42. Тан (2/2)
- У магглов, кстати, тоже есть что-то подобное, - заметила Элайн, возвращаясь к жизни и, видимо, пытаясь отвлечься от своих недавних мыслей, - Они умеют размягчать дерево, бумагу и делать из них разные вещи. Только без магии<span class="footnote" id="fn_33122002_6"></span>. Хочешь, покажу интересную штуку?
Не дожидаясь ответа, она схватила то, что соорудил Гарри, прикоснулась к поверхности палочкой и обмотала емкость веревкой, которой были связаны ветки. После разматывания веревки кубок Гарри стал гораздо круглее и приобрел красивый спиральный узор из отпечатка шнура, в общем, стал более похожим на посуду.
- Вот так вот это делается у нас, - гордо сказала она<span class="footnote" id="fn_33122002_7"></span>.
Чайник закипел и оповестил их об этом сердитым бульканьем. Они бросили все свои дела и принялись поедать сэндвичи, запивая их чаем из свежесделанных кубков.
- Надо заканчивать с пологом и поесть нормально, - пробурчала Элайн с набитым ртом, - Имран прав, тебе надо отъедаться, а то действительно худой. Потом доделаем миски и тарелки. Это дело недолгое. Весь день толком не ели.
Наскоро перекусив, они отвоевали у чертополоха еще часть прудового побережья и принялись разматывать брезент. Это дело понравилось Гарри намного больше, потому что тут он не выглядел идиотом. План Элайн оказался предельно прост - порезать рулон брезента на полосы нужной длины и склеить их при помощи чар Восстановления в одно большое полотнище. Итог их работы нужно будет просто приклеить к столбам Клеящим зельем, бутылку которого она тоже принесла. Гарри пометил себе в памяти расспросить Элайн о зельях, потому что бутылок в сумке он заметил несколько. Самым сложным было нанести на полог пластиковый слой. Как гордо сообщила Элайн, это был новый, недавно изобретённый способ, и она надеялась, что волшебники до него еще не додумались, рассчитывая на свои чары Водоотталкивания. Заключался он, впрочем, во все тех же чарах Восстановления, намертво сцеплявших слои брезента и пленки для парников. Гарри, сотни раз видевший клеенку и дермантин на тканевой основе, мог представить себе конечный результат без труда и потому колдовал так, что его палочка даже стала горячей, а пленка растекалась по брезенту, впитываясь в него словно масло в горячий тост. Отвлекся он лишь когда услышал ”Хорошо быть потомственным колдуном”, и увидел, что Элайн давно уже опустила палочку и смотрит на него с некоторым оттенком зависти. Он понял, что самую большую часть работы только что проделал практически в одиночку.
- Мне бы ещё хотя бы одну чашку вылепить, - сказал он извиняющимся тоном, но в душе был очень горд собой.
- Вылепишь, - утешила его Элайн, - Там дело не в силе, а в умении. Ты уже просто привык думать по-колдунски. Говорю же, МакГонагалл тебя испортила, теперь придется переучиваться.
Готовое полотнище, грубое и тяжелое, они кое-как скомкали и затолкали в палатку, после чего снова полетели домой - теперь уже Гарри смело мог назвать своим домом то, что стерегла Ядвига. Возведение полога началось с веселой рубки - одни деревья пришлось обрубить высоко от земли, другие - срезать под самый корень, но Режущее зелье творило чудеса, и с этим справились быстро, временно оттащив срубленные ветки подальше в лес. А вот с установкой полога пришлось помучиться. Он был тяжел, а единственным способом поднять его на нужную высоту - по мнению Элайн, это было футов десять - было тащить его руками, сидя на метле. Гарри обломал себе все ногти, несколько раз ронял брезент, даже толкал его спиной, подлетев под него, потому что не мог ничего удержать, и ему было стыдно и досадно, потому что Элайн в это время просто вцеплялась в свой конец полога пальцами и взлетала на метле вверх, волоча за собой блестящую полиэтиленом ткань. На краях полога Гарри отчетливо видел отпечатки ее ногтей, глубоко врезавшихся в покрытие. Наконец, тяжелая и унизительная процедура завершилась, полог был растянут на высоко обрубленных деревьях внутри полянки, и места соприкосновения обработаны Клеящим зельем, для чего они воспользовались садовым опрыскивателем, который выбирал именно он. Элайн от нового способа была в восторге, и это вернуло Гарри уверенность. Он решил, что все же не безнадёжен, просто мало знает и умеет, но опыт - дело наживное. Теперь его мечты годичной давности о том, чтобы сбежать от Дурслей и жить самостоятельно, казались ему смешными и детскими: даже сейчас, с полными карманами денег и первым курсом школы магии за плечами, он был почти беспомощным. Можно было, конечно, тратить по галеону в день и жить в гостинице все лето, но что бы предприняли Дурсли и Дамблдор, не явись он домой в один прекрасный день? Найти его в этом случае было легче легкого, а других мест для жилья он не знал. Разве что податься к Рону или Гермионе. Но что сказать их родителям? Устраивать истерики и падать на пол? Гарри яростно потряс головой, прогоняя непрошенные мысли. К чему думать о том, что было бы, будь у него всё плохо, если у него всё хорошо. Он свободен как ветер, сам по себе, рядом верный друг, и унижаться ни перед кем не надо. И никто ничего не узнает. Дурсли сами отправили его куда подальше, а значит, он ни в чем не виноват.
- Ты чего такой невесёлый? - удивлённо спросила Элайн.
Пока Гарри сидел и разглядывал свои израненные пальцы, думая всякую дрянь, она уже вытащила из рундуков часть овощей и мяса и вынесла их наружу.
- Это всё от голода, - вынесла она вердикт, - был бы тут Рон, он бы меня поддержал.
Достав из пакета куриный окорочок, она широко открыла рот и с видимым наслаждением вцепилась в мясо зубами.
- Он же сырой?! - воскликнул Гарри, видя, как Элайн довольно сощурившись, пережёвывает сырое мясо.
- Угу, - согласилась Элайн, - Хочешь?
- Разве сырое мясо едят? - спросил Гарри, хотя ответ был у него перед глазами.
- Иногда да, - сказала Элайн, - Немцы едят фарш. Называется метт<span class="footnote" id="fn_33122002_8"></span>. А далеко на севере живут люди, которые охотятся на тюленей и китов, забыла как их называют, так они только им и питаются. Тетки говорили, в старые времена, когда у людей начинался голод, они забирали виров к себе. И те, кто ел только приготовленную еду, часто не доживали до весны, хотя еды было полно. У них выпадали зубы и они в конце концов умирали. А те, кто ел сырое мясо, могли перезимовать, правда, тоже чувствовали себя не очень хорошо.
- Так это цинга! - уверенно сказал Гарри, обрадовавшись тому, что наконец-то и он может рассказать что-то интересное о старых временах, - Это болезнь от недостатка особых веществ, которые содержатся только в свежих фруктах и овощах. Раньше моряки постоянно умирали от нее, пока их не начали поить лимонным соком<span class="footnote" id="fn_33122002_9"></span>.
- Укуси меня дракон! - удивилась Элайн, снова с хрустом содрав мясо с косточки. Лицо ее при этом стало выглядеть значительно менее человеческим, хищно перекосившись на одну сторону, - Как вы не поумирали в первую же зиму, хотелось бы мне знать?! Зимой не так-то просто достать свежие овощи и фрукты. Так ведь можно сдохнуть в окружении еды!
- Так и было временами, - подтвердил Гарри, - Я читал в книгах про морских разбойников. Но у нас сейчас полно овощей. Я набрал яблок, бананов и черешни... Есть сырое мясо не нужно.
- Ну, будь ты хагой, тебе сегодня и нельзя было его есть, - согласилась Элайн, - Сегодня ты бы праздновал Тан<span class="footnote" id="fn_33122002_10"></span> и угощал бы гостей.
- Что такое Тан? - спросил Гарри.
- Ну... Это вроде новоселья... - пояснила Элайн, - Когда обжигаешь новый дом.
- Так у меня новоселье! - воскликнул Гарри, - Вот мне и нельзя сырое мясо! Все сходится! А Что значит - обжигать дом?
- У нас дома из терракоты<span class="footnote" id="fn_33122002_11"></span>. После того, как поднимешь из глины дом, нужно закрепить его магией ненадолго, и пока она действует, обжечь как горшок, чтобы он стал твердым. Для этого есть специальное зелье. Оно облегчает обжиг, иначе никаких дров бы не хватило. Считается, что при этом ты пускаешь огонь в свое жилище, и вы вместе строите его, ты - волшбой, огонь - своим жаром, и теперь вы будете жить там вместе. Огонь согревает твой очаг, ты кормишь его, как-то так. Во время обжига в доме запекают зверей и птиц, рыбу и овощи в земле, и хозяин дома делит трапезу с огнем, словно они вместе приготовили ее. Считается, что в этот день ты не должен есть сырое мясо, чтобы огонь не обиделся. И вообще во время Тан рекомендуется готовить еду на огне. Старые суеверия, Гарри. Огонь ведь не живой, ему все равно, но таков обычай...
- А мне нравится такой обычай, - заявил Гарри, - По-моему, очень мудро.
- Угу, - задумчиво кивнула Элайн и сразу оживилась, - Слушай! А не устроить ли нам Тан!
- Да! - восторженно сказал Гарри, - Что для этого нужно?
Ему уже надоело работать, и хотелось праздника, который к тому же еще и предписывал жарить мясо, а не есть его сырым. И это было чертовски правильно, что бы там ни говорила Элайн. Наверное, только хага могла этого не видеть.
- Вообще для этого нужны туши для запекания, - сказала Элайн, бросив всё, что держала в руках.
Глаза ее лихорадочно блестели.
- У нас они по частям, - заметил Гарри, - Окорочка подойдут? Есть ещё сосиски и бекон.
- Обычно запекают целиком туши свиней или быков, - с сомнением произнесла Элайн, - Никто не делится с огнем огрызками...
Она озабоченно нахмурилась и почесала нос:
- Будь мы на болотах, можно было бы добыть гуся или утку. У нас просто тучи птиц. Даже маггловские ученые приезжают из Лондона на них смотреть. Называются ”орнитологи”. Мы с папой ходили к ним как-то пару раз. Папа говорил, что он орнитолог-любитель, и путешествует с дочерью. Он ведь неплохо знает болотную живность. Эти магглы знают много интересного про птиц. А мне они давали посмотреть в их трубы и бинокли. Классная вещь, я тебе скажу. Можно выслеживать кого угодно издалека...
Ее, кажется, снова унесло воспоминаниями, но Гарри не перебивал. Ему нравилась вот такая Элайн - болтливая, шумная и весёлая. Куда лучше, чем то замкнутое настороженное существо, которым она была весной. Но тогда на них много всего навалилось: и одержимый Квиррел, и дракон Хагрида, и мерзкие девочки с Равенкло. Рассказ Элайн о чудесных маггловских биноклях и распитии какого-то Огневиски Муншайном-старшим и маггловскими орнитологами завершился весьма неожиданно:
- ...Пойдем и добудем гуся!
- Какого гуся? - удивился Гарри, не ожидавший такого поворота событий.
- Обыкновенного маггловского гуся, - произнесла Элайн как нечто само собой разумеющееся и ринулась в палатку.
Гарри даже не успел проследовать за ней, как она выскочила обратно с мешком и куском веревки.
- А как его добывают? - снова спросил Гарри.
- Поищем у маггловских ферм.
Элайн уже заталкивала мешок в кофр на метле, глаза ее возбуждённо блестели, движения стали быстрыми и порывистыми. Она теперь начала вести себя так же, как и тогда в лесу, когда они искали единорога.
- Мы что, стащим его? - неуверенно произнес он.
- Ну почему сразу стащим?! - воскликнула Элайн, - Просто гуси часто пропадают. Ушли и не вернулись домой - обычное дело! Это всё время происходит. Ну знаешь, то собаки разорвут, то лиса утащит или курохват<span class="footnote" id="fn_33122002_12"></span>. Вжух - и нет гуся! Считай, гусь уже пропал, осталось его только взять. Полетели, чего стоишь?! Ждёшь, пока солнце сядет? Ночью черта с два его найдёшь! Отлетим подальше, миль на сорок-пятьдесят, думаю, хватит.
Охота! Настоящая охота, пускай и на гуся. Гарри, стоявший лицом к лицу с горным троллем, со стыдом признался себе, что гуся видел только в виде ощипанной тушки на витрине мясной лавки, но Элайн точно знала, что делала, как иначе? Он махнул рукой и присоединился к сборам, которые, впрочем, были весьма коротки: на охоту, как оказалось, нужно было идти налегке, и Элайн уже все собрала. Через мгновение укрытая Мантией метла с парой маленьких седоков невидимо взмыла в небо и привычно устремилась на юг.
- Постой, - после получаса непрерывного полета сказала Элайн из-за спины, - Пока мы не прилетели к маггловскому поселению, надо заколдовать мешок. Не снижайся, просто лети помедленнее.
Гарри сбросил скорость и услышал, как Элайн, повозившись, буркнула: ”Импервиус!”
- Что это за чары? - спросил он, снова ускоряясь.
- Водогрязеотталкивающие, - пояснила Элайн, - Иначе кровь пропитает ткань насквозь и испачкает нам одежду или кофр. Они простые, но тоже очень полезные. Раньше не было непромокаемой одежды, как сейчас. Магглы мокли или носили дорогие и тяжелые кожаные плащи, волшебники пользовались такими вот чарами.
Красноватое и уже совсем не жаркое солнце приближалось все ближе и ближе к горизонту, а они всё еще не нашли того, что искали, облетая по широкому кругу уже вторую деревню. Но в конце концов им улыбнулась удача - далеко внизу, на опушке маленькой рощицы, что росла неподалеку от фермы, они увидели россыпь белых пятнышек.
- Гуси! - воскликнула Элайн.
Они подлетели поближе и снизились. Со стороны фермы доносился лай собак, один раз коротко рыкнул двигатель. Белые домашние гуси рассыпались по лужайке, вальяжно расхаживали туда-сюда и выщипывали что-то из травы.
- Ну точно, потерялись! - азартно прошептала Элайн, - Смотри, уже солнце садится, а гуси чёрт знает где в лесу. Тут их лисы и хватают. Или хорёк. Или собаки.
Гарри с сомнением посмотрел на стадо гусей, мирно пасущихся на лужайке. Они совершенно не выглядели потерявшимися, да и ферма была недалеко. Однако он все же снизился и завис почти над самим стадом.
- Магглы слишком близко, - прошипела Элайн, - Проклятье! Магию использовать нельзя... Я спрыгну вон над той кучкой, а ты после этого немедленно садись и распахни Мантию, чтобы я смогла быстро сесть обратно.
Она снова зашевелилась за спиной. Гарри подлетел к указанной группе гусей. Метла подпрыгнула, внезапно став легче, когда Элайн соскользнула с древка и выпала из-под Мантии. Внизу раздался испуганный гогот и хлопанье крыльев, показавшееся Гарри ужасающе громкими в тиши и идиллии окружавшей их деревенской пасторали. Мгновенно восстановив контроль над Нимбусом, он круто спикировал вниз, крепко шлепнув подошвами по земле и откинул полу Мантии. Вся гусиная стая, гогоча и маша крыльями, врассыпную неслась прочь от них, в центре всего этого бедлама стояла Элайн, неестественно скрюченная, словно в спине у нее была еще одна поясница, и обеими руками прижимала к себе отчаянно вырывающегося гуся, оказавшегося неожиданно большим. Гарри увидел, как Элайн распахнула зубастый рот, широко, от уха до уха, и резко дернув головой, сомкнула зубы на шее птицы. Гусиная тушка обмякла и перестала вырываться, лишь слабо трепыхалась и беспомощно дергала оранжевыми перепончатыми лапами. Хага широкими шагами ринулась к Гарри, все так же странно сгорбленная, на ходу запихивая гуся в мешок. Волосы ее стояли дыбом, длинноносое лицо было пугающе сосредоточенным и неподвижным, к губам, испачканным кровью, прилипли мелкие перышки. Она выглядела теперь как черноволосая получеловек-полулиса, вдруг вздумавшая бегать на задних лапах. Элайн прыгнула на метлу позади и запахнула вокруг них Мантию.
- Валим-валим-валим! - выпалила она, но Гарри и не нуждался в дополнительных понуканиях, рванув вверх, стоило лишь тяжелому мешку, болтающемуся в жилистой руке Элайн, ударить его по ноге.
Вся их охота заняла менее пяти секунд.
По возвращении домой Элайн отправила его за глиной в овраг. Копать ее пришлось вручную, лопатой - Гарри не собирался давать Министерству ни малейшего шанса его обнаружить. Хорошо, что метлы не отслеживались - заросли в овраге были совершенно непроходимы. Когда он вернулся, Элайн уже разожгла костер на прежнем месте. Поляна, расчищенная от мелких деревьев, с маленькой аккуратной палаткой, притаившейся в тени огромного полога, бесформенным шатром распластанного высоко над головой, приняла какой-то домашний и обжитый вид. Рядом с костром стоял ярко светящий фонарь, совсем не лишний, потому что закат лишь раскрашивал макушки деревьев, а у земли было уже довольно темно. Элайн деловито уселась рядом с гусем, несколькими взмахами деревянного кесеша ловко отхватила лапы, крылья и длинную шею с головой и свалила их на кусок пленки.
- Это Ядвиге, - пояснила она, - Привыкай делать так всё время. Ей всю зиму голодать, пока ты в Хогвартсе. Пишогу это не проблема, если он предварительно накормлен. Закопай где-нибудь там.
- Жарить не надо? - на всякий случай уточнил Гарри.
Гусиная голова смотрела на него безжизненными остекленевшими глазами, большой клюв, словно зубами покрытый изнутри мелкими шипиками, был полуоткрыт, словно собираясь уже после смерти укусить своих убийц.
- Делить пищу с огнем для существа, которое огонь ненавидит? - Элайн отрицательно помотала головой, - Да и глупо жарить кишки.
Она ловко вспорола тушу гуся и, нисколько не дрогнув и даже не изменившись в лице, сунула в разрез руку, одним движением вырвав внутренности. Гарри смотрел на это действо с робостью и страхом. В его мечтах о дикой жизни этому совершенно не было места: он, конечно, представлял себя охотящимся или ловящим рыбу, а потом уплетавшим свою добычу у костра, подобно героям его любимых книг и тем самым индейцам, о которых он сам рассказывал Элайн, но весь процесс между добыванием дичи и ее поеданием как-то выпадал из его представлений. Он снова начал осознавать, насколько же был глуп и наивен. Элайн тем временем, внимательно поковырявшись в ужасном содержимом своей длиннопалой горсти выхватила большущую печень - ее Гарри с лёгкостью опознал, тетя Петунья использовала печень при приготовлении еды, а помощь в готовке была обязанностью Гарри уже довольно давно - и с совершенно счастливым видом сунула ее себе в рот.
- Ммм! - промычала она с видом гурмана, - Гусиная печёнка! Что за прелесть! В ”Дырявом котле” даже можно ее заказать. Если ты хага, разумеется. Старый Том знает, что нам по нраву<span class="footnote" id="fn_33122002_13"></span>. Если ты не хага,тоже можно, конечно, но на человека, заказавшего сырую печень, смотреть будут очень странно.
Она вытащила из комка внутренностей еще что-то, полоснула по нему ножом и принялась выколачивать из своей добычи зелёный песок, невесть как там оказавшийся. Остальное она бросила к лапам и крыльям, видимо уже не найдя там ничего съедобного.
- Желудок тоже ничего, но с печенью ни в какое сравнение не идёт, - заявила она и съела то, что так старательно очищала.
Гарри решил не показывать, что он какой-то неженка и дуралей, состроил самое невозмутимое свое лицо, сгреб в узел кусок пленки и пошел кормить Ядвигу, просто копнув ямку на полштыка лопаты недалеко от грибных зарослей и вывалив туда содержимое узла. Прикрыв яму выкопанным куском дёрна, он вернулся обратно. Как ни дико и неприятно выглядел процесс готовки, он решил запомнить максимально много: жизнь длинная, мало ли, что могло ему потом пригодиться, к тому же он теперь начал подозревать, что будни сына фермера, которого он так ловко сегодня изображал, были именно такими, и начал понимать, почему люди в очереди относились к нему с такой симпатией: кажется, эта самая фермерская жизнь была вовсе не идиллией, а противной, тяжелой и жестокой штукой. Под руководством Элайн Гарри намесил глину с водой, и они обмазали гуся толстым ее слоем прямо поверх перьев, после чего получившийся ком был торжественно возложен на костер и закидан ветками<span class="footnote" id="fn_33122002_14"></span>.
- Теперь осталось только ждать, - сказала Элайн, вытирая руки куском брезента, - Давай слетаем отмоем руки. Ужасно неудобно, что тут нельзя колдовать.
В этот раз они взяли с собой палатку. Так как время было уже позднее, они сели у маленькой группы деревьев прямо посреди кочковатого поля. Вдалеке даже виднелась полевая дорога, сейчас совершенно пустынная. Привлечь внимание магглов они не боялись: огня не разжигали, на фоне листвы в сумерках были малоразличимы благодаря перекрашенной колдовством одежде, а палатка к тому же была еще и магглоотталкивающей. Гарри вволю попрактиковался в Очищающих и Моющих чарах, заколдовав и руки Элайн, и мешки, и брезент, и куски пленки. Магия чрезвычайно упрощала жизнь, и он теперь совершенно не удивлялся тому, что волшебники ничего не умели делать руками. Покончив с умыванием, Элайн снова взялась за свою нетрансфигурацию веток, подключив и Гарри. Они разминали неподатливое измененное дерево в кривые лепешки и скрепляли их в большое лоскутное блюдо и пару тарелок поменьше. Уж на что Гарри был привычен к ручному труду, пальцы его сейчас ныли от усталости, спина затекла, но он не подавал вида. Наоборот, когда они закончили работу, Гарри по собственной инициативе наколдовал еще и Репаро сверху, чтобы слепленное из кусков блюдо точно не развалилось, а затем Режущими чарами снял тонкий слой изнутри, чтобы внутренняя поверхность блюда стала ровной и гладкой.
- Срезы дерева тоже надо забрать с собой, - заметила Элайн, глядя на него с одобрением, - чтобы магглы не нашли и не начали гадать, что это такое. А ты быстро учишься, Дитя-убийца. И руки у тебя растут откуда надо.
Они снова вернулись на полянку. Элайн принялась кидать картофель в прогорающий костер, а Гарри бродил по полянке, наслаждаясь ощущением собственности. Чувство сказки и нереальности происходящего понемногу оставляло его, и он то трогал твердые шершавые стволы, то заглядывал внутрь палатки, вороша свои вещи и вдыхая слабый запах пластика и новой ткани, до сих пор витавший в воздухе, хотя они вытащили всё лишнее наружу и сложили под пологом в кучу, укрыв пленкой от росы.
Светлое вечернее небо сменилось сумеречной синевой, и в ней робко проклюнулись первые звёзды, а новолуние обещало тёмную ночь. Он прихватил пару бутылок молока, нашёл среди продуктов банку сухого шоколадного напитка и, выйдя наружу, радостно показал его Элайн. По ее недоуменному взгляду выяснилось, что она понятия не имела о подобном, но идее была рада.
Молоко они разогрели в кастрюле, поставленной прямо на угли костра, и сидели в ожидании гуся, снова поедая сэндвичи и запивая их горячим напитком из уродливых чашек.
- Вот же чёртовы магглы! - восхищенно бурчала Элайн, глядя на пылающие угли, - И шоколад, и молоко! Обожаю молоко. Я теперь все время такое буду пить. Все таки ты - правильный колдун, я это сразу поняла.
Гарри переполняло гордостью. Не прошло и года, а он оказался в той же ситуации, с которой всё и началось, и в той же компании, только теперь он был хозяином, и теперь его благодарили за уют и угощение. Сейчас он жалел лишь, что и остальных друзей не было рядом: верного весельчака Рона; застенчивого, но упрямого молчуна Невилла; и даже вредной и дерзкой, но, как оказалось, доброй и отзывчивой Гермионы.
- Не зря старика Поттера зовут Дитя-убийца, - сказал он с вычурной серьезностью, - Кто попадается мне в лапы, рискует умереть от обжорства.
Элайн рассмеялась. Они поболтали еще немного. Гарри повторил свойства зелий, чтобы не забыть их назначение, а заодно провел ревизию принесенного Элайн добра. Помимо Режущего и Клеющего зелий, которых осталось ещё приличное количество, там обнаружилась еще полная бутылочка Совиного Взора (”Ну я же видела, как ты на него смотрел, с твоими-то стеклами я бы тоже так реагировала”), немного Зелья Бесшумности (”Я помню, ты спрашивал. Отличное дополнение к Мантии-невидимке”), некое зелье Теплоты, о котором Элайн небрежно бросила: ”Пока тебе не нужно, но на случай холодов здорово выручает. Спасибо еще мне скажешь”, и отдельный флакон с тем, что она назвала зельем Беспамятства.
- Это если ты подозреваешь, что есть магглы, которые могли тебя увидеть, - пояснила она, - Одна ложка в еду - с твоей Мантией это не проблема - и любой теряет сознание, а очнувшись, забудет последние часов пять-шесть. Просто на всякий случай, мало ли, вдруг опять вляпаешься.
Гарри не собирался никуда вляпываться, однако вспомнил, что среди чар, описанных в его книге, были и оглушающие, и вызывающие путаницу в мыслях и потерю воспоминаний о последних минутах, которые рекомендовалось использовать против магглов, увидевших слишком много. Рон рассказывал, что в случае серьезных инцидентов применялись более мощные чары стирания и ложной памяти, но они считались сложными и опасными, и их применяли специальные люди. Зелье Беспамятства представлялось более неудобной, зато более безопасной альтернативой. Он подумал, что такое зелье очень бы выручило его в прошлом: можно было подмешивать его Дурслям в чай за ужином, и они бы наутро не вспомнили как минимум о второй половине дня, а Гарри мог бы избежать некоторых своих наказаний. Впрочем, сейчас это было уже неактуально, на Дурслей ему теперь было плевать до самой осени. Он немедленно загорелся идеей изготовления бесшумной обуви, о которой давно уже мечтал.
- Зелье сотрется с маггловской подошвы, - досадливо поморщилась Элайн, - твои кроссовки станут бесшумными, но это будет не сильно долго. Нужна ткань или сыромятная кожа.
Гарри вспомнил, что бесшумная обувь Элайн была не обычными туфлями, а как раз такими мягкими кожаными брогами, и закивал.
- Прибереги зелье на крайний случай, пока не трать, - сказала она, - а я добуду тебе броги. Увидишь, что умеют делать хаги - мы тоже чего-то сто́им, точно тебе говорю.
Гарри обрастал волшебным имуществом на глазах и был крайне рад этому факту.
Гусь испекся, когда снаружи уже царила глубокая ночь, ведьмин час, как его называют, и это название было как нельзя кстати. Они вытащили ком глины из костра, раскололи его, ободрав глиняную корку со впекшимися в нее перьями, вывалив на зловещего вида блюдо жирное, парящее мясо и, обжигая пальцы, принялись за трапезу. Пир вышел что надо. Они досыта наелись печеного картофеля и сытной нежной гусятины, приправленной лучшими на свете специями - тяжелой работой, голодом и юностью, и еще раз напились чаю и шоколадного напитка с джемом. Волшебный фонарь ярко освещал поляну, а Ядвига превратила окружающий лес в стену тьмы, резко обрывавшейся перед кругом грибов. Палатка с туалетом внутри оказалась очень кстати - тащиться по своим делам в лес было бы сейчас не очень уютно. Гарри боролся с зевотой, неудержимо сводившей ему челюсти. Даже Элайн, глядя на него, широко зевнула, заставив его, забывшись, восхищенно таращиться на диковинное зрелище: так сильно напоминала она ему лису или кошку, потому что голова ее, казалось, состояла изо рта едва ли не наполовину. Она так же, как и коты, сладко зажмурилась, распахнула челюсти, тонкие губы ее растянулись почти до самых ушей, обнажив высокие десны и ряды длинных блестящих зубов. Гарри сейчас нисколько бы не удивился клыкам, но нет - клыки у Элайн были больше человеческими, маленькими и незаметными, да и все зубы в принципе казались нормальными, правда чуть крупнее и заметно длиннее, чем у людей, разве что было их чересчур много, как чересчур много было самого рта.
Бездонное ночное небо приняло тот оттенок черноты, который готов вот-вот смениться глубокой и столь же бездонной синевой предрассветных сумерек. Они собрали оставшуюся еду, зашли внутрь палатки, рассовали ее там в отсеки хранения и расстелили постели на рундуках.
- Отличный гусь! - заметила Элайн, - Куда как лучше диких. В тех и есть-то иной раз толком нечего. Хотя они в любом случае лучше сов! Даже и сравнения нет! Совы совершенно невкусные, Гарри. Что ты! Одни жилы и перья. И горькие ужасно! Точно тебе говорю!
- Угу, - сказал Гарри.
Он охотно поверил Элайн на слово и даже не хотел спрашивать, откуда она это узнала, потому что ему нравились совы. Он блаженно вытянулся на своем матрасе, завалившись на него прямо в одежде, скинув лишь куртку. Элайн переключила фонарь на ночной режим, и потолок залил мягкий и тусклый желтовато-оранжевый свет.
- Хороший вышел Тан, - с чувством сказала она, тоже плюхаясь на свою постель, - Как взаправду. Правда, Гарри? О, смотри! Тролль!
Она поднялась на своём рундуке и ткнула длинным пальцем в подвижную светопись на потолке.
- Угу, - ответил Гарри, тоже без труда узнав в спроецированной фонарем бегущей двуногой фигурке тролля, такого же грузного, оплывшего и мелкоголового, что они видели в туалете Хогвартса, и так же несущего длинную суковатую дубинку.
Сейчас он каждой своей клеточкой, каждым суставом чувствовал, как он устал за этот долгий день, вместивший, казалось, целую жизнь. Теперь он усиленно боролся с прежде самыми желанными своими состояниями: сытостью и сном, словно сговорившимися друг с другом лишить его, Гарри, дружеского ночного трёпа.
- Здо́рово у нас тобой всё вышло, - продолжила Элайн, ложась обратно и смотря в потолок, - и здо́рово, что мы с тобой встретились. О! А вот и хага! Смотри, Гарри! Ну что за идиот это нарисовал, да?!
- Угу, - ответил Гарри.
Бегущая со стены на потолок проекция, с всклокоченными развевающимися волосами и длинными скрюченными пальцами, диковинно сгорбленная, хоть и была карикатурно искажена, а все характерные черты - гротескно преувеличены, но, на взгляд Гарри, предавала внешний вид охотящейся хаги удивительно точно, и художнику-создателю фонаря удалось метко и ярко отразить сам образ, всю его суть. Но спорить ему совершенно не хотелось. Даже тусклый свет фонаря начал утомлять глаза, и он принялся тереть их, сняв очки. Вся окружающая действительность расплылась в близорукой дымке. Голова стала удивительно тяжелой, и веки весили, казалось, по фунту каждое.
- Хорошо, что я не ударила тебя пальстабом по голове, - не унималась Элайн, - Тогда, на острове. Это было бы ужасно! Скажи?
- Угу, - ответил Гарри.
Силы окончательно оставили его, и он провалился в сон, рука с очками безвольно упала на грудь. Ему снился безостановочный бег с полными руками мешков с гусями. И Элайн, хохоча, бежала рядом, и они всё бежали и бежали куда-то, и всё тащили и тащили тяжелых гусей.