4. Хранитель ключей (1/2)
(Тем, кто не хочет читать «проходные» главы, эту можно просмотреть «по диагонали». Спасибо за понимание)
БУМ!
Раздался удар в дверь. Сонный Дадли сел на диванчике и одурело спросил: «Кто стрелял?». Дядя Вернон, спотыкаясь, выскочил из спальни, сжимая в руках ружьё. «Так вот что было в том свертке» — подумал Гарри.
— Кто там! — заорал Вернон, — предупреждаю, я вооружен!
За дверью все затихло на мгновение, а потом
БАХ!
В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с треском упала посреди гостиной. В дверном проеме стоял великан, иначе этого человека никак нельзя было назвать. Он нагнулся, чтобы заглянуть в проем, так что его рост был метра три, не меньше. Он был весь покрыт длинными черными спутанными волосами: голова, борода, брови. На лице его виднелись лишь глаза, черные и блестящие, словно жуки. Он пригнулся и боком протиснулся в дверь, но даже в комнате ему с трудом удалось выпрямиться, так как он доставал макушкой до потолка, настолько был огромен. Шум ветра и волн отчетливо раздавался сквозь выбитую дверь. Великан неловко развернулся, поднял то, что осталось от двери, и воткнул обратно в проем. Сразу стало тише.
— Сейчас бы чайку. Еле добрался до вас, — сказал он низким голосом.
В два огромных шага он пересёк гостиную и подошел к диванчику, на котором сидел закутавшийся в одеяло Дадли.
— Ну-ка, бурдюк, подвинься, — произнес великан.
Дадли взвизгнул и пулей вылетел из одеяла, чтобы спрятаться за Петуньей, которая, в свою очередь, уже спряталась за Верноном.
— А вот и наш Гарри, — сказал гигант, сев на жалобно затрещавший диванчик, — когда я последний раз тебя видел, ты был вот такой маленький.
Тут он развел слегка ладони.
— А теперь ты вон какой вымахал. И лицом вылитый отец. А глаза мамкины, — черные глаза его сощурились в улыбке, хотя огромное лицо, скрытое в волосах, казалось свирепым и невыразительным.
Дурсль издал странный звук, похожий на писк, и шагнул вперёд, выставив ружье перед собой.
— Я требую, сэр, чтобы вы покинули этот дом! — заявил он грозным голосом, что впрочем никак не сочеталось с дрожащими от страха руками, — вы выломали дверь и вторглись в частную собственность!
— Замолчи, Дурсль! — рявкнул великан и выдернул из рук дяди ружьё. Повертев его в руках, он попробовал ствол на прочность. Сталь, скорбно треснув, поддалась огромным ладоням, и ствол согнулся будто пластилиновый. Бросив негодное уже ружье в угол, он отвернулся от сжавшегося как мышь Вернона и повернулся к Гарри:
— С днём рождения, Гарри! Я тут принес кое-чего… Может, конечно, и помялось по дороге, но хуже от этого он не стал…
Он порылся в кармане своей огромной черной куртки и вытащил оттуда картонную коробку. Гарри робко взял её и поспешил открыть трясущимися от волнения руками. Там лежал липкий шоколадный торт с надписью зеленым кремом «С днем рождения». Гарри хотел поблагодарить гиганта, но от обилия переживаний слова благодарности потерялись где-то по дороге, и вместо этого он спросил:
— А вы кто?
Великан засмеялся:
— А ведь и впрямь! Я — Рубеус Хагрид, смотритель и хранитель ключей Хогвартса.
Он взял руку Гарри в свою ладонь, обхватив ее едва ли не до локтя, и тряхнул.
— Как у вас с чаем? Я бы и от чего покрепче не отказался, если у вас есть чего.
У Гарри ничего точно не было, ни покрепче, ни помягче, а Дурсли тихонько исчезли во второй комнате, закрыв и, кажется, забаррикадировав за собой дверь. Тогда великан снова начал копаться в карманах своей куртки, доставая и выкладывая свои вещи прямо на диван. Там появились медный чайник, упаковка сосисок, заварник, несколько кружек со сколотыми краями, каминный прут и бутылка с какой-то янтарной жидкостью, к которой назвавшийся Хагридом основательно приложился, прежде чем подойти к горящему камину. Вскоре комната наполнилась восхитительным ароматом жареных сосисок и свежезаваренного чая. Гарри тут же пожалел о том, что Элайн с ним не было. Этот огромный человек произвел хорошее впечатление, зря девочка так опасалась, на чопорного официального чиновника Хагрид никак не походил. Он вспомнил о том, что это, тем не менее, представитель учебного заведения, и, когда Хагрид снял с прута сосиски и угостил ими Гарри, все же спросил:
— А вы преподаватель?
Великан вытер губы рукавом и сказал:
— Нет, хранитель ключей — не преподавательская должность, я смотрю за землями Хогвартса, за живностью, за хозяйством значит. Ты же знаешь про Хогвартс!
— Признаться, нет, — сказал Гарри, уплетая сосиску («вот уж день рождения так день рождения, кормят как поросенка к рождеству — подумал он про себя — эти волшебники конечно странные, но если они каждый день так едят, то я тоже так хочу»), — всё, что я узнал, так это то, что это школа для волшебников, и я наверное тоже из них. И то, это я сегодня только узнал. Скажите, мои папа и мама тоже были волшебники? Они учились в Хогвартсе? Может, вы их даже знали?
— Знал ли? — великан даже подпрыгнул от изумления, — так ты что, даже вообще ни капельки не знаешь, кто ты? ДУРСЛЬ!
Он свирепо посмотрел на запертую дверь в спальню, потом, успокоившись, сел на диван.
— Так-то твои папа с мамой — очень известные люди, да и ты — знаменитость. Тебя передали Дурслям вместе с конвертом. Дамблдор написал там то, что ты должен был узнать, когда подрастешь
— Я не видел никакого конверта, — сказал Гарри, — ни того, что передали, ни того, что прислали вчера и сегодня. Дурсли забрали их у меня…
Хагрид хлопнул себя ладонью по лбу с такой силой, что наверное, мог бы оглушить быка таким ударом:
— Вот, держи.
И он протянул ему вожделенный конверт, на котором зелеными чернилами было написано, что он адресован мистеру Поттеру, который спит на полу в одинокой хижине на холме. Гарри немедленно разорвал конверт и вытащил оттуда все содержимое. Тот же текст, что и у Элайн, наверное, у волшебников есть способ массово размножать такие письма, только имя другое, подумал он. Кстати, Элайн ведь что-то говорила о сове…
— Простите, мистер Хагрид, — начал он, — тут говорится о сове…
— Зови меня просто Хагрид, меня все так зовут, никакой я не мистер. И кстати, ты напомнил мне кое о чём.
Он снова стал рыться в карманах, вытащив оттуда перо, лист пергамента и сову, настоящую живую сову, порядком взъерошенную. Высунув язык от усердия, он стал старательно выводить буквы на пергаменте. Гарри взглянул на текст.
Дорогой мистер Дамблдор!
Передал Гарри его письмо. Завтра едем покупать все необходимое, сегодня очень ветрено. Надеюсь с вами все в порядке.
Хагрид
Затем гигант скатал лист в рулон, сунул сове в клюв и, подойдя к двери, вышвырнул ее на улицу, после чего опять уселся на диван с таким видом, будто сделал что-то совершенно обыденное, например, поговорил по телефону.
— Так на чем мы остановились, — начал Хагрид. Но тут дверь в спальню распахнулась, и в гостиную влетел Дурсль. На его сером от страха лице теперь отчетливо читалась злоба.
— Он никуда не поедет! — яростно выпалил Вернон.