25. Единение (2/2)

- Что-то сильно много он знает - удивилась Элайн, - тетка ни о чем таком не рассказывала. Правда, она вообще редко рассказывает мне что-то подобное. Кто она, и кто я! Но в адрес волшебников я от нее, кроме ругани, особо ничего никогда и не слышала. Странно это всё. И совсем мне не нравится. Столько труда было положено, чтобы не оставить в вашем мире никаких следов обо мне - и пожалуйста, какой-то древний всезнающий дед бухтит об этом первому же пойманному щеглу.

С этим выводом Гарри был полностью согласен, но, справедливости ради заметил, что Дамблдор ни разу ничего не сказал прямым текстом, только намеками, на что Элайн ответила, что это весьма слабое утешение в ее положении. Он высадил Элайн на пристани и полетел за Роном, слыша за собой тихое: ”Силенцио! Силенцио! Локомотор!” Кажется, она уже начала перемещать лодки, пытаясь делать это бесшумно.

Когда Гарри и Рон, пригнувшись, влетели в грот, на пристани уже высился чуть ли не целый дом: Элайн ухитрилась поставить пару лодок на борт друг почти напротив друга в виде буквы ”V”, подперев их снаружи другими лодками так, чтобы внутри можно было усесться словно в шезлонг или маленькую беседку. Сверху на эти лежащие на боку лодки, была поставлена третья, перевёрнутая килем вверх, образовав своеобразную крышу - перекладину буквы ”А”. Внутренности сооружения были озарены голубоватым светом Согревающих чар. Мальчишки с сумками и метлой, низко пригнувшись, прошли под лодку-крышу и уселись внутрь лодки-стены. В лодке напротив сидела нахохлившаяся Элайн, подогнув под себя ноги по-турецки. Внутри было ощутимо теплее и светлее.

- Добавьте себе под спину Согревающих, - посоветовала она, - днище тонкое, промерзает быстро.

- Укуси меня дракон, Элайн! - воскликнул Рон , - ты будто всю жизнь на улице жила! Ловко придумала. Кажется, тебя сейчас в лес выкинь - ты через пять минут в хижине будешь жить. Если у тебя еще и поесть чего завалялось, цены тебе нет!

Оценка Рона, по мнению Гарри, была более чем справедлива, ведь они в аналогичной ситуации додумались лишь согреть магией лодку, и их способ был заметно холоднее и неуютнее.

- Ничего особенного, - небрежно бросила в ответ Элайн, хотя в голосе ее чувствовалась скрытая гордость, - тут надо бы простыню, а лучше не одну. Натягивать крышу и отверждать заклятием Дуро - так щелей меньше и не было бы сквозняков. Просто я первый раз тут, вот и пришлось выкручиваться с чем было.

По ногам действительно дуло - лодки были округлые и неплотно прилегали к полу и друг к другу, а восходящий поток от магического пламени, не полностью удерживаемый нависавшей над ними перевернутой лодкой, втягивал внутрь холодный наружный воздух.

- А на кухню мне сегодня ходить было некогда, поэтому еды у меня нет, - продолжила она, наблюдая, как при этих словах улыбка медленно сползает с лица Рона, и, выдержав театральную паузу, закончила, - кроме половины пирога с почками, разумеется. И расскажите-ка мне, что стряслось со Слизерином.

Возликовавший Рон (непонятно по какой причине - то ли из-за наличия еды, то ли от сладости воспоминаний), совместно с Гарри пересказали ей события последнего часа. У Элайн рассказ не вызвал того восторга, что и у Рона, но это и понятно - Равенкло не приходилось сидеть на совместных уроках со Слизерином и терпеть то поведение, что позволяли себе их враги, чувствуя полную безнаказанность и поддержку их декана Снейпа. Однако удачные испытания зелья ей понравились. Согревшись, она засобиралась в полёт.

- Ты уверена, что это разумная идея? - озабоченно спросил Рон, - ты же помнишь, что говорил Хагрид? Эти твари размером с него, и это еще без лап! А вдруг они как раз ночью выползают?

- Я помню, что говорил Хагрид, - ответила Элайн, - и даже все слова, а не некоторые. Он говорил, что в холода они сбиваются в кучу и греют себя сами. А это значит, что куча в одном месте, а большинство их паутин сейчас брошены. Вот весной они как раз очнутся, и у каждой паутины будет свой хозяин. Если идти на сбор, то именно сейчас.

- Верно, Мерлин меня отпинай! - согласился Рон, - теперь выходит, что это просто лёгкая прогулка? Нам можно всей толпой туда слетать?

- Насчёт прогулки сомневаюсь, - возразила та, - кентавры никуда не делись, они-то парни не мерзлявые.

- Кентавры? - переспросил Гарри.

- Ну да, - ответила Элайн, - в Запретном Лесу живёт самая большая община кентавров в Британии. Так-то они существа - ничего, договориться с ними можно. У моей тетки даже был... - она замялась, - друг-кентавр. Но для этого надо хотя бы поговорить, а эти ребята имеют скверную привычку вначале стрелять, а потом договариваться, а с луками они обращаются мастерски, да и бегают быстро. Но с твоей Мантией можно не заморачиваться - они обо мне даже не узнают.

Она собрала все их сумки, укуталась в Мантию, вскочила на метлу и умчалась в ночь, оставив Гарри и Рона в их лодочной хижине, состоящей сплошь из дыр и щелей, сквозь которые на их крохотный деревянный мирок, согретый угасающим голубым огоньком, глядели мрак и холод. Они снова принялись обсуждать события прошедшего вечера, гадать, каким же образом Снейп так быстро определил виновного, даже не зная толком, что случилось. Рон высказал дельную, на взгляд Гарри мысль, предположив, что Снейп, по возрасту близкий к возрасту родителей Гарри, мог знать или, что более вероятно, подозревать, что у отца Гарри имелось что-то, способное проворачивать подобные шутки.

- Может, для него Снейп был навроде Малфоя, - предположил он, - это бы объяснило, за что он тебя так ненавидит. Помнишь, МакГонагалл что-то сказала о фамильном стиле Поттера. А какой к чертям собачьим стиль, если эта мантия у тебя только-только появилась, и мы с ней еще ничего не утворили, а, ты сам говорил, твой отец на чем-то таком попадался.

- Он к девочкам лез, - неуверенно произнес Гарри.

- Может перепутал Снейпа с какой-нибудь грязной девочкой, - захохотал Рон, - с такими-то волосами.

Гарри засмеялся в ответ.

- С таким шнобелем его разве что с грачом перепутаешь, - добавил он.

Через какое-то время вернулась Элайн с сумками, полными паутиной напополам с ветками и листьями, и парой огромных паучьих лап. Рон с отвращением отполз подальше.

- Ты что, оторвала одной из этих тварей лапу? - спросил он, скорчив жуткую рожу.

- Нет, это куски экзувия, - ответила она, швыряя добычу на пол, - видишь, внутри ничего нет, пустая оболочка.

- И что, - поинтересовался Рон, - это тоже используется в зельеварении? И дорого стоит?

- А чёрт его знает, - беспечно сказала Элайн, - по мне, так лучше взять и гадать, чем не взять и гадать. По стоимости тоже сложный вопрос. Я-то теткам отдам, они знают, что с этим делать, а сама в обмен попрошу что-нибудь интересное. Кто у нас, малолеток, что купит? Официальный зельевар спросит, где мы взяли такие редкие вещи или вообще авроров вызовет. Есть, правда, местечко, где вопросов не задают и на возраст не смотрят. Лютный переулок.

- Туда нам лучше не соваться, - категорично возразил Рон, - папа рассказывал, когда близнецы донимали его расспросами. Там тебя самого могут на ингредиенты пустить, ”мама” сказать не успеешь.

Он с грустью и сожалением посмотрел на потенциальный, но недоступный источник наживы.

- С такой Мантией можно много чего добыть, - довольно выдала Элайн, - не то, что от акромантулов, от самой смерти спрячешься.

Она и Рон внезапно замерли и посмотрели друг на друга.

- Да не может быть! - произнесли они почти хором.

- Неужели это та самая Мантия?!..- воскликнул Рон.

- ...что Смерть дала младшему брату! - закончила Элайн.

- А что за история о смерти и брате? - поинтересовался Гарри, припоминая, что Рон уже говорил когда-то об этом.

- Сказка о трех братьях и Смерти, - живо ответил Рон, улыбаясь, - мне ее читала мама под фонарь!

- Как это ”под фонарь”? - спросил Гарри, предполагая что-то волшебное.

- Ну да, волшебный фонарь, - ответила Элайн, - он может светить ярко и вперед, как обычный фонарь, а может мягко и проецировать рисунки на стены и потолок. Детям часто такие покупают, чтобы поставить в спальне.

- У меня был такой! - с восторгом вставил Рон, - вот он и проецировал сказку о трех братьях. А мама читала мне книгу. Это была моя самая любимая история.

- А у меня был с животными! - с таким же энтузиазмом откликнулась Элайн, - там были сотни самых разных, и они отображались в случайном порядке. Надо было высмотреть их всех, но я всегда засыпала до этого, и поэтому часто видела новых каждый вечер.

Гарри стало грустно. В его воспоминаниях тоже была лампа и сказки. Правда, лампа была совершенно обычная, да и сказки тоже. Тетя Петунья читала их Дадли и Гарри, когда они были маленькими и спали в одной комнате. Потом они с Дадли стали драться, и Гарри отселили в чулан. Сказки, естественно, закончились. А может, тетя Петунья прекратила их читать до того, этого в памяти Гарри не отложилось. Ему вдруг ужасно захотелось такой фонарь. Он понимал, что это было совершено детское желание - что с ним делать, если он уже не ребенок, да и читать ему никто не будет, но ничего не мог с собой поделать.

- У вас они еще остались? - перебил он друзей, пустившихся в воспоминания.

- Мой папа отдал кому-то из друзей, - сказала Элайн, - когда я выросла и стала жить у теток постоянно.

- Мой сломали Фред и Джордж, - пробурчал Рон, - хотели узнать, как он устроен. По правде говоря, они почти всё так переломали. Только у Джинни осталось немного игрушек.

- И что это за сказка? - Гарри решил выяснить все до конца, посчитав, что лучше поздно, чем никогда.

Рон взял на себя пересказ сказки и оказался хорошим рассказчиком, видимо эту историю он действительно очень любил, да и антураж был соответствующий: ночь, безлюдный мрачный грот, и они, три ребёнка, сидящие внутри груды едва согретых магией старых, почти черных от времени лодок. Дослушав древнюю историю, они расстелили между собой Мантию и стали внимательно разглядывать ее в свете зажженных на банках<span class="footnote" id="fn_32039313_1"></span> Люмосов.

- Точно, Рон прав, - заявила наконец Элайн, ощупывая мантию и поднеся ее к самому носу, - это не ткань. Может, зелье или алхимическое что.

- Зелье жидкое, - возмутился Рон, - как это Мантия может быть зельем.

- А Летучий Порох? - тут же возразила Элайн, - это зелье или нет? Зелье! И оно ни разу не жидкое. Да и с чего бы им всегда быть жидкими!? Они могут твердеть потом или не быть жидкими изначально.

- А почему тогда зельеварение называют зельеварением? - упорствовал тот, - потому что его варят! А как варить то, что не жидкое, по-твоему, а?

- Потому что названия дисциплин выдумывал кретин, - насмешливо отозвалась Элайн, - самые древние варианты зелий были просто смесью ингредиентов в каком-либо сосуде. Слыхал про ведьмин мешочек? Вот это оно и есть! Твоя теория жидких зелий - полная ерунда! Сейчас, конечно, в основном их варят - так они сильнее и действуют мгновенно, но далеко не всегда это надо. Иногда нужно наоборот, плохо и медленно.

- Хотел бы я узнать, для чего нужны плохие зелья? - проворчал Рон, - и на кой чёрт мы их тогда варим, если можно было всё в мешок покидать и сдать Снейпу на проверку?

- Ну вот представь, что у твоего соседа есть дочь, которая нипочём не пойдёт за тебя замуж, а у тебя это единственный вариант, - начала Элайн.

- Это с чего не пойдет! - возмутился Рон, - не так уж я и плох!

- Допустим, плох! - отрезала Элайн, - просто ужасен, хам и трепло! И решаешь ты ее очаровать. Палочкой не помашешь, отец её потом головой твоей помашет, на конце копья. И ты берешь и, пользуясь какими-нибудь предлогом зайти к ним в гости, подкидываешь ей любовное зелье, чтобы она надышалась им и воспылала любовью и уважением, ну или чем там ты запланировал.

Рон стал слушать с возросшим интересом.

- Ну так вот. Берешь ты сваренное зелье, мощное, хорошее, льешь его там где-нибудь в углу, твоя избранница на следующий день заявляет, что жить без тебя не может. И какой вывод сделает ее отец после того, как его любимая дочурка вчера терпеть тебя не могла, а после твоего визита выдает такое?

- Что пора помахать чьей-то головой на копье, - сказал Рон с усмешкой, - дело-то дурно пахнет.

- Вот! - торжественно провозгласила Элайн, - а ведьмин мешочек войдет в силу медленно, слабенько, постепенно. Завтра она не скажет ничего, через неделю - что парень-то неплох, груб, но честен, через две - что и в гости к ним можно заглянуть. А после этого ”папа, я люблю его” месяца через два уже никого не удивит. Смекаешь?

- Вот же чёрт! - воскликнул Рон, - так ты думаешь, эта мантия - твердое зелье?

- Это могло быть затвердевающее, - предположила она, - облили специальный шаблон, оно застыло - и вуаля, мантия. Форма-то у нее простая. Может, потом еще чар каких добавили. Я же говорю, это может быть алхимическая вещь.

- А символ? - спросил Гарри, - это может быть герб Поттеров?

- Кто его знает, - изрекла Элайн очередную недетскую мудрость, - в сказке не сохранились имена. Может, раньше она начиналась с ”шли как-то три брата Поттера ночью”.

- В сумерках, - поправил Рон, - моя мама всегда говорила ”в сумерках”.

- Как бы об этом узнать, - задумчиво произнес Гарри, - как вы думаете, есть ли в библиотеке что-нибудь о гербе Поттеров?

- Разве что в твоей, - с сомнением произнесла Элайн, - Хагрид же рассказывал, что твой дом был сильно разрушен, но, может, под завалами найдется что-нибудь: посуда с гербами, сундуки, книги, хоть какая-то зацепка.

- Надо будет разузнать у Хагрида, где я жил, и всякое такое, - сказал Гарри.

- И он скажет, что нечего тебе там делать, - возразила Элайн, - сиди дома, мал ещё.

- Дамблдор примерно так и сказал, - хмуро подтвердил Гарри.

- Ну так давайте скажем, что ты собираешься туда, когда подрастешь, - предложил Рон, - с моей семьей, например. Я подтвержу. Вряд ли он будет писать моим родителям и требовать доказательства. В крайнем случае, я на самом деле попрошу отца подтвердить. Он у нас добрый. Главное, чтобы Хагрид сказал, а там уже по обстоятельствам.

- У Троллебойцы годный план, - заметила Элайн.

На том они и порешили. Воспрявший духом Гарри разделил с друзьями трапезу из пирога, а потом развез всех по спальням. Перед начинавшейся новой учебной третью следовало основательно выспаться - следующие каникулы ожидались в апреле, и будут они гораздо короче.