43. Заря новой жизни (2/2)
- Я даже не знаю, что лучше - мороженое или вот эта штука, - довольно говорила Элайн, держа перед собой картонный стакан с трубочкой, - Смотри, что это за мужик с дробовиком? Я этот плакат уже не в первый раз вижу.
Гарри взглянул в указанном направлении и увидел огромную афишу. ”Терминатор 2. Судный день”, - было написано на постере, изображавшем сурового вида американского актера с обрезом в руках.
- Реклама фильма, - ответил он, - Дадли как-то говорил о чем-то подобном. Кажется, этот мужик там всех убивал. Меня не брали на просмотры фильмов...
Тут он вспомнил, что он же уже второй день как свободен и волен делать все, что в голову взбредет.
- Пошли посмотрим! - азартно предложил он.
Они вприпрыжку влетели в здание кинотеатра. Будний день, дневной сеанс - зал был ожидаемо заполнен едва ли на треть, но билетов им не продали.
- Фильм не для детей, - ласково сказала молодая девушка-кассир, сама едва вышедшая из детского возраста, - разве что в сопровождении родителей.
Они с досадой отошли от кассы и смотрели, как жиденькая очередь, состоявшая в основном из молодежи студенческого возраста, просачивалась во тьму зала.
- Ну уж нет! - сказал Гарри, - Колдуны мы или хвост собачий?! Не хотят наших денег - мы пройдем бесплатно!
Спрятавшись за угол, они накинули на себя Мантию-невидимку и нагло прошли в зал после всех. Женщина-контролер, уже устроившаяся на стульчике, возмущенно уставилась на открывшуюся дверь, но увидев, что в проходе пусто, успокоилась, посмотрела на то, как дверь закрылась, и отвернула голову. Замершие Гарри и Элайн, прижавшись друг к другу под Мантией и стараясь не шуметь, осторожно прокрались в дальний угол и, скинув Мантию, уселись на свободные кресла. Толпа парней и девушек заняли центр зала - одиночки поближе, парочки подальше, несколько отщепенцев, видимо не желая сидеть рядом с шумной толпой, разошлись по всему залу. На Гарри и Элайн никто даже не взглянул. В темноте ярко вспыхнул экран, скрытые в стенах колонки загрохотали, и воспроизведение началось.
Гарри нечасто смотрел фильмы. Обыкновенно это был телевизор, и выбирал, что смотреть, конечно же не он, а его кузен. Собственно, кузен и решал, будет Гарри смотреть или нет. Сегодняшний просмотр определенно стал самым захватывающим в его короткой жизни. Ему пришлось проявить себя настоящим экспертом в мире магглов и техники, потому что Элайн засыпала его кучей вопросов в самом начале фильма, но он был все равно счастлив - и оттого, что смотрит новый фильм вместе с лучшей подругой, и оттого, что ему есть что и с кем обсуждать, и вообще просто потому, что все так хорошо складывается в жизни. Парочки перед ними шушукались, некоторые, кажется, целовались, не обращая внимания на экран. Элайн была в полнейшем восторге - ухватив суть понятия разумной машины и услышав, что это что-то вроде маггловской сказки для взрослых, она прекратила сыпать вопросами, и смотрела, вытаращив глаза и иногда скалясь, то радостно, то возмущенно. Гарри еще раз пожалел, что не может показать это ещё и Рону. Он был уверен, что тому тоже пришлось бы по нраву увиденное.
Когда они покинули кинотеатр, смешавшись с толпой (впрочем, выходящие люди уже абсолютно никого не интересовали, женщина-контролер просто вышла и болтала в коридоре со своей приятельницей), солнце уже ощутимо клонилось к западу. Они нашли ближайший укромный угол, чтобы достать метлу, и, невидимые, улетели прочь. Элайн могла молчать только во время полета, но стоило им приземлиться в знакомом заднем дворе ”Дырявого котла”, взорвалась потоком слов:
- Ну и черти эти американцы, Гарри! - возбуждённо тараторила она, - Ты говоришь, это у ни́х индейцы водятся? Точно туда перееду, буду смотреть такое каждый день! Вот это вот особенно, когда этот огромный железный инфернал такой: ”Как зовут твою собаку?” А то серебряное зелье такое - хащь маггла пальцем! Вообще круть! Интересно, можно ли сварить такое зелье-убийцу? У нас есть Стражи, но они твёрдые. Было бы здорово, если бы они были такими же неуязвимыми. Не обязательно металлическим - на кой чёрт варить металлическое зелье? Гораздо лучше, чтобы оно было, к примеру, зеленым или коричневым. Да и лицо ему ни к чему. А вот так тыкать пальцами!.. Если, скажем, взять за основу Бьеру...
Гарри слушал ее болтовню и думал, а не дал ли он сейчас хагам идей того, за что его потом проклянут остальные волшебники, но, обдумав все как следует, пришел к выводу, что об этом вряд ли кто узнает. К тому времени, как Элайн способна будет создать что-то подобное, никто уже не вспомнит ни о Гарри, ни тем более о маггловских фильмах. Они заняли столик в дальнем углу и взяли у старого Тома его коронный пастуший пирог. Гарри выслушал еще одну идею о стальном големе, спрятанном в трупе инфернала, чтобы его нельзя было сжечь. Кажется, фантазия Элайн набирала обороты, а идеи, на взгляд Гарри, становились всё более и более работоспособными, и он снова начал беспокоиться, как бы не дошло до реализации, но не очень сильно. В конце концов, это же Элайн - вероятнее всего, эти идеи просто пополнят копилку жестоких историй и неудавшихся попыток колдовства вроде ее кровососущего зайца или что она там пыталась создать. Они доели пирог. Гарри ужасно не хотелось расставаться, Элайн тоже выглядела унылой.
- Хороший вышел Тан, - сказала она наконец со вздохом, - самый лучший, пожалуй.
- Угу, - откликнулся Гарри, - когда ты сможешь выбраться в следующий раз? Скоро?
- Ну... - протянула Элайн, - надо просить папу, потом тёток, выбраться в Лондон... Я спрошу его и напишу. Проверяй табулу.
- Знаешь, Элайн, я тут подумал, - начал Гарри, которому в голову внезапно пришла отличная идея (отличные идеи любят приходить в голову внезапно, впрочем, как и плохие), - не знаю, что там будет в сентябре, но до осени у меня есть метла. Зачем мне две? Ты могла бы взять вторую, у тебя ведь нет своей. Тебе бы стало намного легче. Какую выбираешь?
Элайн обняла его одной рукой и стиснула так, что у него что-то хрустнуло в ребре:
- Дружище! - воскликнула она, - Я не сломаю, я умею обращаться с вещами. Точно тебе говорю! Можно, я буду одалживать ее теткам иногда?
- Конечно, можно! - подтвердил Гарри, решив, что тётки Элайн подобреют и, возможно, будут чаще позволять Элайн видеться с ним, да и вообще, задобрить хаг лишним не будет, тем более, что это ничего ему не будет стоит, ведь метла потом вернется к нему. И конечно, была надежда на то, что Элайн просто не удержится и сбежит из дома, имея средство передвижения. Жаль, что Мантия была только одна, но лететь можно было и ночью.
- Тогда я возьму ту, что насоветовал тебе Рон, - сказала она, - с хорошей грузоподъёмностью. Тетки у меня есть и немаленькие. Осталось только придумать, что папе сказать. Давай так: ты приехал с родственниками в Лондон за покупками, случайно оказался на Косой аллее, встретил меня и одолжил метлу.
Легенда была проста и надежна, как рука робота. Они попрощались. Элайн забрала сумку, снова укуталась в свой балахон, спрятав лицо, и с метлой в руках прошла сквозь стену в волшебный мир, а Гарри полетел домой.
Без Элайн сразу стало как-то пусто. Чтобы не скучать, он перебрал запас зелий, повторив про себя, для чего они нужны, пока в памяти ещё что-то оставалось, испытал настойку растопырника на воспалившемся ногте (вчерашний день не прошёл для него даром - мышцы ныли, особенно руки и спина, пальцы болели, что стало сразу же заметно, стоило только остаться в одиночестве). Настойка оказалась таким же чудесным средством, что и экстракт бадьяна - палец перестал болеть, осталось только подождать, пока не отрастут сломанные ногти. Гарри чувствовал себя ужасно уставшим, ведь вчера его день растянулся почти на сутки бодрствования, в течение которых он бежал от Дурслей, построил дом, поучаствовал в кровавой охоте хаги и отпраздновал праздник новоселья по обычаям Народа Луны, и конечно же, совершенно не выспался, хотя и спал почти до обеда, потому что уснул уже под утро. И сегодняшний день выдался богатым на впечатления. Но он всё же нашел в себе силы слетать к почтовому дереву - просто чтобы убедиться, что писем нет; к дому Дурслей - отметиться на следящих чарах, если таковые имелись, конечно; и слетать в соседний городок с целью изучения местности. Элайн была права: тут было полно ориентиров для размещения маячка. Рядом проходила линия электропередач - высоченные железобетонные столбы, на перекладинах которых, свисая на гирляндах зеленовато-голубых стеклянных изоляторов, колыхались витые тяжи проводов, зловеще шелестящие в теплом вечернем воздухе. В центре городка размещалась радиопередающая башня - огромное металлическое сооружение, оплетенное фидерами и украшенное огромными красными фонарями. Гарри решил пока не спешить с переносом маячка, а вначале освоиться с местностью. Он хотел также попрактиковаться в чарах - его сильно раздражало то, что он не смог сделать посуду из изменённого дерева, хотя, по словам Элайн, это было легко. Такое колдовство было явно необходимо для жизни в лесу.
Снова вернувшись на свою полянку, он вдруг понял, что неопробованной осталась еще одна волшебная вещь - огромная пузатая печь. Исследовательский зуд пересилил все остальные чувства, и он, без труда убедив себя, что уже достаточно прохладно и хочется чая, насобирал веток и поставил на плиту печки чайник. К печи, в отличие от примуса, никакой инструкции не прилагалось. Кажется, волшебники вообще не предполагали подобной роскоши - Гарри не встречал в волшебном мире еще ни одной вещи, к которой бы шло хоть какое-нибудь пособие. Поэтому изучать пришлось эмпирически, вспомнил он мудрое равенкловское слово. На печи обнаружились два регулятора, полностью идентичные таковым фонаря, так что дело представлялось простым. Гарри натолкал веток в печь и принялся вертеть ручки. В течении десяти минут он думал, что печь вероятно сломалась или Элайн ошиблась, и функции авторозжига в ней нет. Он уже собрался идти за спичками, но когда в раздражении захлопнул дверцу, печь, регуляторы которой были в этот момент выкручены на максимум, яростно загудела, обдув Гарри и всё помещение потоками теплого, переходящего в горячий, воздуха. Обрадованный, он открыл дверцу, и печь мгновенно погасла. ”Стоило догадаться, что с открытой дверцей она не работает,” - подумал Гарри, захлопнув дверцу и опять принявшись вертеть рукоятки. Уже без особого труда он определил, что одна из них отвечала за обогрев, а другая - за плиту. Пучка веток хватило на эксперимент, нагрев чайника, и в палатке стало очень тепло. Он налил себе чай, уселся за откидной стол, осмотрел помещение и решительно вышел наружу. ” В Риме будь римлянином”, - сказал он сам себе, усевшись на брезент прямо под темно-голубым вечерним небом. Не для того он сбегал от Дурслей, чтобы жить в норе как крыса. Элайн права: отныне его дом - весь мир, а небо - его крыша. Тепло и сытость вольных дней накатили на него как волна, и бороться с ними не было ни сил, ни смысла. Он допил свой чай, влез в палатку, расстелил постель, на этот раз раздевшись и не забыв закрыть за собой полог, на случай холодного утра приготовил сразу оба одеяла, включил ночной режим фонаря и с довольным видом уставился в потолок, жалея лишь об одном - некому было рассказывать ему о тех животных, что он видел - пару раз он распознал драконов, выглядящих по-разному, вероятно разных видов; один раз фонарь отобразил паука, и Гарри решил, что это, верно, и был акромантул, но большая часть их выглядела совершенно незнакомыми. Глаза его слипались от усталости, и он, сдавшись, снял очки. Последнее, что он видел засыпая, было изображением какой-то ползучей дряни, похожей на робота из жидкого металла, так впечатлившего Элайн. И он провалился в сон.