Часть 2 Курс на Необи Глава 5 (2/2)

Верховный рывком выдернул копье, и мертвое тело сломанной куклой упало на пол с раскрытыми, стекленеющими глазами.

Тха-абар приставил окровавленное копье к шее молодого воина.

- Такой воин клану не нужен, - капли крови брызнули на лицо Арна. - Ты меня хорошо понял?

- Да, Верховный.

Рыжеволосая уманка стала последним живым трофеем.

Именно Верховный направил Арна, глупого юнца, на истинный путь воина, с которого он больше никогда не сходил.

Арн смотрел на мертвое тело рыжеволосой незнакомки, пробитая спина, голова, повернутая на бок. Безжизненный взгляд в пустоту. Но вот, уже не рыжая истерзанная им уманка лежала на полу, а до боли знакомое лицо, успевшее стать таким близким за последние дни, всклокоченные черные волосы, зеленые глаза, тонкие губы, искусанные до крови, безжизненная бледная кожа.

В этот миг на грудь Арна легла женская ладонь. Он едва не бросился на Талори сквозь сон, но вовремя успел остановиться. Боль и стыд, вина, страх потери, все перемешалось в голове от всколыхнувшегося прошлого, болезненным всполохом пробравшегося до сердца. Хищник дышал часто, глядя Талори в глаза: живые, зеленые.

А она во взгляде карих глаз увидела проскользившее что-то совершенно ей непонятное. Рука Талори чувствовала бешенное сердцебиение.

Арн остался ночевать на командирском мостике, не рискнув отправится к Талори в спальный отсек. Нашел пару медвежьих шкур и постелил на полу.

Тихий приглушенный свет под потолком слабо освещал рубку, придавая ей желтоватые оттенки, а через панорамное стекло мерцали бесконечные звезды в космической черноте.

- Тихо, - она нежно провела ладонью по обнаженной груди, под пальцами приятная жаркая кожа рептилии, шершавая, грубая, но при этом чувствительная.

- Талори… я… - его слова переходили в волнительный стрекот. Он хотел объяснить, почему так поступил, почему боялся ее потерять и не рассказал всей правды. Хотел поведать о том, кем был в прошлом, о том, что в его сердце живет тьма, тьма, которая всегда будет давать о себе знать, и попросить за это прощения.

- Молчи, - голос стал чуть строже, и Арн подчинился.

Она сбросила с плеч тонкое покрывало, ткань бесшумно легла на пол. А потом, стянула со своего царя зверей медвежью шкуру-одеяло. Они вновь были друг перед другом обнаженными телами. Талори забралась к нему, села верхом, чувствуя между своих ног его возбуждающуюся плоть.

Глаза опухли от слез, но она больше не плакала. Арн нежно коснулся ее щеки. Да, он совершал ошибки. Да, их было много. Но он больше не тот юнец, не ценящий чужие жизни.

Хищник безумно хотел ее, хрупкую, обнаженную, жаждал, каждой клеточкой тела, но требовать – не смел. Сейчас он мог лишь покорно ждать, когда ему позволят.

В следующий миг из спины Талоры появилось одно крыло. Медленно и неторопливо она позволила произойти этой метаморфозе, не отрывая взгляда с покорного царя зверей, смиренно ожидающего милости. Крыло расправилось, уперлось верхушкой в потолок, опустилось. Затем плавно – второе, такое же перепончатое, с длинной трещиной и крошечными дырами не успевшими срастись от когтей и веток.

Нежная женская рука тоже начала меняться, пальцы удлинились, появились костяные когти. Она стряхнула ладонью, сбросила в сторону остатки человеческой кожи, как змея. Талори перевела взгляд на рану, еще недавно оставленную ею, а в следующий миг, надавила когтем в место укуса на плече. Края свежей раны податливо разошлись. Проступила зеленая кровь.

Стрекот Арна изменился, его клыки чуть дернулись, сомкнулись, потом вновь разошлись. Она надавила сильнее, вошла в колотую рану, словно проверяя яута на степень терпения. И он терпел.

Пусть так! Пусть она делает с ним все, что посчитает нужным. Он все стерпит от нее.

Она решила закончить эту маленькую пытку. Коготь вышел из раны резко, и на руке быстро восстанавливались клетки кожи, возвращая нежную ладонь в прежнее состояние. Неизменными остались лишь громадные крылья, чуть подрагивающие, меняющие положение.

На этот раз она сделает все сама. И, лишь слегка направив к цели его жаждущий орган, она позволила войти в себя. Теперь не было даже толики боли, тело быстро привыкло к его внушительным размерам. Талори непроизвольно прикусила нижнюю губу, встрепенулись крылья.

Он – прощен. По сути, его вины в произошедшем не было. Талори и не обвиняла, ей просто было очень больно, а сейчас – безумно хотелось его ласки, тепла, прикосновений. Ощущать под собой это жаркое тело. Она чувствовала в себе его разгоряченную плоть, жаждущую удовлетворения.

Значит, приняла его. Простила за то, что умолчал о гибели родной планеты? Арн надеялся. Нежно обнял ее за талию, осторожно пробежался пальцами по спине, погладил поясницу, едва задевая когтями. Она неторопливо начала двигаться, позволив и ему двигаться в ней.

Талори сможет это пережить, а он – всегда будет рядом, чтобы помочь справится со всем.

Их руки то переплетались, то расходились, чтобы сомкнуться вновь в сплетениях пальцев: ее крошечная ладонь тонула в его большой и сильной руке. Она вся тонула в нем, в его крепких объятьях, в этом умопомрачительном стрекоте.

Она двигалась как кошка: грация и нежность сменялись опасной требовательностью. И во взгляде появилась дичинка. Она всегда с ней была или возникла только сейчас?

Талори двигалась резче, чуть жестче. Крылья то взмывали вверх, то покорно складывались, то совсем падали к полу.

Его руки, лежавшие на ее бедрах, проскользили выше, к ягодицам, жадно их сжав, заставляя оказаться ближе, войти в нее еще глубже. Больше он не мог сдерживаться.

Ее крылья взметнулись вверх, уперлись в потолок. Арн резко удержал ее на себе, не позволив высвободиться, прижал ближе.

Громкий стон сорвался с ее губ и в следующий миг он излился в нее, жадно, страстно, позволяя себе удовлетвориться.

Она упала в его объятья, тяжело дыша и прижалась к груди. Он тоже дышал тяжело и прижимал ее мягкое расслабленное тело.

Она улыбнулась, коснулась губами его широкой груди в нежном поцелуе.

Талори знала, что хотела быть с ним, что сама выбрала его с самого первого мгновения, когда увидела. Он похитил ее сердце своими нежными когтистыми руками-лапами и забрал с собой в бесконечную космическую даль к неведомым прежде мирам.

Корабль продолжал полет меж бесконечной черноты, уверено стремясь к заданной цели по точно введенным координатам. Вскоре предстояло совершить три гиперпрыжка, что значительно сократит время до прибытия на Необи.

Арн обдумывал предстоящее возвращение на Необи. Больше не было права отгонять мысли.

Она лежала в его объятьях, нежная уманка, которая может быть и требовательной, жесткой. Может одним словом прогнать его или позволить любить.

- Талори, когда мы прибудем на Необи верь только мне и моему брату. Его имя – Шторм.

- Необи… - она повторила название планеты. Интересно, какая она? Покрыта ли зелеными лесами, есть ли на ней моря и океаны как на Земле… - Твоя раса опасна для меня?

- Все яутжа опасны.

- Даже ты? – она игриво укусила его за нижний клык, чуть потянула на себя.

Вновь раздался этот нежный стрекот. Он и не ожидал подобной шалости и был приятно удивлен.

Она отпустила, прижалась щекой к его клыкам.

- Что с нами будет, если меня не примут?

- В худшем случае мы просто улетим на моем корабле.

Быть изгнанниками, не принятым собственной расой… Талори не понаслышке знала, что значит стать изгоем с тех пор, как ее сделали монстром, и не желала такой судьбы для него.

- У тебя свой целый корабль? – она чуть улыбнулась, отводя в сторону плохие мысли.

- И гораздо лучше этого корыта.

О своем корабле Арн говорил с гордостью. Далеко не каждый яут мог похвастаться наличием в хозяйстве собственного межгалактического боевого корабля.

Теперь она различала его стрекот гордости: особенный, немного ниже и чуть громче. Она прикрыла глаза, вслушиваясь в приятный монотонный звук, который готова слушать всю оставшуюся жизнь.