26. Миртл Уоррен (1/2)
Учебные дни навалились на них с новой силой. Количество проходимого материала увеличилось, объем домашних заданий - тоже, но все как-то справлялись, хотя, покажи им кто это в начале года, они бы ужаснулись и ни за что бы в это не поверили. Противостояние двух Домов временно затихло после того, как в дело вмешались деканы. Поначалу они тоже влились в холодную войну Домов (горячая фаза была невозможна, так как все стали ходить настороже и группами) - Снейп щедро снимал баллы с Гриффиндора на Зельеварении и одаривал свой факультет, но когда это зеркально начала делать и МакГонагалл, настал паритет наносимого вреда и они, видимо, пришли к соглашению, потому что обмен наказаниями почти прекратился. Малфой, после краткого пребывания в больничном крыле, на людях стал вести себя немного скромнее, то ли осознал, что отец его далеко, и тут он сам по себе, то ли его просветили старшие, но бесить людей он стал меньше, а находиться рядом с преподавателями - чаще.
Даже суровая шотландская зима не была настолько суровой, чтобы сохранить морозную погоду надолго, и несколько раз случались оттепели, когда снег летел мерзкими мокрыми хлопьями, а уже выпавший - таял, образуя холодную грязь, по которой приходилось тащиться на занятия в теплицы, а потом обратно в замок, приводя в ярость Филча. Были конечно и плохие вещи - Вуд возобновил тренировки. Летать внезапно стало очень неприятно, особенно когда приходилось делать это из чувства долга, но теперь, помимо желания владеть метлой, на Гарри давило еще и чувство признательности лично Вуду, который с близнецами прикрыл его аферу с Невиллом. Впрочем, свитер миссис Уизли был теплым, а пропускать мимо ушей дикие прожекты своего капитана он уже научился мастерски, едва ли не лучше, чем летать.
Как-то раз, возвращаясь в одиночку с тренировки, он влетел в широкие двери замка и неожиданно для себя самого заметил, как запачкан пол у входа. Это неприятно задело его, ведь Хогвартс успел стать для него домом, намного более близким, чем тот, в котором он жил у Дурслей. Он решил, пока никто не видит, исправить ситуацию, а в башню полететь на метле, благо широкие и высокие коридоры вполне позволяли такое во время субботы, когда в них не бродили толпами ученики. Он достал палочку и, медленно дрейфуя над полом на своем Нимбусе, принялся накладывать Чистящие чары на пол, пока не пришел к удовлетворительному результату, наложив последнее заклинание на свои ботинки, чтобы вернуться в гостиную чистым.
- Что это вы делаете? - раздался у него за спиной надтреснутый хриплый голос, - колдовать в коридорах запрещено.
Гарри дернулся в сторону и развернулся. За спиной у него стоял Филч, в своей старой затасканной мантии и вытертом сюртуке, и стоял так, похоже, уже давно. На руках у него сидела его тощая, такая же вытертая и затасканная, кошка, миссис Норрис, и смотрела на Гарри своими зелеными недвижимыми глазами. Филч злобно оскалился.
- Было грязно, сэр... - ответил Гарри как можно более вежливо.
- И летать на метлах по коридорам тоже запрещено, - сказал Филч, продолжая злобно скалиться.
- Это верно, сэр, - ответил Гарри со вздохом, спрыгивая на пол, - хотя, если бы все летали на метлах, пол был бы гораздо чище. Ведь на ногах бы больше не было грязи. Извините, сэр...
Филч молча вперил в него неподвижный взгляд своих блеклых глаз и снова оскалился.
- Профессор МакГонагалл только что покинула лестницы, но через пару минут там могут появиться другие преподаватели. И тогда вы будете наказаны, если вас там увидят на метле, мистер Поттер. Не поощряйте других нарушать дисциплину. Летите скорее.
Гарри неловко влез на метлу и снова взглянул на Филча.
- Спасибо, сэр! Я, правда, не хотел, сэр...
- Спасибо вам, мистер Поттер, - тихо прокаркал Филч, - вам и вашей семье. Спасибо за всё. Летите.
И он снова оскалился. Только сейчас Гарри понял, что это могло быть улыбкой.
- Спасибо, сэр! - еще раз крикнул он, заложив вираж в сторону лестниц и пригибаясь к древку, - я постараюсь больше ничего не нарушать!
”Вряд ли бы он стал благодарить меня будучи одержимым, - думал он, проносясь по коридорам и пролетам, и игнорируя лестницы и их направление (королям воздуха нет дела до таких мелочей, они смотрят на них из чистого любопытства), - может, одержимый все же не он? Или наоборот, точно он? Потому что кто когда видел что-то хорошее от Филча?” Положение становилось все более запутанным.
Когда он в очередной раз встретился с Элайн за обедом, та активно чесала запястье. Гарри заметил, что и тыльная сторона ладони ее была расчесана и покрыта красными пятнами.
- Близнецы принесли чесоточный порошок, - пояснила она, - решила проверить качество. Не соврали, ядреная вещь. Я ведь совсем чуть-чуть насыпала.
- Может, тебе к Помфри сходить? - спросил Гарри, глядя на то, как Элайн опять яростно зачесалась сквозь рукав.
- Да нет! - отмахнулась она, - он безопасен. По крайней мере, в данном конкретном случае.
Элайн назначила поход за шерстью на вечер воскресенья, чтобы люди, готовящиеся к тяжелому понедельнику, оказались в спальнях пораньше. План был несколько странным - на дело пойдет она и Гарри как владелец метлы и Мантии, и просто для подстраховки, а остальные - потому что текущую ситуацию надо обговорить. Остальными оказались Рон и Гермиона. Рон новому пополнению их компании был не слишком рад - к Гермионе он относился с подозрением. Но сильно протестовать не стал, ведь при варке зелья она вела себя достойно храброго Дома Гриффиндор и, таким образом, реабилитировала себя в его глазах. Место Элайн тоже подыскала, но обещала сказать при встрече в одном из коридоров. Поэтому в вечер воскресенья Гарри вышел вслед за Роном и Гермионой, придержавших ему дверь-картину, в Мантии, под которой он вынес метлу и сумки, и они все вместе направились к уговоренному месту встречи. Элайн уже поджидала их, спрятавшись в нише коридора, и сразу указала им на дверь.
- Сюда.
- Это же туалет для девочек, - неуверенно произнес Рон.
- А то ты никогда не заходил в туалет для девочек! - с сарказмом бросила Элайн, - там ты обрел славу, Троллебойца. Или ”где счастлив был, туда не возвращайся”?
Она распахнула дверь и быстро прошла внутрь. Гарри и Рон переглянулись и отправились следом. Гермиона замерла снаружи.
- А ты чего ждешь, подруга? - спросила Элайн изнутри, - или у тебя тоже боязнь туалетов?
- Этот туалет не используется, - пробормотала Гермиона, осторожно входя внутрь, - это туалет Миртл.
- Что за Миртл? - спросил Рон.
- Я - Миртл! - раздался в тишине тонкий плаксивый голос, и из стены выплыла его обладательница, бело-жемчужное, слабо светящееся привидение девочки-старшекурсницы, одетой в школьную форму Хогвартса, - это мой туалет!
- Здравствуй, Миртл, - поприветствовала ее Элайн.
- Привет, - ответило привидение, - тебя давно не было.
- Не хотят, чтобы я у тебя бывала, - сообщила Элайн доверительным тоном, - это потому, что ты слишком знаменита, и это беспокоит кое-кого.
- Я знаменита? - удивилось привидение и тут же обрадовалось, - да, Кровавый Барон что-то такое говорил. Он - ужасный злюка.
- Мне пришлось пообещать, что я никому не расскажу ничего того, что я о тебе узнала, - сказала Элайн и оглянулась на стоявшую за ней троицу, таращившуюся на странную пару в немом изумлении, - эти вот люди пришли специально, чтобы тебя послушать. Они давно об этом мечтали, но всё не могли решиться.
- Да? - спросила Миртл и оглядела всех троих с головы до ног, - и о чем они хотели узнать?
- Об ужасном, - сказала Элайн и отошла в сторону, оперевшись на одну из раковин.
Гарри подумал, что ужасно тут всё - и призрак умершей, судя по форме, прямо в Хогвартсе девочки, и этот темный, полузаброшенный туалет с потускневшими зеркалами и старинными раковинами. Он вспомнил тот странный разговор в кабинете директора сразу после поимки тролля, о котором Элайн наотрез отказалась говорить, ссылаясь на Дамблдора, и ему уже сразу стало не по себе.
- Тогда это, должно быть, о моей смерти, - довольно сказала Миртл, медленно проплывая на середину своей обители, - О! Это было ужасно!
- А как именно это произошло? - спросил Гарри, когда понял, что остальные молчат словно рыбы.
- Я умерла прямо здесь, - ответила Миртл, ткнув прозрачным пальцем за спину Гарри, - вот в этой кабинке.
Гарри отошел в сторону, пропуская привидение, но немного не успел, и она частично прошла сквозь него, обдав холодом. Гермиона жутко побледнела и сжалась в комок. Кажется, смерть в туалете она не могла воспринимать равнодушно, и Гарри забеспокоился, как бы ей не стало плохо - тащить ее отсюда в больничное крыло, да еще в такое время, было бы затруднительно.
- Я сидела там и плакала, потому что Оливия Хорнби назвала меня очкастой дурой, - продолжила Миртл, задумчиво глядя на кабинку, - потом я услышала, как кто-то прошел в туалет...
Гермиона едва не сравнялась цветом с привидением, и на неё жалко было смотреть. Гарри не слишком любил близость других людей, но все же осторожно подошел и обнял ее. В фильмах тети Петуньи так делали все мужчины, и это волшебным образом помогало. Фильмы оказались частично правдивыми, пришлось ему в этом признаться, потому что Гермиона вжалась в грудь Гарри и нервно вцепилась ему в руку своими слабыми тонкими пальчиками. Ведь именно так всё и было в ее случае, подумал он, перед тем, как тролль весом с хороший джип вошел внутрь и принялся крушить все вокруг.
- ... Это был мальчишка, - продолжала Миртл, ничего не замечая, - не из нашего Дома точно. Он стал говорить на каком-то странном языке, словно шипел. А потом я услышала, как что-то отвечает ему...
Гермиона стиснула руку Гарри изо всех сил и вся задрожала. Ему стало немного больно, хотя ее нежные ручки не шли ни в какое сравнение с железными пальцами Элайн, но он решил потерпеть. Гермионе, кажется, было совсем худо.
- ... Я распахнула дверь, чтобы сказать ему, пусть он убирается, и увидела два огромных желтых глаза... Вот здесь...
Она снова проплыла мимо Гарри и указала на одну из раковин.
- И что же...? - прошептал Рон.
- И я умерла, - сказала призрачная девочка.
- А кто это был? - снова прошептал Рон, - кто вошёл?
- Я не знаю, - ответила Миртл, раздражаясь, - когда я вернулась вот такой, все уже давно кончилось.
- И когда это всё произошло? - сказала Гермиона дрожащим голосом.
- Давно, - протянула Миртл, - очень давно. Тот огромный, глупый, толстый мальчишка, что учился на Гриффиндоре, стал теперь таким же огромным, толстым и глупым бородатым стариком. Он живёт в хижине неподалеку.
- Хагрид?! - изумленно выдохнул Рон, - ты говоришь о Хагриде?!
- Наверное! - плаксиво воскликнуло привидение, - почем мне знать! Я что, по-вашему, должна помнить всех учеников?!
- А в каком Доме училась ты, Миртл? - спросил Гарри, решив увести разговор в сторону.
- Равенкло, разумеется! - ответила Миртл, успокаиваясь.
- А ты не помнишь, Миртл, - снова встрял Рон, - за что отчислили Хагрида? Это должно было случиться после твоей смерти...
- О, тебе интересен этот увалень?! - снова воскликнула Миртл еще более резким голосом, - Конечно! Ведь он такой молодец! Кому нужна бедная несчастная Миртл Уоррен! Кому какое дело до еще одной мертвой магглорожденной! Ну умерла - и умерла!
Привидение горестно разрыдалось, ринулось в стену и исчезло. Наступила тишина. Слышно было, как капает вода где-то в одной из кабинок. Гермиона тихо всхлипнула. Кажется, она беззвучно плакала все это время.
- Она очень обидчива, - тихо пояснила Элайн и сердито посмотрела на Рона.
- А что я такого сказал? - неуверенно пробормотал он и понурился.
Элайн достала из кармана платок и протянула его Гермионе.
- Ну что? - спросила она, - теперь ты мне веришь? Могу я теперь поговорить с парнями о делах?
Гермиона, всхлипнув, кивнула.
- Я всё разузнала! - с торжеством сказала Элайн, - спросила у тетки как бы между прочим. Это называется лич!
- Что называется? - спросил Рон.
- Одержимый! То есть не одержимый, а дух! Не совсем дух... - Элайн задумалась ненадолго, - в общем, так... Был у великих Темных магов прошлого такой способ, чтобы не умереть. Они как-то привязывали свою душу или жизнь к какой-нибудь вещи, или прятали ее туда, или ее часть. Это уже толком не известно. Ну, по крайней мере, мои тетки этого не знают.
- А как можно спрятать свою жизнь в вещь? - перебил Рон.
- А вот увидишь какого-нибудь Темного Лорда, - ответила Элайн, - спросишь. Ну так вот. Эта штука называется крестраж, филактерий, вместилище, не суть. А сам колдун называется Двоедушным. И пока не уничтожить вместилище, оно не даст ему умереть.
- Прямо совсем не даст? - спросил Гарри, который имел к описываемому явлению самое прямое отношение, - прямо, что ему ни делай, он останется живой?
- А вот тут самое интересное, - сказала Элайн, - Нет. Магия поднимет его как инфернала, тут всё ожидаемо. Ведь инфери - это труп, воскрешенный магией некроманта, и выполняющий его волю. Здесь то же самое, только труп - тело хозяина, а воля и магия привязаны к вместилищу и снабжают его силой. Поэтому такой инфернал называется уже не инферналом, а личем.
- Так это не бессмертие! - воскликнул Рон, содрогаясь от отвращения, - он же фактически мертвец, только разумный.
- Это ужасный тип существования, да, - согласилась Элайн, - но кое-кто считал, что так лучше, чем никак. Ну, и магия хранит его от разложения, и вся при нем, колдун остаётся колдуном, хотя видок тот ещё, конечно. Потому немногие на это отваживались. Даже среди темных колдунов способ считался, мягко говоря, сомнительным - некромант должен повелевать мертвыми, а не примкнуть к ним. Но мы же говорим о Темных веках. Тогда не было глупостей вроде ”а давайте запретим Темные Искусства, их и не будет”, как сейчас.