43. Заря новой жизни (1/2)

Проснулся он от того, что сырая утренняя прохлада пробралась под тонкое одеяло, которым он был укрыт. В палатке было полутемно, и он не сразу понял, где находится, несколько секунд в недоумении разглядывая темную матерчатую внутренность палатки и нависшие над ним полки вместо белого потолка с торчащей из него люстрой, которые он видел каждое утро в маленькой спальне, принадлежавшей когда-то Дадли. Осознание действительности накатило на него как волна, и он даже возбужденно подпрыгнул на своей постели. Зеленоватый свет утреннего леса проникал в палатку сквозь распахнутый вход, видимо, поэтому внутри было так свежо. На полу перед ним стоял его кофр, на котором светились два знакомых каждому очкарику стеклянных блика. Он пошарил рукой - это действительно оказались его очки - и водрузил их себе на нос. На рундуке напротив спала Элайн. Видимо, утренняя свежесть пыталась одолеть и ее, потому что девочка скрутилась в клубок под таким же тонким одеялом, но, в отличие от Гарри, не проснулась. Из-под перекрученного одеяла торчала лишь ее босая нога, большая и узкая, с четырьмя крупными пальцами и огрубевшей кожей на подошве. Элайн, как и Гарри, уснула прямо в одежде. Лица ее не было видно - лишь копна спутанных черных волос, жестких и блестящих, и длинная ладонь, которой она прикрыла голову, словно кошка. Во сне она выглядела мирной и беззащитной. Гарри вспомнил, что валялся на рундуке до того, как его сморил сон, и понял, что Элайн, видимо, вынула очки у него из рук, положила их на кофр перед ним, чтобы он смог их отыскать, когда проснется, и укрыла его одеялом. На душе у него потеплело. Он накинул куртку, а своим одеялом осторожно, чтобы не разбудить, укрыл Элайн. Девочка тихо вздохнула во сне и выпрямилась, видимо согревшись. Гарри вышел наружу. Вход в палатку был подперт веткой, чтобы оставаться открытым, и Гарри подумал, что Элайн, вероятно, погасила фонарь, когда Гарри уснул, а вход оставила открытым, чтобы самой было достаточно света, пока она бродила ночью, да так и забыла об этом. У давно погасшего костра стояла банка с шоколадным напитком, заметно неполная, пустая кастрюля, деревянная кружка, а пустых бутылок от молока стало больше. Гарри вспомнил, что вся молочная еда была в рундуке, на котором спала Элайн, и улыбнулся: теперь он знал, чем занималась до утра его подруга, и какое угощение надо готовить в следующий раз. Сейчас вчерашний день воспринимался как одно большое приключение. Он решил заняться завтраком. Молочная каша отпадала, потому что молоко сейчас было вне доступа, но мясо и яйца были в его рундуке, и он решил пожарить глазунью с остатками вчерашнего гуся и картофеля - и того, и другого оставалось еще много. Немало времени ушло на то, чтобы просто накачать и разогреть примус, но Гарри некуда было спешить, и он в ожидании клокотания кипящего бензина прогуливался по периметру Ядвиги. Солнце давно взошло, осветив верхушки деревьев, и пробивалось сквозь листву множеством ярких пятен - скорее ранний день, чем позднее утро.

Он наскоро очистил несколько печеных картофелин, порезал их крупными кусками и побросал на сковороду с остатками гуся. Элайн проснулась как раз к тому моменту, когда пришел черёд яиц. Она вылезла из палатки, волосы всклокочены, щуря сонные глаза, и выглядела как сова, которую выдернули из дупла.

- Чувствую - еда! - громко произнесла она, широко, многозубо улыбаясь, - Ну, думаю, ради такого можно и проснуться! А ты зачем вскочил в такую рань?

- Уже день, - заметил Гарри, так же улыбнувшись в ответ.

- Сразу видно, ты - не зельевар, - сказала Элайн, - есть множество зелий, для которых важно время приготовления: закат, полночь, ночь, даже рассвет. Но зелий, требующих дня, очень мало. Ночь - самое колдовское время! Думаешь, просто так говорят: ”ведьмин час”<span class="footnote" id="fn_33186852_0"></span>? У нас не просыпаются рано, мы и ложимся обычно уже под утро.

После завтрака они бросили кости Ядвиге, собрали пустые молочные бутылки, погрузились на метлу и отправились к очередному безлюдному пустырю поколдовать - наложить Очищающие чары на посуду и Моющие - на себя. Тут Гарри узнал очередную жизненную хитрость - Моющие чары можно применить и ко рту, что отлично и бережно очищает зубы (и оставляет незабываемый мыльный вкус во рту). Предусмотрительная Элайн проделала это с чашкой чистой воды в руках, чтобы прополоскать рот, а нетерпеливый Гарри долго плевался, пока искал свою чашку.

- Мне надо быть вечером на Косой аллее, - сообщила Элайн, когда они закончили утренние процедуры, - Я же вроде как отправилась к папе,не будем терять время, дел еще полно.

- Опять?! - с тоской воскликнул Гарри, день которого вчера длился намного дольше обычного, хотя и был чертовски интересным.

- Нам надо найти место для твоего почтового ящика, - сказала она, - После стольких трудов глупо попасться на том, что кто-нибудь отправит тебе письмо, а сова вернется, не найдя адресата. Тебе же не хочется, чтобы этот кто-нибудь начал твои поиски?

Этого Гарри хотелось меньше всего.

- А потом надо добраться до Лондона, - продолжала она, - поесть мороженого...

Такие дела нравились Гарри намного больше. Они принялись за облет окрестностей в поисках подходящего места. Элайн предложила очень логичный на взгляд Гарри вариант: найти дупло на верхушке большого дерева - случайный маггл туда не доберется; совы, летающие к дереву, не вызовут подозрения, даже если их увидят, ведь это естественное их поведение; и самое главное, почту, если таковая и будет, Гарри сможет забирать, не сходя с метлы и не снимая Мантии. Даже обнаружив такой почтовый ящик, не так-то просто будет его там хотя бы увидеть, не то что поймать. Кажется, к вопросам скрытности и безопасности хаги относились чрезвычайно серьезно.

- Это называется ”чары Ложной Души”, - бормотала она ему прямо в ухо, высунув голову из-за его плеча, пока они барражировали от одного большого дерева к другому, - они создают след твоей магии. И такой сильный, что свеженаколдованные чары даже определяются чарами Обнаружения как еще один ты. Представь, как это удобно, Гарри! Например, если за тобой будет идти по следу враг, ты можешь зайти в кусты и накинуть свою Мантию, но тогда чары Обнаружения тебя потеряют, и враг поймет, что ты либо исчез, либо спрятался от чар. А так ты колдуешь чары Ложной Души, а сам преспокойно уходишь. А твой враг продолжает обнаруживать тебя в кустах, караулит тебя там, или ждет подмогу, или крадется, чтобы напасть со спины. В общем, теряет время и смотрит на куст. А ты хочешь - преспокойно убегаешь, хочешь - заходишь сзади и говоришь ему ”добрый день”.

- Как в Тёмные Века - топором по голове? - со смехом спросил Гарри.

- Лучше перначом, - с усмешкой ответила Элайн, - Голову проломит почти так же, но топор может застрять в черепе, а пернач - нет. Но дубина тоже сойдёт. Надо принести к тебе парочку или сделать самим. Конечно, здесь вряд ли водятся келпи, гриндилоу или Красные Колпаки<span class="footnote" id="fn_33186852_1"></span>, но лучше пусть дубина лежит зря, чем ее не будет, когда придет время.

Гарри вспомнил, что отец Элайн тоже признавал полезность такого обычая хаг после своего личного неприятного опыта, и охотно согласился.

- Хотя не думаю, что у нас тут вообще обитает хоть кто-нибудь опасный, - успокоительно добавил он.

- Прямо рядом с твоим городком разросся огромный Пишог, - возмутилась она, - Там живут колдун с хагой и творят черт знает что всю ночь или шастают по окрестностям. У людей гуси пропадают, сама видела! Будь я тобой, я бы насторожилась - места неспокойные. Вчера одному магглу колдуны глаза хотели выколоть!

Гарри хохотал так, что едва не влетел в ветку.

- И в самом деле! - воскликнул он, - Жуткие места, даже дрожь пробирает! А как ты вообще узнала об этих чарах?

- Спросила у папы, как сделать так, чтобы совы не кидали тебе почту прямо в тарелку с едой, - ответила Элайн, - и оказалось, что у волшебников давным-давно всё придумано. Если не хочешь, чтобы совы летали к тебе в комнату, колдуешь эти чары там, где тебе надо, и совы будут носить почту туда, а если ты живёшь в защищенном месте, то в принципе только туда. Это совершенно не секретные сведения. Знаешь, он, кажется, даже радуется, когда я интересуюсь жизнью волшебников.

Подходящее дерево в конце концов нашлось. Огромный вяз широко раскинулся недалеко от шоссе, ведущего из Литтл Уингинга в Лондон, не так уж далеко от самого́ маленького городка. Дупло, образованное гнилым суком, они дополнительно увеличили, вырезав остатки трухлявой древесины, и Элайн обучила его чарам.

- Абдуко Анимум, - говорила она, маша прутиком, - Колдовать нужно именно тебе.

- Абдуко Анимум! - послушно повторял он, тыча волшебной палочкой в дупло, и тут же проверял, - Анима Ревелио!

Не с первого раза, но дупло стало определяться магией как человек. По словам Элайн, этого было достаточно для совы. Они вернулись домой, пролетев через Литтл Уингинг, чтобы оставить бутылки у мусорки, посмотрели издалека на Бирючиновую улицу (машины дяди не было, но Гарри показалось, что он увидел тетю в саду. Он вспомнил рассказ Элайн о биноклях, и решил присмотреть себе такой при случае - раз уж даже хаге с ее прекрасным зрением он понравился, то вещь точно стоящая. В палатке он переоделся в одежду ”золотого мальчика”, сунул свой дом в кофр, притороченный к верному Нимбусу, и они с Элайн полетели на север над рельсовыми путями - самый простой в их положении способ найти Лондон.

Огромный город встретил их шумом и суетой. Они развернули палатку за мусорными баками торгового центра, спрятали там метлу, Элайн применила свое зелье, снова превратившись в рослую костлявую девочку с кукольным личиком, Гарри повесил легкий кофр на плечо, и они пошли на поиски пищи. Рыба с картофелем<span class="footnote" id="fn_33186852_2"></span>, десерт из мороженого составили их поздний обед, и они потащились по людным улицам будничного мегаполиса, запивая свое счастье молочными коктейлями и глазея по сторонам.