Часть 5. Память - самый коварный предатель. (1/2)

В десять часов утра участники РИТа рассаживаются в экскурсионном автобусе, который должен доставить их в необычное, как намекнул ранее Тэхён, место, чтобы позавтракать. Хосок тяжело опускается на переднее сидение и мучительно морщится. После падения с кровати в висках продолжает болезненно пульсировать.

— Хоби-хён, всё хорошо? — участливо спрашивает его Тэ. — Голова болит?

Чон ловит насмешливый взгляд Юнги, сидящего через проход.

— Ударился утром о что-то белое с красной надписью на французском, — медленно произносит он, неотрывно глядя в глаза Мину, щеки которого тут же расцветают, как герань на окне у хорошей хозяйки, — ало и густо. Он негодующе фыркает и демонстративно отворачивается к окну.

В голове омеги начинается бурная мозговая деятельность, когда он пытается представить вышеозвученный предмет. Он что-то беспрестанно беззвучно шепчет себе под нос и даже энергично жестикулирует пальцами на руке.

— Тэхён-и, не напрягайся так, — пытаясь скрыть улыбку, негромко произносит Хосок, когда замечает его сосредоточенное выражение лица, — а то и твоя заболит.

Парень раздраженно закатывает глаза, прекращает действие, которое, видимо, причиняет ему нечеловеческие мучения и, поднявшись с кресла, встаёт лицом к группе.

— Доброе утро, друзья! Итак, мы едем завтракать в особенное место. В ресторан «Spazio — 77». Его название не просто так переводится с итальянского как «пространство», ресторан расположен на 77 этаже небоскреба Бурдж Аль-Мамляка, который так же называют Королевским Центром Саудовской Аравии. Это одно из самых роскошных зданий в стане, современное чудо высотой 311 метров. Его форма интересна тем, что сверху в нем имеется огромное сквозное отверстие. В небоскребе расположено огромное количество магазинов и офисов. Там есть отель, обсерватория и даже собственная мечеть. Это здание видно из любой части города.

Юнги задумчиво разглядывает лицо Чимина. Стоит только Тэ встретиться с ним взглядом, как на алых полных губах Пака расцветает ослепительная очаровательная улыбка. Тэхён, видимо, покусал его вчера вечером, когда они занимались заполнением анкет для страховой компании!

Дорога до ресторана оказалась недолгой, и уже через двадцать минут, преодолев почти сотню этажей на двух скоростных лифтах, группа оказывается в светлом холле ресторана. Для голодной компании уже сдвинули несколько столов возле панорамных окон, открывающих вид на величественный многолюдный город.

Когда официанты начинают расставлять завтрак, Мин понимает, что после вчерашних событий у него напрочь пропал аппетит.

— Ты не голоден? — еле слышно спрашивает его Хосок, когда замечает, как Юнги безынтересно разглядывает предложенные блюда.

Мин молчит, не в состоянии ответить честно. Он не изменил своего мнения, его жизнь Чона не касается.

« — Говори, — рычит альфа, — чтобы прекратил ходить с такой довольной мордой!

— Повежливее, пожалуйста, — в том ему отвечает омега, — это не морда, а мужественное, красивое лицо!»

— Меня вчера рвало, — всё же признается Мин, избегая прямого взгляда Хосока.

Рука Чона на столе судорожно сжимается в кулак. Он продолжает делать больно. Это по его вине, Юнги чувствует себя плохо.

— Мне очень жаль, — сбивчиво шепчет Хосок.

— Не кори себя, — спокойно отвечает Мин, упрямо отказываясь поднимать на Чона глаза, — я столкнул тебя утром с кровати, и ты ударился головой. 1:1.

Но альфу не успокаивает его равнодушный тон, он взмахом руки подзывает официанта и что-то быстро говорит ему на арабском, после чего тот коротко кланяется и уходит в сторону кухни.

Юнги хочет спросить Чона, о чем они разговаривали, но его отвлекает спор между студентами.

— Хосок-щи, этот небоскреб самый высокий в мире? — спрашивает омега с ярко розовыми волосами.

— Нет, Сохи, — механически отвечает Хосок, его никак не отпускает беспокойства за Мина, в следствии чего голос становится низким и тихим, — оно не входит даже в десятку. Но нам есть, чем гордиться, — добавляет он, взяв себя в руки. — Недалеко от города Джидда, что расположен в округе Мекка, куда, кстати, мы отправимся на следующей неделе, идет строительство здания высотой более 1000 метров.<span class="footnote" id="fn_32318182_0"></span>

— Вот это да, — восхищенно выдыхает лысый бета Кибом, — даже выше, чем Бурдж Халифа.<span class="footnote" id="fn_32318182_1"></span>

Мин рассеянно прислушивается к разговору за столом, глядя на город с высоты птичьего полета, когда официант, с которым говорил Чон пару минут назад, неожиданно возвращается и ставит перед ним тарелку с кашей, сдобренной мелко нарезанными сухофруктами, натуральный йогурт в изящной хрустальной креманке и чашку с ромашковым чаем.

Юнги потерянно рассматривает овсянку, искренне поражаясь тому, что сейчас справа от него сидит, явно, не тот человек, которого он знал еще со школы, и который дрался с ним на мечах в зале с зеркалами.

— Спасибо, — еле слышно шепчет он, не поднимая головы.

Хосок, никак не реагируя на слова Мина, продолжает рассказывать цыплятам о городе будущего, самом амбициозном и самом дорогом проекте современности, который планируют построить на территории страны, площадью, превышающей площадь тридцати трех Нью-Йорков.<span class="footnote" id="fn_32318182_2"></span> Но в какой-то момент Юнги чувствуют его руку на своей, секундное, словно случайное касание. В этом жесте и отчаянная просьба простить, и мягкий приказ поесть. Мин прячет ладонь под столом, кожа полыхает, будто её обдали кипятком. Стараясь изо всех сил игнорировать эти ощущения, он принимается за еду.

Когда с завтраком было покончено и компания выходит из ресторана к лифтам, Хосок и Тэхён везут её еще выше, на смотровую площадку Sky Bridge — застекленный мост над отверстием в небоскребе.

Группа с восхищением рассматривает миниатюрные здания, еле заметные автомобили. Людей отсюда, вообще, не разглядеть.

Юнги невидящим взглядом скользит по величественной панораме Эр-Рияда. Ему было бы проще, если бы Чон остался таким, каким Мин его помнил. В этом случае он бы доподлинно знал, как общаться с мин, как реагировать на него, как продолжать его ненавидеть. Сейчас за его спиной (он чувствует насыщенный запах кофе) стоит совершенной другой человек. Мужчина, которого Юнги не знает. Новый, неизведанный, таинственный.

— Друзья, нам пора возвращаться. Надо успеть осмотреть отель, — слышит он улыбающийся голос Тэхёна. — Сегодня у нас еще много интересного запланировано, — заканчивает тот и уводит группу во главе с Чимином к выходу со смотровой площадки.

Мин уже собирается последовать за студентами, когда слышит за спиной еле слышный хриплый шёпот:

— Так прекрасен, так великолепен! Каждый раз смотреть невыносимо больно, словно эта красота ослепляет меня. Я скорее забуду как дышать, но, пока Аллах не призовёт меня, — восхищаться не перестану.

— Ты нарушаешь условия нашего договора о перемирии, — сдавленно перебивает его Мин, каждой клеточкой своего организма, каждым оголенным нервом, чувствуя, что Чон говорит не о городе за панорамными стёклами. — Эти прикосновения — лишние. —

И добавляет, не дожидаясь ответа: — Пойдем, не будем заставлять детей ждать.

По возвращению в отель Тэхён собирает группу в фойе и приступает к инспекции. Начинают с осмотра номеров. Здесь даже обычные стандарты<span class="footnote" id="fn_32318182_3"></span> отвечают требованиям избалованных, привередливых туристов. Их дизайн и оснащение на высшем уровне. Сьюты<span class="footnote" id="fn_32318182_4"></span> цыплятам уже знакомы, они проживают в таких парами. Роскошный номер-люкс срывает с губ студентов общий восхищенный вздох. Состоящий из нескольких комнат, с антикварной мебелью, он, словно, королевский дворец, поражает их буйное воображение.

Компания поднимается на крышу и проходит мимо ресторана в котором ужинали накануне. Попутно Тэ рассказывает и о других ресторанах в отеле. Когда Юнги понимает, что они направляются к ажурной стене, густо оплетенной декоративным плющом, он резко тормозит, так что сзади в него врезается Чимин.

— Мини, ты в порядке? — негромко спрашивает он, обходя того и обеспокоенно заглядывая в лицо.

— Да, да, конечно, такой красивый бассейн, аж дух захватывает, — быстро тараторит Мин.

Они входят в распахнутые в это время суток калитку, и только сейчас перед ними открывается великолепный вид.

— Откуда ты знал, что здесь находится бассейн? — в голосе Пака сквозит удивление, но оригинальное сооружение тут же отвлекает его.

Пока Тэхён рассказывает об этапах строительства этого восьмого чуда света, количестве воды в нем, о глубине, Мин стоит в стороне и старается не думать о том, что об этом бассейне вчера вечером он уже узнал всё. Познакомился с ним изнутри. В буквальном смысле. Пытается не вспоминать, как холодная вода обжигала его безвольное тело. Отчаянно пытается забыть, как нестерпимо, еще сильнее, обжигали его горячие руки Хосока.

— Господин Мин, — отвлекает его невысокий парень в униформе уборщика и протягивает льняную пляжную сумку с логотипом отеля, — Господин Чон велел вам передать.

Юнги забирает сумку, распахивает ее и обнаруживает в ней свои мокасины, о которых напрочь забыл. А Хосок помнил.

Осмотрев крышу и сделав парочку фотографий на фоне города, группа спускается на цокольный этаж.

Осматривает сонный ночной клуб, спа-салон и салон красоты. Юнги трусливо решает, что ему срочно, фактически безотлагательно, нужна новая стрижка, потому что последнее помещение, в которое они направляются, — это фитнес-клуб.

Мин шумно выдыхает, пытаясь побороть внезапное головокружение. Он, словно, переносится на пять лет назад. Те же зеркала, то же покрытие под ногами. Юнги прикрывает глаза и ему чудятся тихие японские мотивы, звон стали и хриплое дыхание двух мужчин, которые исполняли свой чувственный танец с мечами в руках. Он снова тянется к груди и накрывает ладонью шрам под левым соском, одновременно с этим ощущая бешеное прерывистое сердцебиение. А ведь у Хосока тоже должен был остаться шрам…

— Отель не совсем в арабском стиле, как можно было ожидать, — обращается любвеобильный Ёнсу к Тэхёну, заставляя Юнги вынырнуть из собственных навязчивых мыслей.

— Да, вы правы, — с улыбкой отвечает Тэ, — мой брат сам проектировал его, и он говорит, что привнес сюда всё то, что было дорого его сердцу в Корее, всё то, что не даст ему забыть о ней.

Мин стремительно разворачивается и быстро выходит из фитнес-клуба. Нервно распахивает дверь на служебную лестницу, несколько раз вдыхает и выдыхает, насыщая легкие кислородом, перехватывает удобнее сумку с мокасинами и срывается на бег.

Ступени мелькают под его ногами. Дыхание становится свистящим и прерывистым. Цифры на этажах растут. А он бежит.

Чтобы не анализировать. Не думать. Не понять окончательно и бесповоротно.

Всё, что Чон перенес из Южной Кореи в Саудовскую Аравию, в этот отель, — это память о нём, о Юнги.

***</p>

Сеул</p>

Намджун спускается с последней ступени трапа и встает на асфальтовое покрытие взлетной полосы.

Как же он ненавидит этот проклятый Сеул! Была бы его воля, он бы стёр его с лица Земли, навсегда похоронил в руинах город, который двадцать лет назад украл у него возможность дышать!

Стараясь сдержать раздражение на отца, который из-за слабого здоровья не смог лично прилететь сюда на переговоры и перепоручил дела ему, он решительным шагом подходит к автомобилю и на чистом английском обращается к водителю и охране:

— Я поведу сам. Будете следовать за мной. На расстоянии.

После этого торопливо усаживается за руль LEXUS LS и покидает территорию аэропорта, в надежде решить все вопросы в кратчайшие сроки и этой же ночью вернуться домой.

Стараясь не отвлекаться от дороги, он вбивает в навигатор адрес ресторана «Flavors», где должен пройти деловой ужин. Его не трогает ни красота грандиозного вантового моста Инчхон-тэгё, ни залив, в котором, как звезды, отражаются неоновые фонари на опорах у обочины дороги. Он четко и безукоризненно выполнит просьбу отца, и на своем частном самолете улетит из душного стеклянного мегаполиса.

Путь к ресторану отсвечивает красным. Впереди пробка. Намджун нажимает на сенсорном экране вкладку «альтернативный маршрут» и с нетерпением ожидает, когда навигатор предложит возможные варианты.

— На следующем перекрестке круто поверните направо, — в конце-концов, доносится из динамиков.

Он сворачивает в указанном направление. Здесь ощутимо меньше машин, меньше людей, меньше шума. Руководствуясь схемой на экране, он около получаса петляет по незнакомым улицам. В какой-то момент замечает, что случайно оторвался от службы безопасности. Так даже лучше, он катастрофически устал от них.

— Сигнал GPS потерян, — слышит он равнодушный голос.

Намджун левой рукой до скрипа стискивает кожаную оплетку руля и, пытаясь подавить глухое раздражение, на мгновение отрывает взгляд от дороги, чтобы перезагрузить навигатор.

Автомобиль резко дергается. И за секунду до того, как подушка безопасности, выстрелившая из приборной панели, оглушает его, до него доносится металлический скрежет и звон битого стекла.

Намджун отшвыривает от себя сдувшийся белый нейлон и трясет головой, в которой до сих пор пронзительно звенит. Он поспешно покидает салон. Его LEXUS въехал в задний бампер ярко-красной Хонды, припаркованной у обочины. Альфа переводит взгляд на мужчину рядом с разбитой машиной и зависает. Темные волосы в элегантной прическе, янтарные, чуть раскосые глаза, алые полные губы. На фоне отсутствия слуха его зрение будто обостряется, впитывая нереальную красоту омеги напротив.

— Вы не пострадали? — обращается он к владельцу автомобиля, ощущая, как звон в ушах постепенно сходит на нет. И до него тут же доносится пронзительный истерический визг.

— Сейчас ты у меня пострадаешь! — верещит тот.

Намджуна парализует мгновенный шок. Что это за омежье безобразие?! Что за взрыв отмороженной неадекватности?!

— Ты знаешь, что это? А это? — указывает мужчина сначала на небольшое кафе, потом на свою машину.

Альфа чувствует себя сопливым первоклашкой, которому показывают глупые картинки и требуют ответа на вопрос: «Что здесь изображено?»

— Господин… — старается утихомирить омегу он.

— Господин?! Слушай ты! Поклонник BDSM! Не знаю, где ты там насосал на свой Лехус…

— Лексус, — автоматически поправляет Намджун.

— Да мне похус, — визжит омега, — на что ты там насосал! Но это моё кафе! И я только недавно смог позволить себе новый автомобиль. ПЕРВЫЙ автомобиль! И ты будешь просит у меня прощения за то, что разбил его! На коленях!

Член в штанах у Намджуна радостно дергается. Альфа тут же представляет себя на коленях перед этим обезбашенным омегой, вымаливающим прощение..

Он энергично трясет головой, пытаясь вытряхнуть из нее эти бредовые мысли. И уплотняет своё биополе, чтобы успокоить мужчину перед собой.

— Засунь свою ебучую энергию альфы в зад, желательно в свой собственный, — шипит омега и, подойдя вплотную, начинает тыкать в его грудь изящным длинным пальцем, — у меня иммунитет на ваши грёбаные феромоны!

Еще пять минут назад Намджун был уверен, что, посетив деловой ужин с заграничными партнерами отца, подпишет необходимые документы и без промедления вылетит из этого проклятого города домой. И теперь все его чётко выстроенные планы рушит это ходячее недоразумение. Прекрасное, но очень шумное, недоразумение!

— Я всё возмещу, — оторопело произносит альфа.

Омега вытягивает губки уточкой, смешно морщит чуть курносый носик, приподнимает изящные бровки, сам себе кивает и произносит, протягивая тонкую ладонь для рукопожатия:

— Ким Сокджин!

— Намджун, — продолжая пребывать в легком шоке, пожимает руку альфа. — Я… мне срочно надо на деловой ужин, после него я вернусь сюда,.. — он сверяется с часами из белого золота на левом запястье, — часа через три. И мы всё решим, договорились?

— Ага, ты сейчас уедешь в свой Макдональдс, — складывает руки на груди Джин и недовольно хмурится, — и я потом тебя увижу только в своих мечтах!

— Я автомобиль оставлю здесь, — начинает злиться альфа. Он разменял шестой десяток, и за всю свою жизнь ни разу не встречал таких странных существ. — Он, явно, стоит дороже и твоей посредственной столовой, и этой недомашины.

Сокджин переводит взгляд на LEXUS. Его милое домашнее кафе только что опустили до уровня забегаловки для бомжей, но он прекрасно понимает, если будет продолжать злиться и нападать, альфа вообще может сесть за руль и скрыться в закат, оставив его без материальной компенсации.

— Ладно, уговорил, — с видом монарха, сохранившего жизнь рабу, кивает он. — У меня тоже есть дела, но через три часа я буду здесь.

Намджун шумно выдыхает. Он провел огромное количество деловых встреч, но ни одни переговоры не давались ему с таким трудом. Альфа шлепает себя по бедрам, по груди, пытаясь вспомнить, где телефон. Заглядывает с салон. Обреченно прикрывает глаза. Телефон у начальника службы безопасности.

— Можно мне позвонить с твоего сотового? Такси вызвать? — обращается он к омеге, сидящему на корточках возле покореженных автомобилей и разглядывающего место удара.

— Лексус купил, на телефон не хватило? — поднимаясь, спрашивает Джин, и Намджун готов спорить, что его беспомощность вызывает у того злорадное удовольствие. — Сразу мне список предоставь, чего ваша светлость желает. Может, еще отдаться тебе?! — вскидывает бровь он.

— Позже!

— В смысле позже?! Ты охренел?! — снова переходит на визг Сокджин.

— Позже будешь препираться! — рычит альфа, поражаясь, как легко из этого красивого ротика вылетают крайне некрасивые слова. — А сейчас дай мне свой сотовый, чтобы я мог вызвать чёртово такси. Я уже опаздываю! Пожалуйста!

Омега достает из кармана телефон и протягивает Намджуну.

Тот какое-то время непонимающе смотрит на экран. Он не знает номеров заказа такси в Сеуле! К этому его жизнь, явно, не готовила!

Джин закатывает глаза и сам вызывает такси. Машина на удивление находится быстро, и уже через пару минут альфа с дергающимся глазом садится в салон и отбывает на деловой ужин.

Эр-Рияд</p>

— Мини, ты где? — зовет Чимин, залетая в номер Юнги.

Тот так быстро убежал из фитнес-клуба, что Пак не на шутку испугался. Его начальник, его любовник — всегда собранный, спокойный альфа, за сутки превратился в человека, который не понимает где он находится, и что с ним происходит.

Не обнаружив того в ванной комнате, омега выходит на балкон и неподвижно шокировано застывает. Мин сидит на дне пустого джакузи, притянув к себе колени и спрятав в них лицо.

— Родной, что случилось? — дрожащим шёпотом спрашивает Чимин, спускаясь в ванну и усаживаясь рядом.

— Малыш, обними меня, пожалуйста, — поднимает обреченное лицо Юнги и протягивает Паку руку.

— Иди ко мне, — отвечает тот, укутывая Мина в кольцо теплых рук. — Ты со вчерашнего дня сам не свой, ты меня пугаешь.

— Я хочу домой к папе и Гуки, — его голос дрожит. И если бы Чимин не знал его три года как сильного и властного человека, как авторитетного руководителя, он мог бы поклясться, что тот вот-вот готов расплакаться.

— Ты скучаешь, и это нормально, — успокаивающе произносит он, поглаживая его напряженные плечи. — У них всё хорошо. Так что соберись! Саудовская Аравия — вот она, на твоих ладонях. Ты так давно мечтал побывать здесь. Уже в конце следующей недели мы летим обратно. Не заметишь, как время пройдет.

Они какое-то время сидят в тишине. Пак всё так же крепко его обнимает, укачивая в своих руках. Он уверен, без Чон Хосока тут не обошлось, но предпочитает сейчас не затрагивать эту тему, чтобы еще больше не расстраивать Юнги.

— Мы едем в пустыню? — негромко спрашивает Чимин.

— Конечно, — быстро отвечает Мин, и Пак чувствует, как тот потихоньку расслабляется и успокаивается.

— Тогда прекращай хандрить, пей свои подавители и пошли собираться. Тэ сказал надеть теплую удобную одежду и спортивную обувь.

***</p>

— В пути мы проведем около полутора часов, — начинает экскурсию Хосок, когда автобус выруливает с гостевой парковки возле отеля. — Давайте сделаем так: сейчас я расскажу вам о том, куда мы направляемся, потом вы сможете отдохнуть и полюбоваться видами из окна. Мы едем знакомится с песчаной пустыней, которая носит название Дехна или Малый Нефуд. Она расположена в самом центре полуострова и занимает узкую, от 20 до 70 километров, древнюю ложбину, протягивающуюся на 1200 километров с севера на восток, и соединяет пустыни Большой Нефуд и Руб-эль-Хали.

— А в те две пустыни, которые вы назвали, Хосок-щи, мы тоже поедем? — громко спрашивает лысый бета Богом.

— Нет, к сожалению, их посещение не запланировано. Но завтра, после переезда в новый отель, мы снова вернемся в Малый Нефуд и продолжим знакомство с ним, — отвечает на вопрос Чон и ловит разочарованный взгляд Юнги. Хосок хмурит брови, Мин расстроен. — Итак, днем в летний период температура здесь достигает почти 60 градусов Цельсия, ночью зимой — до минус 12, в связи с этим животный и растительный мир здесь весьма скуден. Из крупных животных на этой территории обитают газели, ориксы<span class="footnote" id="fn_32318182_5"></span>, барханные коты<span class="footnote" id="fn_32318182_6"></span> и шипохвосты<span class="footnote" id="fn_32318182_7"></span>. Практически полностью истреблены человеком все жившие здесь полосатые гиены, шакалы и медоеды<span class="footnote" id="fn_32318182_8"></span>. В древности здесь были реки и озёра, их следы еще можно обнаружить в пустыне, и несколько десятков тысячелетий назад на территории Малого Нефуда произрастал лес. Плюс ко всему, тут находятся крупные месторождения нефти. А сейчас, друзья, отдыхайте. Где-то через час мы пересядем на внедорожники и продолжим путь на них.

Хосок опускается на сидение рядом с Юнги, потому что Чимин и Тэхён в начале экскурсии выразили желание сесть вместе. Мина слегка напрягает факт того, что Пак уделяет Тэ столько внимания, но он давит легкое чувство ревности. Скорее даже чувство собственности. Его омега всё равно не подпустит Чимина ближе, пока Чон рядом. С этим проще смириться. На время.

— Они быстро нашли общий язык, — указывая глазами на неразлучную парочку, негромко произносит Юнги.

Хосок какое-то время сражается со своим моральным принципами и любовью к младшему брату. Мин так много значит для него, и тот не хотел бы его обманывать или что-то скрывать.

— Я должен тебе кое-что сказать, — наконец, выдает он. — Но ты вряд ли будешь в восторге.

— Говори!

— Пак нравится моему брату, — выдыхает Чон.

— Да, Чимин очень харизматичный, легко сходится с людьми, — соглашается Юнги и тут же ловит красноречивый взгляд альфы. — Нет, не может быть! — он даже трясет головой, настолько эта мысль кажется ему абсурдной. Но уверенность в глазах Хосока и еле заметный кивок убеждают Мина в правдивости его слов. — Они же оба омеги!

- Нас это не остановило пять лет назад.

Юнги дергается всем телом, словно через него прошёл электрический разряд. Он только что узнал, что Пак, его омега, симпатичен Тэхёну, и почему-то эта информация, пусть и неприятно, но просто удивила его. А напоминание Хосока о том, что они, как альфы, тоже были близки, торпедой вынесло его спокойствие за пределы пустыни и утопило где-то на дне Красного моря.

— Надо было внести еще одно условие в договор, — сдавленно произносит он. Хотелось бы, что бы его голос не звучал так хрипло, так обречённо, но рядом с Чоном он не в состоянии себя контролировать. — Не вспоминать!

— Уже поздно, — поджимает губы Хосок. — Ты можешь делать со своими воспоминаниями всё что угодно! Топчи их, хорони под толстым слоем мнимого равнодушия! Но ты не можешь заставить меня забыть! Не в этой жизни! — с последними словами Хосок торопливо поднимается и уходит в конец салона.

Через час они добираются до большой стоянки у края пустыни. Здесь есть даже несколько небольших кафе, где туристам предлагают недорогие закуски, сухофрукты, чай и кофе. Юнги протяжно вздыхает. Настоящий арабский кофе ему не удалось отведать до сих пор. И сразу же негромко смеётся. Что-что, а кофе сейчас в его жизни воз и маленькая тележка.

— Внимание, группа, — громко произносит Чон, вернувшись в начало салона. — Мы на месте. Сейчас, как я уже говорил, мы пересядем на полноприводные джипы. У нас будут водители, — он выдерживает эффектную паузу и продолжает с озорной улыбкой, — но у меня есть сногсшибательное предложение: кто хочет сесть за руль?

По салону разносятся громкие ликующий возгласы, и несколько рук взмывают вверх.

— Отлично, — удовлетворенно кивает Хосок, разглядывая голодных до экстрима цыплят. — Вы за руль, а водителей переквалифицируем в инструкторы, они будут помогать в пути. Поедем строго колонной. Тэхён в первой машине, я замыкаю. Дорога займет около пятнадцати минут, предварительно вы пройдете небольшой инструктаж, — заканчивает альфа и снова усаживает на свое место.

Мин решает дать себе время передумать, но тихие слова сами слетают с губ:

— Можно мне тоже за руль?

— Поедешь со мной, — отрывисто отвечает Чон, и его губы тут же искривляются в язвительном оскале, — если, конечно, твоя нежная душевная организация не пострадает от моего присутствия на соседнем сидении!

— Не дождешься! — не думая выпаливает Юнги.

Их взгляды, как два острых клинка, молниеносно пронзают друг друга. Насквозь.

— Ты помнишь всё! — еле слышно шепчет Хосок, практически вплотную наклоняясь к Мину, так близко, что тому перестаёт хватать воздуха для полноценного вдоха. — Перестань сопротивляться этим воспоминаниям. Всё это уже произошло! Мы не в состоянии переписать прошлое. Просто смирись. И, возможно, тогда страна, что манила тебя так долго, перестанет казаться враждебной, mahbubi!

Чон поднимается с места и выходит из автобуса, оставляя Юнги с ощущением, что снова говорил отнюдь не о стране.

Он пару минут сидит в опустевшем автобусе, обдумывая слова альфа, после чего резко подрывается с места и спешит за группой.

***</p>

— Ты серьёзно? — стонет Мин, когда, усевшись в салон открытого джипа, Хосок протягивает ему черные мотоциклетные очки.

— Не капризничай, — цокает Чон, — это пустыня, а не проспект в Сеуле. Когда мы тронемся, из-за движения внедорожника в воздухе поднимется песчаная пыль. Подожди, это еще не всё, — он открывает бардачок, достает легкую арафатку и протягивает Юнги, — на, повяжи её.

Мин тут же хватает платок, накидывает на голову и, на манер почтенной матрёны, завязывает концы под подбородком.

— Давай отложим ролевые игры на следующий раз, — хрипло смеется Хосок, распутывая узел.

Он привычно складывает арафатку треугольником, накидывает на голову Юнги. Но тот хватает запястье Чона, останавливая его.

— Я знаю, что веду себя как ребенок, — негромко произносит он, — еще вчера утром, когда я садился в самолёт в Корее, всё было просто и понятно, а сейчас…

— Сложно и запутано? — проникновенно спрашивает Хосок, поглаживая большим пальцем висок Юнги.