Глава 3 — Настоящий мудак! (2/2)

Элиза поднялась на ноги и подошла сзади. Он чувствовал её ладонь на спине, как она провела рукой, пытаясь успокоить. Фридрих не оборачивался. Тогда она встала перед ним и впилась пронзительным взглядом. Она потрогала уробороса на его груди, выпирающего из-под кожи шрамом.

— Значит, мы были вместе?

Фридрих молчал, плотно сжав губы и напрягая желваки. Он не должен признаваться ни в чём! Она должна быть свободна и должна забыть о нём раз и навсегда. Элиза нагнулась, подняла разорванную пижаму и поняла, что одеться ей не удастся.

— Убьëшь меня? — спросил Фридрих. Она ходила кругами, каждое её движение доставляло её телу дискомфорт.

— И толку, — пожала она плечами. — Ведь всё повторится опять, — философски протянула она, приблизившись к его шее; в этот раз не боясь, что будет отвергнута. — Зачем тогда прерывать эту жизнь, если можно продолжить? Да, наше сближение спровоцировали, но ты просил о помощи — и я помогла. Ты сказал, что любишь меня и не хочешь, чтобы я вспоминала, но разве это честно по отношению ко мне?

Элиза рассуждала: она всегда рассуждала, когда ощущала пустоту. Ей нужно было заполнить пространство умными словами. Так легче. Фридрих хмыкнул. Он и забыл, что Элиза способна излечиться сама и излечить других.

— Я хочу понести наказание, — Элиза прищурилась. Обидно, если окажется, что все его слова во время секса — ложь и он говорил их, чтобы увериться самому и очистить совесть!

— Ты сказал, что любишь.

— Да.

— Давно? — Элизе надо бы до убедится что виделись раньше. Знали друг друга достаточно хорошо, если у них родился Ханс!

— Можешь вонзить в меня сосульку.

— Они же не проходят сквозь тебя, — Элиза вдруг замолчала, сказав слишком уверенно.

— В этот раз пройдут.

— Ага, вот ты и попался, Восьмой, — с коварством отметила она, затем усмехнулась, сложив руки на груди, встала перед ним.

— Значит, я тебя уже хотела натянуть на сосульку, да?

— Возможно.

Фридрих держался чтобы не накинуться на неё ещё раз и заткнуть рот, остановить поток вопросов. Элиза обняла, потому что захотела.

— Обнимай давай, несколько минут назад ты делал это охотней.

— Не могу, ты возбуждаешь меня. Если нападу, то я убью себя сам, — объяснил он.

— Ладно, тогда не обнимай. Я хочу уйти отсюда. — Элиза отстранилась, но успела поцеловать его в колючую щеку и выбежала из камеры.

— Элиза, стой, там могут быть солдаты Герасима!

— Не парься, заморожу их. Я была бессильна в камере, но вот за её пределами… — Элиза хитро улыбнулась и распахнула дверь. Вытянув руку, она покрыла коридор льдом, заметив несколько тел на полу с кровавой дыркой во лбу.

— Восьмой? — услышал он шёпот, пока стаскивал брюки с Герасима и натягивал на себя. После снял футболку и ботинки. Чувствовал он себя ещё паршивей, но светить причиндалами не было желания.

— Их кто-то убил, — покривилась она от досады: ей не дали развлечься.

Элиза поглядела на одевшегося Восьмого. Фридрих улыбнулся и, схватив камеру, установленную на штативе, швырнул в стену и каждую часть раздавил. Больше никакого кино для взрослых.

— Вот так-то лучше, — рявкнул Марко и, завернув в ткань сильнее, как младенца, подхватил Элизу на руки и зашагал по замёрзшему коридору.

— Не замёрзнешь?

— Нет, — произнёс мягко Фридрих, переступая тела. Опустил её на ноги и спрятал за спину, чуя, что в здании остался ещё кто-то живой. Обезоружив пару солдат, он передёрнул затвор, направил дуло в стену и выстрелил. Солдаты упали замертво. — Идём скорее.

Кто-то ещё охотился на Герасима. Они спрятались за углом, а стрелок сидел наверху и отстреливал солдат. Фридрих облегчённо усмехнулся, заметив знакомую фигуру. Он кинул автомат на пол и помахал руками.

— Егоров, если хочешь пристрелить, стреляй скорее! — крикнул он, ожидая вопросов, и покосился на Элизу, выглядывающую из-за его плеча.

— Ну уж нет, живи и мучайся, — Егоров поправил перчатки и, опустив автомат, спустился по лестнице и подошёл к ним. Оглядев Элизу, он снял футболку и отдал ей. Она благодарно кивнула и натянула поверх простыни. Ткань спустила к талии, завязав узел: теперь у неё была длинная юбка. Ощутив неясное беспокойство, она спряталась обратно за спину Фридриха.

— Я была с ним заодно, — вмешалась она и проговорила всё чётко и ясно, стараясь убедиться в этом сама ещё раз.

— Без проблем, — хмыкнул Егоров, не переставая разглядывать друга. Не зная, в какой момент он взбесится и, возможно, на нём и отыграется. — Почему ты не забрал метку у Герасима? Он ведь переродится и явится по твою душу и душу вашего Ханса. — Иван тыкнул пальцем в грудь Фридриха.

— Да чёрт бы вас всех побрал, почему всем нужен Ханс?! — Элиза вышла из-за спины и встала между ними, переводя взгляд то на одного, то на другого. Она была им по грудь. Проклятые переростки!

— Не почему! Дядя Ваня несёт херню. Пойдём, нужно уезжать, — Фридрих взял Элизу за руку и потащил за собой.

Её такой ответ, конечно, не устраивал. Фридрих потребует от Себастьяна обещание, что он сделает аборт в случае беременности дочери. Тогда всё будет хорошо, и он обломает Герасима, не получившего Ханса.

— Но мне интересно! — упиралась Элиза, поглядывая на идущего сзади Ивана. Он подталкивал её в спину, чтобы шла быстрее.

— Ничего интересного нет, Элиза. Ты должна продолжать жить без забот и воспоминаний, учиться, дружить, любить нормального мужика и родить нормальных детей, а не Хансов всяких, — грубо проговорил Фридрих, держа крепко за руку. Он лишал её выбора. Снова. Не давал вспомнить и самой решить, хочет ли она забыть или нет.

— Но я не хочу! — от обиды пригрозила Элиза, надеясь, что с ней всё-таки считаются и любят, как говорилось ранее.

Фридрих резко остановился, выходя на улицу возле джипа Егорова. Элиза чуть не впечаталась в него. Иван снял с машины сигнализацию, сел за руль и опустил окно, чтобы лучше слышать разборки горячей парочки.

— Пойми, у меня срок, меня могут в любой момент отправить в камеру за неподчинение. При всём том, что я наёмник и меня так же могут послать в любую страну.

— Это для тебя проблема? — поняла Элиза и часто закивала.

Она пыталась вырвать руку из стальной хватки. Не выходило, наружу вырвались только слёзы. А ведь она в фантазиях уже представила свадьбу, как она взяла его фамилию и родила знаменитого — даже слишком — Ханса!

— Для меня проблема — моё положение. Я не свободен, а если твой отец напишет заявление об изнасиловании, то будет новая статья. Я преступник, пойми уже наконец-то!

— Не напишет, не позволю, — уверенно высказалась она, заскочив на него, обвивая шею руками и торс ногами. Теперь её глаза были напротив его. Как будто бы уже однажды.

— Я буду ждать тебя.

— Постарайся поменять круг уробороса, ладно?

Элиза не понимала, почему должна менять то, что устраивает, но согласилась, наверное, просто привыкла соглашаться. Она не может по-другому или больше не хочет?

Марко обнял. Она, как и прежде, прижалась сильно и улыбнулась. Стереть память без согласия никто не имел права — только после согласия. Он и так многое сделал, чего она не хотела. Забрал силком с Северной горы. Заставил съесть демона. Сломал. Растоптал честь и достоинство, прикрываясь помощью. Элиза всегда была готова помочь. Какой же он после этого Бог? Он — самый настоящий мудак!