3. You are a witcher, Harry (1/2)
Девочка, легко и ловко переступая босыми ногами, шагнула в сторону, не за ним, но отрезая его от прохода. Как завороженный следил он за ней глазами, судорожно сжимая в одной руке ветку тёрна, открывшую ему проход, а в другой — злополучное письмо. Краем сознания он отрешенно заметил, что стопы ее узки, а пальцы на ногах чрезмерно крупны, но в траве разглядеть что-нибудь было сложно. Зато теперь он мог разглядеть всю «Э. Муншайн» вблизи и целиком. Гарри знал, как трепетно девочки относятся к своей внешности и не мог не пожалеть девочку, она была, говоря прямо, не красавица, с костлявым грубоватым лицом, вытянутым и тонкогубым, к тому же покрытом несколькими бородавками, и очень бледная. Белизну её кожи еще сильне оттеняли черные волосы, неопрятным водопадом осыпавшие ее плечи и слегка закрывающие лицо. Лишь глаза ее ярко выделялись на общем черно-белом фоне, так как были пронзительно-зеленого цвета, ему даже показалось, что зрачки ее отливали тем огнем, что так заметен в глазах сов и кошек. Она крепко сжимала в руках свое страшное подобие топора, лицо её было пугающе сосредоточенным, смесь страха и чего-то противоположного, хищно-жестокого, как у кота, впервые увидевшего зайца и не понимающего, что же теперь делать с такой огромной мышью.
— Что ж ты тут с-сабыл, маггл? И как пр-р-рошел в килх-и-тилвиþ-тег?<span class="footnote" id="fn_30492064_0"></span>
Печальная участь неизвестного «маггла» уже была известна по песенке, потому Гарри, отчаянно сражающийся с волнением, поспешил быстро сказать:
— я не маггл, вовсе нет! Эээ, постой, дай мне объяснить…
— А кто же ты? Ганконер?<span class="footnote" id="fn_30492064_1"></span> — Она сощурила глаза и стала выглядеть чуть спокойнее, даже немного опустила свое жутковатое орудие.
— Так мне ещё рано, я мерлина нянчить не собираюсь <span class="footnote" id="fn_30492064_2"></span>. Хотя ты милый, уж получше кентавров <span class="footnote" id="fn_30492064_3"></span>, это да...
— Я не гангста, я — Гарри! Просто Гарри!.. А ты тоже получила письмо — закончил он невпопад.
— Ты получил письмо? — удивилась та, забыв наконец про свой топор и перестав рычать и шепелявить.
— А что ты тут тогда делаешь? Для аврора ты мал ещё… Да и ничем противозаконным я не занимаюсь, — быстро добавила она, — сижу, никого не трогаю, собираю чернику.
— Ну, почти получил… То есть получил-то я их целый мешок наверное, только мой дядя их все забрал. А раз уж это приглашение, то как мне туда попасть, и что это за школа, и вообще. — тут Гарри понял, что всё еще держит письмо в руках, и протянул его девочке, вытянув руку как можно дальше и чувствуя себя ужасно глупо.
Та, так же неловко вытянувшись, взяла у него письмо.
— Ты не знаешь про Хогвартс? Ты наверное магглорожденный, судя по виду. А кто твой дядя? — тут она неловко замялась, посмотрев на свои босые ноги.
Гарри невольно перевел глаза туда же и вздрогнул: на ногах у нее было по четыре пальца, слишком крупные для человека, огрубевшие и темные, ходить по земле босиком их владелице было явно не впервой.
— Я сейчас, — буркнула она и быстро кинулась ко входу на полянку.
Быстро прыгнув за куст, она через секунду вышла обратно в уже знакомых резиновых сапогах, слегка подволакивая ноги. Гарри внезапно пришло в голову, что она специально сняла сапоги, увидев его, чтобы подкрасться незамеченной, и ему чуть не стало дурно. Он теперь уже с вернувшейся опаской стал внимательно следить за страшным топором, но девочка беззаботно подошла к длинной коряге, ловко, одним взмахом вогнала лезвие в дальний ее край и невозмутимо уселась, вытянув ноги к огню («как я и предполагал» — подумал Гарри). При мысли о тепле его сразу пробрал озноб.
Девочка склонила голову в его сторону:
— Ну рассказывай, просто Гарри, как ты докатился до жизни такой. Как получил ты письмо и не получил, и что вообще получил. А ещё расскажи-ка мне, милый друг, как ты меня нашёл?
Гарри поежился под старой курточкой:
— Ну…
— Так, иди-ка ты сюда, — она властно хлопнула рукой по коряге рядом с собой, обозначая это самое «сюда», — так уж и быть, не съем я тебя, чую я, для другого ты сгодишься. Погрейся. Лето, конечно выдалось ни в п…кккхе-кхе…
Гарри мысленно махнул на всё рукой и сел рядом с ней. От костра несло жаром.
— Ну… Я Гарри. Гарри Поттер. Живу я в Суррее. А здесь не Суррей. Значит далеко. Пару дней назад мне пришло такое же вот письмо. Но мой дядя сильно испугался и забрал его. Тогда пришло еще одно, а потом и еще. И он решил бежать. Мы сели в машину и поехали…
— Постой, куда сели? — перебила она.
— В машину. У дяди минивэн…
— А кто он, твой дядя? Прости, что перебиваю…
— Да ничего, — вздохнул Гарри, — я по правде говоря никуда не тороплюсь. Дядя у меня продает дрели, тетя домохозяйка, сидит дома, воспитывает меня и Дадли. Это мой двоюродный брат. Мы с ним делим обязанности по дому: меня воспитывают, а он ест. Ну иногда и я ем, если заслужу.
— Магглы. И преотвратные при том. Уже понятней. Ну и имечко у тебя конечно!
— А что с ним не так? — полюбопытствовал Гарри.
— Да в принципе ничего. Хоть не Мерлин… Ты продолжай.
— Да тут уже и нечего продолжать. Дядя привез нас сюда, сказал, остров необитаем, людей нет, тут «эти ненормальные» нас не найдут, и вот он я…
— Безрадостный рассказ, ничего не скажешь, — заявила девочка, её некрасивое, обезображенное бородавками лицо приняло задумчивое выражение.
Гарри стало неловко. Девочка выглядела не слишком здоровой, привыкшей к лишениям, жила в лесу, его проблемы показались ему не стоящими внимания.
— Да нет, всё нормально. Зато день рождения с приключениями, всё веселей.
— День рождения?! У тебя?! Сегодня?!
— Ну да, мне одиннадцать…
— Поздравляю тебя, Гарри Поттер, ты ведьмак! К сожалению, другого подарка у меня для тебя нет…
— Это самый лучший подарок, ещё бы письмо прочитать.
— Прочитаешь, — уверенно сказала девочка, — раз твои, — она осеклась и подозрительно протянула, — кстаааати…! Раз твои дяди-тети — магглы, никакую сову вы отправлять сегодня не собираетесь?
— Какую сову?
— Вот именно. Значит вы совершенно не вдупляете, что к чему, и к тебе явится представитель школы, чтобы узнать, кто же это у нас такой красивый. Вот тут-то ты и прочитаешь, и вопросы свои задашь. Ты сам-то хочешь в школу?
— Подальше от дяди с тетей?! Ещё бы! Только у меня денег нет, — добавил он горестно, — уж они-то мне ни пенни не дадут.
— И кстати о деньгах. А где твои родители, Гарри?
— Погибли, когда я был маленьким, — сказал Гарри, — тетя сказала, они разбились на машине. Я никогда не видел ни одной их фотографии, ни документов, ничего. Она говорила, они были хиппи или сектанты, у них не было ни денег, ни документов, ни жилья, «жили под кустом как зайцы» — желчно передразнил он тетю Петунью. — Странно только, что они разбились, а я нет. Вот, у меня даже шрам от той аварии есть.
Он задрал чёлку и показал ей зигзаг на лбу. Это простое действо, казалось, впечатлило девочку до глубины души. Она с застывшим лицом смотрела на его лоб какое-то время, потом громко выдохнула:
— Мерлин правый, а ты умеешь удивлять, просто Гарри просто Поттер.
Гарри захотелось уйти от неприятной темы, но невыясненными оставалось ещё много вопросов, и он понимал, что знающего собеседника он долго не найдет, а девочка эта, кажется, знакома с волшебством не первый день, во всяком случае про Хогвартс она откуда-то узнала.
— Эээ… Я вот что хотел спросить, а что это за представитель школы? Что ему нужно говорить?
— Ну, в твоем случае не удивлюсь, если явится сам Дамблдор. А говорить… то же, что и мне. Скажи: здравствуйте, я Гарри Поттер.
Гарри ещё о многом хотел спросить, но начать решил с вежливости.
— Я, как уже сказал, Гарри. А как тебя зовут? — он чувствовал себя очень неловко и кажется немного покраснел.
Будь она такой, как остальные девчонки класса, он бы уже пылал от смущения, но вид его собеседницы несколько облегчал разговор, она вообще не производила впечатление девочки, скорее походила на дикую кошку со свалки.
— Элайн. На конверте написано. Будем знакомы. — она ловко вскочила и сделала реверанс в сторону Гарри. — Мисс Элайн Муншайн.
Гарри совершенно не знал, что делать в таком случае, но на всякий случай встал и слегка поклонился, прижав руку к груди. Элайн рассмеялась и снова села на корягу.
— Ты уже знаешь всё о Хогвартсе? Наверное, ты волшебница?
— Ну да, у меня папа волшебник, он учился в Хогвартсе. На Равенкло. Сову я отправила. К сентябрю приеду в Лондон, поживу пару дней у родственников и поеду в Хогвартс. Увижу все своими глазами, папа мне так много о нем рассказывал. Тоже хочу попасть на Равенкло, во всяком случае, буду пытаться изо всех сил. Папа говорит, это самый лучший факультет, там учатся самые умные.
— А мама что говорит? — Гарри узнал много новых фактов и слов: кажется, добираться придется из Лондона, и Элайн тоже, какое то Равенкло, и его теперь съедало любопытство, новый мир тянул и восхищал его, ведь он мог стать его частью
— Мама погибла… — тихо сказала она, — одиннадцать лет назад.
— Как и моя, — Гарри тоже стало грустно, хотя он не мог не отметить такого сходства. — надо же, как совпало…
Элайн странно посмотрела на него
— Не мне тебе рассказывать, но вот ты удивишься! Магглы тебе, похоже, вообще ничего не говорили.
— Эмм… — количество новой информации катастрофически быстро росло, и Гарри понял, что скоро перестанет понимать вообще всё, — а магглы — это кто?
— А, немагический народ, простецы. Магию ни видеть, ни творить. Обычные люди одним словом. Твои дяди-тети из таких?
— Да. Кажется, они ее ещё и боятся. Когда кузен провалился в террариум — кстати это нормально? — меня заперли в чулане без еды на целые сутки. Ну, с хлебом…не то, чтобы совсем без еды…
— И кстати о хлебе… да, нормально, спонтанный выброс, особенно когда злишься или еще что, ты ж волшебник; наверное, твой кузен тебя порядком достал… Ты голодный?
При мысли о еде живот Гарри предательски заурчал.
— Да ничего, тут у меня самый клёвый день рождения за одиннадцать лет! А чему учат в Хогвартсе? А что такое Равенкло? А много надо денег? А ты как будешь учиться?
— Подожди, подожди, разошелся. Нормальную еду я всю уже съела, - тут она с сомнением посмотрела на Гарри, — да ты бы и не ел, но у меня в костре печётся отличная картошка, а в бутылке пара галлонов отличного Сливочного Пива. Не отметить ли нам с тобой день рождения и Лугнасад<span class="footnote" id="fn_30492064_4"></span>?
— Сливочное что<span class="footnote" id="fn_30492064_5"></span>? Я что-то не совсем…
— А, ты ж почти маггл. Раньше наш народ дурачил так простецов: делали напиток один в один эль или вино или джин, тут кто во что горазд, и ну подбивать магглов на выпивку, а те видят, сидит незнакомец и дует кружку за кружкой, он и себе наливает. До того бывает налижутся иные, что и на ногах не стоят и ползают по земле как свиньи. Что за олухи эти магглы! Самая соль была пробраться в монастырь и сыграть такую шутку с монахами или пастором. Вот где потеха была. Но теперь уже конечно запрещено над простецами шутки шутить. Статут, сам понимаешь. Сразу в Азкабан загремишь. Не то, что в старые деньки. Честной ведьме уже ни вздохнуть, ни пёр…кккхекхе — она снова закашлялась и сердито посмотрела на Гарри, потом взгляд ее смягчился.
— Да и сливочное пиво уже не обязательно на настоящее похоже, выглядит не так, хотя на вкус лучше стало. А алкоголя там и нет вовсе, сам понимаешь, в этом вся его суть. Ну, у меня его четыре разных вида, сейчас сам попробуешь. И бутыль — та, правильная, от прабабушки досталась. Может даже её прапрадед мой брал да зайцем убегал потом от магглов.
— А разве хорошо это — пасторов спаивать? — с сомнением спросил Гарри.
— Ну дак им в рот никто силком не наливал. Если ты пастор, то и веди себя соответствующе, а не пей чёрт-те что с каждым встречным-поперечным до положения риз.
Гарри не хотелось лезть со своей моралью в новый для него мир, к тому же ему тоже показалось бы забавным подшутить на кем-нибудь вроде Дадли или Полкисса. Но количество новых слов удваивалось с каждой минутой, так что у Гарри голова уже начала пухнуть. Элайн воспользовалась затянувшейся паузой и принялась ворошить веткой в углях, в которых и вправду оказалась картошка.
— Не длинная свинья конечно, но тоже ничего, вкусно будет, — сказала она, откладывая ветку в сторону, — ещё чуть-чуть…
— А что такое длинная свинья? — спросил Гарри, живот которого подводило от голода. Он бы сейчас съел свинью любой длины. — какая-то особая порода?
— Кхххкхекхе… Ну навроде того, да…
Кажется, хозяйка полянки была в хорошем расположении и простила его за вторжение и, казалось, забыла об этом. Так что он решил узнать еще что-нибудь, поэтому обвел взглядом поляну, наткнувшись на так испугавшую его вещь.
— Какой у тебя…странный…топор, — начал он как можно более дипломатично.
Элайн повернулась к нему, проследила за взглядом
— А, пальстаб<span class="footnote" id="fn_30492064_6"></span>? Ну, какая жизнь, такой и топор. Хотя он всегда таким был.
— Знаешь, у магглов они выглядят немного по другому
— Знаю, просто так делали еще мои предки, мы давно тут живём, на болотах, еще до римлян
— На болотах? — Гарри с сомнением огляделся вокруг, — это не очень похоже на болота.
— Да нет, глупый, не здесь. На Болотах. Я — хага, потомственная болотная ведьма<span class="footnote" id="fn_30492064_7"></span>.Говорят, сам Ссслизерин был из наших, — очередное новое для Гарри слово она произнесла с непередаваемым шипением <span class="footnote" id="fn_30492064_8"></span>.
— Кто такой Слизерин? — спросил Гарри, — кто-то важный у вас?
— Да тебе хоть от сотворения мира начинай рассказывать, — с притворным вздохом сказала Элайн. — Ну, про школу-то наверное можно, всё равно ты туда поедешь, лучше уж что-нибудь знать, чтобы не попасть в глупое положение. Особенно если на Слизерин и попадешь, там тебе вообще житья не дадут. Только ты не говори, что это я тебе рассказала
Тут она помолчала и тихо добавила:
— Может, ты и знаться со мной не захочешь потом, а твои новые друзья за такое знакомство тебе спасибо не скажут. Но в любом случае, — сказала она уже твёрже и громче, — у тебя на голове растут два уха и два глаза, а рот всего один. Значит что? Значит, ты должен больше смотреть и слушать, и меньше болтать.
Гарри кивнул.
— Ну, вот. Школа — это четыре факультета, исторически группы, набранные для обучения великими колдунами-основателями Хогвартса. Давно, еще в средние века. Их звали Годрик Гриффиндор, Салазар Слизерин, Ровена Равенкло и Хельга Хаффлпаф. Много воды утекло, но факультеты с тех пор называются в честь этих волшебников. Ну и нас распределят на один из них, живут они все раздельно, у каждого факультета своя гостиная и общежитие. Они типа все свои, а остальные типа чужие. Не то, чтобы совсем, Равенкло и Хаффлпаф вполне дружелюбные, а вот Слизерин с Гриффиндором мирно не живут. Понятно?
Гарри снова кивнул:
— А почему так? И на какой лучше записаться? Где лучше учат?
— На них не запишешься… Хотя насчёт Слизерина я не уверена. Распределение. Куда Шляпа определит, туда и попадешь. А учат одинаково, занятия-то те же самые, и профессора те же, даже сдвоенные занятия бывают, с другим факультетом сидишь. Если на разные попадем, все равно сможем видеться. Ну, если не на Слизерине конечно.
— Шляпа? — Гарри решил, что, наверное, это какое-то испытание или тест. Полезно было бы знать, — и что не так со Слизерином? Он же один из ваших? А ты говорила про Равенкло?
— А вот тут самое говно. Шляпа — это волшебная шляпа Гриффиндора. Ты ее надеваешь, и она как-то определяет, к чему у тебя больше склонность, что ты больше хочешь. Хочешь знаний — Равенкло, Ровена любила мудрость, мой папа — профессор, не в Хогвартсе, но ученый, так то!; храбрые — на Гриффиндор, хитрые — на Слизерин, а все остальные — на Хаффлпаф. Но папа говорит, сейчас извратилось всё. На Слизерине верховодят чистокровные. Конечно, есть среди них и хитрые, но есть такие идиоты… Если есть склонность к нескольким факультетам, Шляпа думает, можно на неё как-то повлиять. Я лично буду проситься на Равенкло. Страсть как люблю эксперименты.
— А чистокровные — это что?
— Волшебники много поколений, без примеси грязной крови. Они очень этим гордятся. А найти таких непросто, сам понимаешь, их не так уж и много. Вот они и женятся друг на дружке век за веком, уже все друг другу родственники. Папа сказал, это вредно очень, могут выродиться до идиотов, ну, среди них, говорят попадаются такие, что ложку в ухо не несут — и уже молодец. А уж если жопу сам без эльфа может вытереть, то вообще хитрец, хоть сейчас в префекты. Ну а у кого в роду не все чистокровные, тот полукровка, второй сорт, а уж если среди магглов родился, то магглорожденный, по ихнему грязнокровка, но это оскорблением считается, поэтому тебе это могут и не сказать, так, в чай плюнут или на спину.
— Кажется, в этот Слизерин попадать не стоит, — мрачно сказал Гарри.
— Не таким как я, уж точно! — нарочито бодрым голосом произнесла Элайн, — тебе может и ничего, деньги, связи, знакомства полезные, карьера зато. Если не сожрут конечно. Твои-то вроде из чистокровных.
— Я же своих не знаю, говорю же, я с дядей и тетей живу, с маглглами.
— Эмм… Такое дело… Давай сначала поедим, а потом уж поговорим, — Элайн нервно схватила ветку и принялась выкатывать картофель из углей, — заодно расскажешь, как в круг попал. Я же вроде всё правильно сделала, как тетки учили. Если не знаешь, где искать — не найдешь. А уж магглы-то вовек не найдут, даже если их лицом туда ткнуть.
У Гарри возникло стойкое ощущение, что девочка специально переводит тему, направление разговора её явно не устроило. Но есть хотелось очень сильно, да и объяснить вторжение следовало, все же он пришел непрошеным гостем, а получил и еду, и информацию. Сведения о факультетах были ценными. Расстраивало лишь то, что и здесь, в мире магов, он мог остаться изгоем. Но тут не было Дадли, отгоняющего от него других детей, и Гарри твердо решил не теряться, брать судьбу в свои руки и вообще «драться за место под солнцем», пришли ему в голову пафосные слова.
— Меня дядя за хворостом послал (Элайн фыркнула: «Знакомое начало!»<span class="footnote" id="fn_30492064_9"></span>). Я услышал, как ты пела в лесу, когда играла на доске, пошёл посмотреть, а ты исчезла. Я заклинание от лешего прочитал, палкой махнул, а оно рраз!..
— Вот оно что! — Элайн сердито уселась прямо на траву, — вот тут я и прокололась, вышла из круга, вот ты и узнал. А что за палка? Поди здесь взял?
— Ну да, под этим кустом, вот! Он протянул ей ветку, которая все ещё была с ним. Это волшебная ветка? Или заклинание правильное?
— В нем лукотрусы живут, да, хорошее дерево, из такого волшебные палочки делают. В них ещё правда сердцевина магическая должна быть, без нее они плохо работают. Но работают. А заклинание… да что угодно заклинанием может быть, если ты волшебник. В тебе́ сила. Маггл может все слова выучить и махать палочкой хоть до утра, толку не будет, а ты вот… Ну надо ж, как бывает. Видать и впрямь… Гарри Поттер. А это — что…
Она обвела рукой полянку
— Так, для птиц <span class="footnote" id="fn_30492064_10"></span>. Поди, не Фиделиус.
— Это волшебство? Ты сама сделала? Да это же обалденно! — это было первое увиденное им колдовство, и он нашел его чрезвычайно полезным. Перед глазами встал вигвам из его глупой детской мечты, — это обалденно! А что такое фиделиус?
— Сама! — светясь от гордости, провозгласила та, вскакивая на ноги, — потом, потупившись, добавила, — тетки помогали конечно. Зелье специальное, Пишог <span class="footnote" id="fn_30492064_11"></span>. Поливаешь круг, ждешь когда сработает, тогда сразу видно, такие вот поганки прорастают. Они ценные, кстати, их для следующего зелья можно использовать. И вуаля! Никто тебя не видит, никто не найдет. Если конечно не будет кидаться заклинанием проявления в каждый куст, но так никто не делает. Кроме некоторых, не будем показывать пальцем!
Она демонстративно ткнула длинным пальцем в Гарри.
— А ещё оно не только войти, оно и выйти не даёт. Магглу во всяком случае точно не даст. И найти его мешает, если внутрь зайти, магглы будут думать, что ты недавно ушёл, скоро будешь, и беспокоиться не о чем <span class="footnote" id="fn_30492064_12"></span>
— Вау! — воскликнул Гарри.
— На самом деле волшебники тоже такое могут. С палочкой это еще быстрее и проще. Магглоотталкивающие чары, конфундус. А Фиделиус — это вообще вещь! Зачаровываешь, допустим, дом, и его никто найти не сможет и внутрь не войдет, пока хранитель не разрешит. Но это сложные чары, для взрослых, учиться надо. А самое главное — палочка нужна.
— А где её взять?
— В магазине. Но палочка с одиннадцати лет, а хуже всего — закон о разумном ограничении колдовства несовершеннолетними. Тетя говорит «безумном ограничении». До семнадцати ты не должен колдовать рядом с магглами, и это могут отследить. А вот зелье — нет. Смекаешь?
— Тебе нет семнадцати, и тебя никто не отследит! Смекаю!
— Только подумай, где будешь сса…ккхкх-кх… петь, а то какой-нибудь «просто Гарри» тебя найдёт. И это была не доска, неуч! Это кротта <span class="footnote" id="fn_30492064_13"></span>! Я — девушка приличная, образованная! И петь, и свистеть! Я даже сосиски поперек ем!
Она еще раз сделала в его сторону реверанс, насколько позволяли резиновые сапоги, сильно портившие торжество момента.
— Ни разу не слышал колдовских песен, — искренне сказал Гарри, — а это обязательно — их знать?
— Вовсе нет. Но, если хочешь, вспомню парочку. Как раз и повод для веселья есть — ты пришел <span class="footnote" id="fn_30492064_14"></span>.
Гарри интересно было всё, и он в очередной раз подумал, что это должно быть, самый лучший его день рождения и не согласился бы обменять его на все подарки, полученные Дадли, включая видеоигры и велосипед. Но практическая сторона дела была еще более завлекательной:
— Ээ… Элайн. А сложно делать это зелье?
— Есть сложности, — согласилась та, — ингредиенты, то-сё. Но если есть деньги, нет ничего сложного, есть только дорогое. А что?
— Да была у меня одна мысль… Кстати, а ты почему здесь живешь? Где твой дом? Где твой папа?
— В экспедиции, я у теток живу. А сейчас вот тут. Обычай у нас такой. Надо показать, что умеешь жить самостоятельно. Ну и ингредиенты кое-какие собрать. Для зелий. Они нынче не дёшевы, что можем — сами собираем. Грибочки, ночную росу, ветки-листочки с лукотрусовых деревьев. Завтра черники можно набрать, ну это просто поесть да на пироги. На болотах у нас. За мной тетка прилетит, я ей зелье покажу и считай экзамен на зрелость сдала, отпустят меня в Хогвартс. Папа говорит, что глупость это всё, он и тётки не очень-то ладят.
— Вот это вот, прячущее?
— Да нет, это ж я с ними и варила. Зелье Малодоры. Только поклянись, что никому не скажешь.
— Клянусь, никому не скажу — серьезно сказал Гарри, — без твоего разрешения. А можно мне посмотреть? Оно такое же крутое? Что делает?
Элайн неуверенно взглянула на него и невнятно произнесла:
— Это зелье красоты
— А зачем оно? — полюбопытствовал мальчик, предвкушая увидеть очередное чудо.
— Ты на меня посмотри! — зло сказала Элайн и уселась на корягу, — я — не ты, на меня с умилением никто смотреть не будет!
— Это из-за… них? — он жестом изобразил на своём лице бородавки.
— И из-за них тоже. И из-за лица. В Хогвартс же еду, там меня поедом есть будут, а так за человека сойду может. Хоть первые пару лет.
— Нормальное у тебя лицо, — не совсем искренне произнес он, девочку ему было искренне жаль, — магглы умеют сводить бородавки. И вообще, кому какое их собачье дело. Посмеемся над ними и всё
— Нормально для Норфолка<span class="footnote" id="fn_30492064_15"></span>… Посмеемся… Попадешь на Слизерин, будешь делать вид, что мы не знакомы… Это над кем-то смеются вместе, а плакать придётся в одиночку. Давай-ка есть, картошка поди подостыла уже. Сейчас я тебя удивлю, лучшее Сливочное пиво на десять миль вокруг!
Она сорвалась с места и, громко топая сапогами, скрылась между валунов под травяной крышей. Через секунду она появилась снова, неся в руках что-то темное. Солнце уже почти село, полянку затягивали густые тени, тлеющий костер давал мало света. Когда Элайн подошла поближе, Гарри разглядел большую кожаную бутыль, украшенную бахромой из кожаных ремешков, и пару больших кожаных кружек, тоже весьма древнего вида.
— Это что, из кожи кружка? как ботинок?<span class="footnote" id="fn_30492064_16"></span>
— Да. Семейная вещь, ты ее не сдавливай, и все нормально будет. Не бьётся, легкая, чары на неё хорошо ложатся, на кожу-то. Гибкая опять же, можно зачаровать, чтобы нос откусывала. Но ты не бойся, эти-то не зачарованы.
Она поставила кружки прямо на траву, откупорила бутыль и, придерживая бахрому рукой, осторожно налила в них какой-то шипящий напиток ярко-желтого цвета.
— Это вот горячее сладкое. Мое любимое. Ну, с днём рождения, Гарри Поттер!
Гарри поднял кружку
— Спасибо, Элайн Муншайн. Спасибо, друг! — и осторожно отпил. Вопреки всем опасениям, кружка не пахла башмаками, а напиток оказался действительно горячим, сладким, с приятным карамельным вкусом. Элайн протянула ему половинку картофелины и указала на развернутую на траве тряпицу с солью. Гарри впился в горячую мякоть зубами, ничего вкуснее он кажется не ел уже много лет. Горячий рассыпчатый картофель со вкусом дыма и соли, сладкое карамельное невесть что в кружке, новый друг… Запах листвы, карамели и дыма кажется стал для него теперь запахом счастья.