко, чтоб напуганная и беспомощная девушка перепугалась. Макс усмехается.
- Не думаю, что тебя когда-то били током. Хочешь попробовать? - та, наверное, мотает головой, мне с пола не видно, - Уверена? Ты была довольно смирной, так что я на этот раз могу прислушаться. Если Стас больше не будет дерзить. Ты ведь не хочешь этого? - на этот раз, очевидно, вопрос нам обоим. Она не хочет моего заступничества такой ценой, это точно. А я не хочу, чтоб за мои выкрутасы кто-то огребал. Просчётливый подонок, как же я зол.
- Щенок. К ноге, - я бы, наверное, рычал, если бы рот так сильно не болел. Всё же поднимаюсь и на четвереньках подползаю. Такой порядок - если не было приказа вставать, то после того, как опустился на колени, вставать нельзя. То есть, всю сессию. Это в меня тоже вбивали, примерно неделю.