Глава 3 (2/2)

Демьян отложил сотовый, ощущая, как в венах недовольно заворочалась сила. Лампочка над его головой моргнула пару раз.

Спокойно, спокойно, спокойно…

— Что это? — испугалась Юля. — Что у тебя с лицом? Это из-за звонка? Что-то случилось?

— Мне срочно нужно уйти, — выдавил Демьян. — Слушай, я знаю, как это звучит, но мне правда нужно. Мы обязательно встретимся, ладно. Дай мне свой номер.

Она разом помрачнела, но попыталась это скрыть.

— Да ладно, мне все равно к пяти на работу… — криво улыбнулась она.

— А еще лучше адрес какой-нибудь, чтобы я тебя точно нашел, — перебил Демьян. — Юль, я серьезно, я не сливаюсь, просто случился форс-мажор.

Юля улыбнулась чуть веселее. Назвала адрес.

— Это кафе, где я работаю.

— Теперь точно найду. Прости, мне правда нужно уйти. Я тебе сейчас такси вызову.

— Да я сама дойду.

— В кигуруми?

— Я фрик. Что с меня взять?

— Адрес говори…

Закрывая за ней дверь, он чувствовал себя последней сволочью. Очень хотелось послать все к чертям и вернуть ее, извиниться… Но надо было идти. Из розетки рядом вылетела пара искр, Демьян сжал кулак.

К ноге, черт вас подери.

А потом развернулся и шагнул в зеркальную дверь стоящего в коридоре шкафа.

«Ничего, — думал он, пока шел, — наверстаем». Но Кощей тогда дернул его в Навь не просто так, а потому что парочка царевичей-идиотов, возомнивших себя смельчаками, которым предстоит нести в мир справедливость, умудрились пересечь границу… В тот день Демьян впервые увидел, что способна сотворить Навь с непрошенными гостями. И понял, что никогда не сможет приобщить кого-то ко всему этому. А значит, людям стоило держаться от него подальше. Не судьба ему была завести котенка. Кошки не переносят нежить.

И тем не менее вернувшись в свой мир утром в понедельник, Демьян рванул не на учебу, а по записанным адресам. И все-таки нашел Юлю. И извинялся у черного входа в кафе, где она работала, так долго, что и сам запутался в том, что говорил уже по второму, а что по третьему кругу. Она долго слушала, потом перебила.

— Хватит, — попросила она. — Что ты паришься? Ну, не понравилась я тебе на трезвую голову, так и скажи. Ничего страшного не случилось. Ты хотел, я хотела, про презерватив не забыли, утром пообщались, понял, что не твое. Все. Никаких претензий.

Демьян был с ней не согласен. Но как возразить, чтобы не скатиться в признания о том, что он бы с удовольствием, но… он не знал. А еще ему было откровенно гадко и плохо, и нужно было это исправить, и хотелось, чтобы кто-то был рядом. Кто-то с разноцветными волосами и ямочкой на щеке. Кто-то, кто был полной противоположностью мира, что ждал его за любой зеркальной поверхностью.

— Ты веришь в дружбу между мужчиной и женщиной? — поинтересовался он.

— Не очень.

— Давай проведем эксперимент, — предложил Демьян. — Я тебе обед задолжал. Предлагаю превратить его в ужин. Сегодня, — и добавил, подумав. — Только есть будем что-нибудь вегетарианское, если ты не против.

Перед глазами все еще стояло увиденное недавно…

Юля тяжело вздохнула.

— Я уже запуталась в том, чего ты от меня хочешь, но сегодня вечером я свободна. Надеюсь, ты не маньяк. Я приду.

— Если не придешь, я тебя найду.

— Блин, все же маньяк…

— Но готовлю вкусно. Это многое искупает.

— Все, иди отсюда, пока меня не уволили, — засмеялась Юля. — Вечером поговорим. Где ты живешь, я знаю.

Демьян уходил убежденным, что нашел лучший выход из ситуации. Ну, значит, будет у него приходящий котенок. И вроде бы она не обиделась. Кто ж знал, что чем больше они будут общаться, тем сильнее он будет нуждаться в ней, пока однажды не поймет, что совсем перестал думать в соответствующем ключе о других женщинах. Он хотел, чтобы рядом — на постоянной основе рядом — была эта. А она и была. Меняла цвет волос и парней, съезжалась и разъезжалась с кем-то, один раз чуть не вышла замуж, жонглировала работами, целый год пыталась одеваться и жить как нормальный человек, плюнула на это и притащилась к нему в пижаме в виде радужного единорога и с двумя бутылками текилы в авоське (пьющий текилу радужный единорог — то еще зрелище! Тут можно усомниться в собственной трезвости еще до того, как сделаешь первый глоток), научилась не расспрашивать о том, куда он то и дело пропадает, переписывалась с ним по ночам, когда ему это было нужно, и заполняла его жизнь всяким другим образом. Демьян пытался убедить себя, что этого достаточно. Но каждый раз, когда видел, что ее обнимает и целует кто-то другой, ощущал, как что-то умирает внутри…

Через много лет, когда Кощей начал учить его менталистике, он все-таки нашел в недрах своей памяти нужное воспоминание. Его котенок явно пожалел его, когда оценил на двойку. Он бы себе и единицы не дал. Хотя, возможно, именно из-за того, что в тот момент смотрел на нее уже не как на случайную девушку, а именно как на Юлю. Вот же она — была с ним. И явно хотела растянуть удовольствие. И нужно было нежнее и медленнее. Зачем торопился? Успокаивал лишь тот факт, что ничего лишнего он себе не позволил.

Но помимо его фиаско в воспоминаниях осталось и то, как она облила его пивом на вечеринке и долго извинялась, и целовалась с ним в такси по дороге в его квартиру, и смеялась, когда он не смог с первого раза расстегнуть замок на ее костюме, и как устроилась поудобнее под его рукой, когда он уже почти заснул. А еще там была память о ее запахе, и о том, какова ее кожа на ощупь, и как это — когда она спит рядом. В тот раз ему было до всего этого все равно. Но не теперь.

Наверное, это было мазохизмом, но ему нравилось возвращаться к этим воспоминаниям и пересматривать их. Чувствовать все это заново.

Все в его семье знали, что у него есть друг по имени Юля. Злата знала, что он испытывает к этому другу отнюдь не дружеские чувства. И только Агате было ведомо, насколько тяжело ему дается все это на самом деле: и Юля, и Навь. Они до сих пор чаще общались ментально, чем вербально. А ментально можно передать не только слова, но и чувства. Эмоции. Иногда, когда становилось совсем невыносимо, Демьян шел к лесу и звал сестру. Лес отказывался показывать тому, кто был так тесно связан с Навью, свои тропы. Даже много лет назад, когда к Агате в гости по выходным его водила Василиса Петровна, там, где мать видела широкую тропу, он чаще всего видел лишь траву. Но Лес полюбил Агату, а потому доносил его призыв до адресата. Она выходила из-за деревьев. Доходила до него и молча обнимала. Жить после всегда было легче.

Демьян приобнял Юлю за плечи и подумал, что вскоре ему понадобится очередная порция тишины от сестры. Судя по всему, его снова накрыло.

— Юляшка, ты что-то совсем раскисла, — он привлек ее ближе, и Юля с готовностью поддалась. Порой ему казалось, что она только и ждет, когда он уже позовет. От этого было вдвойне больнее. Он мучил и себя, и ее. И правда мудак. — Давай-ка, соберись. Встретишь еще своего царевича. В охровом кафтане, красной шапке и на белом коне в яблоко.

— Ты порой так странно разговариваешь, — хмыкнула Юля.

— В смысле?

— Ну, все остальные сказали бы про принца. А ты про царевича… И про охровый кафтан…

— Сказок перечитал, — улыбнулся Демьян.

— Я их в детстве любила, — вздохнула Юля.

Она уже совсем удобно устроилась у него под боком и явно не собиралась никуда отодвигаться. Ее близость дарила покой и одновременно заставляла нервничать. Это сейчас ему хорошо, а потом только и останется, что вспоминать и сожалеть о том, что могло бы быть.

А может быть Злата права? Может, зря он боится ей рассказать? Может, она бы приняла… Ей вовсе не обязательно пересекаться ни с Навью, ни с чем-либо другим. Пусть ей уже тридцать два, а он проживет куда дольше отмеренного ей срока, и он темный, но вот Кощей же нашел способ продлевать молодость Василисе Петровне… А чем дольше он медлит, тем больше времени уходит… А что, если бы у них все же могло бы получиться…

Ничего не получится.

Слишком опасно.

Волк попытался убить маму, потому что она оказалась ближе всех к Кощею.

Нет.

— А тебе какая сказка больше всего нравилась? — спросила Юля.

— Про Колобка.

— Почему?

— Она жизненная. Нельзя сбежать от всего.

— Говорю же, странный ты.

— Какой есть.

Юля покачала головой, а потом высвободила из-под ветровки руку и провела пальцем по татуировке на его плече.

— И все же, что она значит? — спросила она.

Татуировка оплетала руку и перетекала на грудь и на спину, образуя силуэт птицы с занесенными назад крыльями. Сложная вязь из заговоров и рун. Демьян нашел этот рисунок в одной из книг Кощея. Впрочем, раздобыть рисунок, как быстро выяснилось, означало лишь начать решать задачу. Затем он очень долго искал мастера, который смог бы перенести его точь-в-точь, да еще и за один сеанс. А после пришлось весь этот сеанс про себя читать заговор и одновременно держать силы в узде. Фонило страшно. Об него сломалось игл десять. Если до начала работы его мастер решил, что перед ним типичный фанатик, готовый отвалить большие деньги за прихоть, то по окончанию остался убежден, что поучаствовал в каком-то страшном магическом ритуале. Он недалеко ушел от истины и понятия не имел, что на самом деле создал печать, чьим назначением было сдерживать проклятье, стремящееся убить его клиента.

От близости Юли разморило, и не хотелось снова врать. Хотелось просидеть так весь день и ни о чем не думать.

— Блажь юности, — ответил Демьян и сам отодвинулся. — У меня экскурсия через сорок минут. Пойдем, провожу тебя до работы и куплю тебе еще чая, тебе надо согреться.

Она кивнула. Он благодарно улыбнулся. У него не было сил спорить.

По профессии Юля была хореографом и вела занятия в разных местах у взрослых и у детей. Дети ее любили. Уже на входе в местный дом культуры несколько из них заметили ее, облепили со всех сторон, и Демьян понял, что его время истекло.

— Куртка, Дем! — крикнула ему Юля, увлекаемая детьми в здание.

— Я же сказал, потом отдашь, — прокричал он в ответ. — Тебе еще домой возвращаться.

И ушел, не оборачиваясь.

***

Кощей позвонил посреди экскурсии. Демьян сбросил вызов, тогда он написал.

«Семейный ужин. В 18.00».

Семейный ужин был мероприятием, уважительных причин для неявки на который не существовало. Разумеется, Демьян про него помнил и в своих планах учитывал. И потому со спокойной душой продолжил свой рассказ.

— По преданию мост был построен прямо над тем местом, где затонула лодка с золотом, — вещал он благодарной аудитории. — И в хорошую погоду, когда вода спокойна, золото можно разглядеть.

Погода была хорошая, вода была спокойна. Народ немедленно столпился возле перил моста. Некоторые делали вид, что им все это вообще не интересно, но стоять, оперевшись на что-то, куда удобнее, нежели стоять просто так.

Демьян снисходительно подождал, пока каждый займет удобную позицию, и создал морок. Послышались охи и ахи. Защелкали сотовые и фотоаппараты. Как и всегда для счастья людям оказалось достаточно небольшой иллюзии.

Расквитавшись с работой, Демьян заскочил в цветочный магазин и в полшестого переступил порог дома, который все еще считал своим. Несмотря на то, что он не жил здесь с третьего курса, его комната оставалась нетронутой, и иногда, когда становилось совсем невмоготу и хотелось знать, что там, где он спит, есть еще кто-то живой, и что утром его обнимут, он ночевал здесь.

Встретил его Клайд.

После смерти доберманов Василиса с Кощеем почти год прожили без собак. А потом однажды утром объявили, что сегодня они все вместе едут в питомники. Домой они вернулись с двумя малышами. Щенком черного ретривера, который всю дорогу скакал у Демьяна по голове, и совершенно игрушечной собачкой — кавалер-кинг-чарльз-спаниелем, возлежавшим на коленях девятилетней Златы с таким видом, будто ее жестоко оскорбили присутствием всех этих смердов, а особенно вот этого — черного, галдящего. У собак были родословные, паспорта и правильные имена, начинающие на правильные буквы, но про них все сразу же забыли. Кощей объявил конкурс. Демьян, наблюдая за тем, как ретривер пытается грызть ножку дивана, а лежащая на этом самом диване спаниэлиха с царственным видом бьет его лапой по голове, предложил первое, что пришло в голову: Бонни и Клайд. Василиса улыбнулась, Кощей заметил эту улыбку, и все было решено. Имена прижились. Правда, постепенно, Клайд остепенился, а Бонни наоборот показала характер, но это была уже другая история…

И вот теперь Клайд внимательно обнюхал его, убедился, что он действительно тот, за кого себя выдает, и приветственно ткнулся мордой в ладонь. Демьян погладил его между ушами. Следом выбежала Бонни и, видимо в наказание за то, что он не переключил свое внимание на нее немедленно, потянула его за штанину джинс. Демьян мог поспорить, что Клайд закатил глаза. После этого пес невозмутимо подхватил подругу за шкирку и потащил вон из прихожей. «Не бузи», — читалось на его морде.

Демьян не удержался от смешка. Возможно, ему тоже стоило завести домашнее животное. Только не собаку. Не то чтобы Демьян не любил собак — невозможно было вырасти в этом доме и не полюбить их, — но все же он бы предпочел что-то более независимое и самостоятельное. Кошку, например. Вон, у Юли их целых три. Она вечно подбирала на улице каких-то заморышей, вкладывала нереальное количество денег в их лечение, а потом и в то, чтобы их пристроить. Этих ее трех калек никто брать не захотел, так и остались с ней.

В коридор, вытирая руки о полотенце, вышла Василиса. Демьян подарил букет матери и передал розу для Златы. Ему нравилось, когда они улыбались, и уж тем более нравилось быть причиной их улыбок. Мама подставила щеку для поцелуя. Каждый раз приходилось вспоминать заново, что он давно перерос ее, и теперь нужно наклоняться.

— Отец хотел с тобой поговорить, — сказала Василиса, обняв его. — Он в кабинете. У вас как раз есть время, пока мы накрываем на стол.

Кощей и впрямь обнаружился в кабинете. Демьян постучал, прежде чем войти.

— Здравствуй, — кивнул наставник и кинул взгляд на часы. — Присаживайся. Пятнадцать минут у нас есть, нам хватит, — и без всякого перехода объявил, — Ростислав надумал заключить мирный договор.

Демьян перебрал в голове воображаемые карточки с именами. Предполагалось, что он должен знать всех и все, что так или иначе связано с политикой Нави. В памяти всплыло два Ростислава. Ладно, подождем.

— Видимо, его ресурсы истощились, и он желает установить со мной дружеские отношения. Обещал уплатить дань в пятикратном размере.

Ресурсы, дружеские отношения, дань… Мысленно откинув одну карточку, Демьян постарался как можно быстрее вспомнить все, что ему было известно по второй.

— И что вы ответили?

Кощей расслабленно откинулся на спинку кресла, задумчиво взглянул на него. Взгляд этот Демьяну не понравился.

— Что при условии соблюдения всех новых договоренностей я согласен забыть былое. Мне нет смысла продолжать эту бессмысленную вражду. И он предложил мне щедрый подарок: свою дочь тебе в жены.

Двадцать лет муштры от наставника не прошли даром, и Демьян сумел сохранить лицо и не выругаться. С удивлением и удовольствием отметил, что это далось даже легко.

— И что вы ответили на это?

Кощей одобрительно кивнул.

— Что ты у меня взрослый мальчик и способен самостоятельно принимать подобные решения.

Он открыл верхний ящик, достал из него небольшую парсуну, положил на стол. Демьян подошел к ней с чувством, будто перед ним не портрет, а бомба. Осторожно взял. Нарисованная девушка была вполне миловидной. И абсолютно чужой.

— Сразу скажу, что сходство относительное, — усмехнулся Кощей. — Если захочешь, можешь глянуть на нее через зеркало. Ее зовут Евдокия.

— Константин Иосифович, — вздохнул Демьян, но глаза закатил только мысленно. — Вы опять издеваетесь?

В принципе, ничего нового наставник не делал. Играл в свою излюбленную игру: нажимал на какую-нибудь точку и с почти научным интересом наблюдал, как человек будет выворачиваться и что с ним в процессе сделается. За долгие годы Демьян привык и уже не обижался. У каждого свое хобби, и не факт, что оно будет нравиться окружающим. Тут либо принимаешь, либо до свидания. В конце концов, он тоже был непрост.

— Ну что ты? — Кощей улыбнулся, и как и всегда стало очевидно, что он тоже про себя все понимает. — И все же. Такая кровь. Жаль упускать.

А вот этот удар был уже ниже пояса.

— Вы прекрасно знаете, что мне нельзя иметь детей.

Кощей посерьезнел. Это было едва уловимое ощущение. Что-то поменялось в лице наставника, и вот Демьян уже точно знал, что шутки закончились.

— Но в любом случае это не значит, что ты должен всю жизнь провести один. Она у тебя будет долгая. А Евдокия ведьма. Ее жизнь будет проще продлить. И я уже говорил, что не могу со стопроцентной уверенностью утверждать, твое проклятье передастся твоим детям. В любом случае я полагаю, что это тебе стоит обсудить с будущей женой, а не со мной.

— Ни одна нормальная женщина…

Кощей нахмурился, и Демьян оборвал себя на полуслове.

— Прежде чем делать выводы о чьем-то мнении, лучше все же поинтересоваться этим мнением. Есть вероятность, что ты будешь удивлен.

— Либо напугаю и больше никогда ее не увижу.

— Мы сейчас говорим о ком-то конкретном? — вскинул бровь Кощей.

Да, в проницательности его наставник мог дать фору многим. В знании жизни, впрочем, тоже. И можно было поделиться и попросить совета. Но ведь тогда Кощей обязательно захочет увидеть Юлю, разузнать о ней побольше. «Любая потенциальная слабость должна быть взята под контроль», — говорил он. А Демьян очень давно все решил, и столько лет жил спокойно с этим решением. Просто в последнее время стало как-то пасмурно на душе, и все чаще, просыпаясь один, он задумывался о том, что так будет всегда. Это пугало. А совсем рядом была женщина, с которой оно готов был разделить свое «долго». Но которую совсем не готов был так подставить. И лишиться которой совсем тоже был не готов.

— Послушай, — вздохнул Кощей. — Я повторюсь. Родовые проклятия — вещь темная и плохо подлежащая исследованиям. И те предположения, что я выдвинул, всего лишь предположения.

— А если нет? Если проклятье передастся? Как я должен позволить кому-то забеременеть от меня, зная, что такое возможно… Как мне потом смотреть в глаза матери это ребенка?

Он встал, походил по кабинету. Взглянул в зеркало, которое отражало темные пути зазеркалья, а не комнату вокруг.

— Мама как-то обмолвилась, что существует зелье, способное рассказать о прошлом человека. Это правда?

— Да.

— Оно может рассказать о моем прошлом? О том, кто мой отец и как я получил проклятье?

— Да.

— Вы знаете, как его приготовить?

Прежде чем ответить, Кощей помедлил.

— Иногда прошлое дает нам не ответы, а новые задачи. Ты уверен, что готов?

— Абсолютно.

— Хорошо, — согласился Кощей. — Я помогу тебе с ним. А пока подумай на счет Евдокии. Разумеется, уговаривать я не буду.

Демьян кивнул.