3. You are a witcher, Harry (2/2)
— А зачем заколдовывать кружку откусывать нос? — спросил он, давясь горячим картофелем.
— Тоже была такая шалость в старые времена. Тогда была у магглов такая вещь — насильно в матросы вербовать, добровольно-то охотников было мало, далеко не все потом живыми возвращались. Рекрутеры сидели по кабакам и кидали шиллинг в кружку. Выпил человек — ну всё, выпил за счёт короны, добро пожаловать во флот. А так говорит ему добрый молодец — а выпей и ты со мной, мил человек. Ну тот и рад стараться. А кружка раз-раз! и гложет ему лицо!
— Ужас! Ну и времена! — сказал Гарри, запихивая в рот остатки картофелины и хватая следующую, — а сейчас?
— Сейчас-то такого нет. Статут! Давай теперь по другому рецепту. Это уже холодное, более другого вкуса — Гарри с любопытством протянул кружку.
Элайн взялась за бутыль.
— Бутыль-то та же самая, — сказал Гарри
Та радостно оскалилась
— В том и суть! Смотри, берем вот так зажимаем второй шнурок, не первый, а второй… льем… и вуаля!
из горлышка на самом деле полился другой напиток, холодный и более темный.
— Здо́рово! А так можно два напитка из одной бутылки наливать?
— Семь! — с гордостью сказала Элайн, — семейная вещь. Семь отсеков по галлону в каждом, сохраняет и тепло и холод, уменьшение веса в комплекте. Хоть запейся!
— Редкая вещь?
— Ну, если ты не чистокровный хлыщ и не родился с серебряной ложкой во рту, то да. Если богат, то нет редкого, есть только дорогое.
— А картошка?
— Обычная. Я её на поле у магглов накопала. У них её много.
— А они позволяют копать вам картошку?
— Кому нам? Мне. Конечно позволяют, особенно когда не знают. Её там полно, до горизонта.
Ребята весело рассмеялись.
— А почему ты спрашиваешь? В Хогвартсе и не такому научат, не волнуйся
— Да я тут подумал, — решился сказать Гарри, — и из дома удрать. Только не знаю, как выжить, а поймают — меня дядя Вернон точно в приют сдаст. Для малолетних преступников с неисправимыми преступными наклонностями. Увидел, ты живёшь, решил спросить, смогу ли я. Ясно теперь, что нет. А что такое статут?
— Статут о секретности. Закон. Мы обязаны скрываться от магглов, запрещено колдовать, пугать и всячески давать им понять о существовании волшебного мира. За нарушение — Азкабан. Предвижу твой вопрос я. Тюрячка. А все знают, что в тюрячке делают.
Гарри кивнул. Дадли ему пытался рассказать, что сделают с Гарри в школе для преступников, попади он туда. Что-то про макание головой в унитаз.
— Да ты не переживай! Тебе главное в Хогвартс попасть, и ты считай до июня своих магглов не увидишь. А там придумаем что-нибудь
— И Слизерина избежать. Что-то я туда теперь не хочу. Но в Равенкло меня наверное не возьмут, не сильно я умный, ты вон сколько всего умеешь. А я даже не знаю где этот Хогвартс. Если меня возьмут, можно с тобой поехать? Ты говорила, ты в Лондоне поживешь?
— Сразу домой, на болота. Завтра или послезавтра. А потом да, в Лондон. Давай так сделаем: договоришься с представителем школы, он все равно поведет тебя на Косую Аллею, палочку покупать, то-сё, список там вон какой большой. Это в Лондоне. Запоминай, как туда попасть. Там вход через бар-гостиницу «Дырявый котёл». Видят только волшебники. Я тебе свой адрес напишу. Там же в баре спросишь хозяина, как послать сову. Можно их сову арендовать. Сэкономь немного денег, а лучше набери столько, сколько сможешь. Спросишь у представителя, наверняка он тебя в банк поведет, отцовы деньги снимать, не со своего же кармана он тебя собирать будет. Бери сколько сможешь. Деньги у нас не маггловские, сразу предупреждаю — монеты: золото, серебро, бронза. Тяжелые, сумочку возьми и греби всё, оно твое по праву, пригодится потом. Мы к следующему лету с тобой можем на природе пожить, мне — семейный обычай, тебе — ты сам сказал, удрать хочешь. Постоянно не надо, скажи своим магглам, что к ненормальным друзьям в гости на каникулы собрался, они от счастья запрыгают. Понял?
Она кинулась к раскиданным вещам, выудила из них блокнот и карандаш, и принялась сосредоточенно корябать что-то на бумаге. Ошеломленный её напором и окрыленный надеждой на будущее такое же счастливое лето и наверное волшебный во всех смыслах учебный год он не сразу сообразил, что она только что сказала.
— На, не потеряй только. Я тебе ответ напишу, так же совой перешлю. Встретимся там. Можешь заранее приехать, 31-го, скажем. Комнату в гостинице сними на ночь, скажи на Хогвартс-экспресс, переночевать, магглорожденный. Только денег добудь обязательно. Сам не вздумай приходить только. Жди ответа.
Он посмотрел на вырванный из блокнота листок:
«Для Элайн Муншайн
Лютный переулок, дом Хонории Наткомб»
Он не знал, как начать неловкий вопрос, и начал издалека:
— А самому почему нельзя? Заругают?
— Нечего тебе в Лютном делать, — хмуро бросила она, — чужих там не любят. Мало ли на кого нарвешься.
Тянуть дальше смысла не было.
— Деньги какого отца? Элайн? Ты меня знаешь?
— Бл/// — Элайн грязно выругалась, — так и знала, что спалюсь. А всё через доброту мою девичью. Эх, повезёт кому-то, красна ягодка растет… Пару месяцев подожди, ты будешь спрашивать, кто тебя НЕ знает.
Она яростно взлохматила свои и без того всклокоченные волосы
— Твой отец волшебник. Из чистокровных. Не супер-пупер, но был не беден, единственный наследник. Так что сейф в банке у тебя вряд ли пустой, а попасть на Слизерин более чем реально. Мать правда грязнокровка, это пятно на твоей репутации, но опять же только на Слизерине. Вот то, что ты замешан в исчезновении Того-кого-нельзя-называть, это уже серьезно. В Слизерине половина — дети его сторонников
— Постой-постой! Кого нельзя называть? Расскажи про родителей!
Элайн резко замотала головой
— Вот уж нет! Я сама толком ничего не знаю. Мы всю жизнь были сами по себе, волшебники — сами по себе. Ваша война нам и так… у меня мама погибла. Хотя и у тебя тоже. Спроси того, кто придет. Ты не двигаешься уже давно, сову не прислал, могут уже сегодня заявиться или завтра утром. Ночь уж потерпи. Я-то тебе толком ничего не расскажу. А через месяц встретимся, пойдем вместе на вокзал, в поезде целый день ехать, расскажешь, что узнал. Хогвартс в Шотландии, далеко ехать. Теплые вещи, кстати, бери. Там холодно, снег зимой лежит, не тает. Такая вот у нас с тобой судьба сиротская. Только ты, бедолага, ещё и к магглам угодил.
Она с силой хлопнула его по плечу. Рука у нее оказалась неожиданно твердой и тяжелой, словно ветвь дерева.
— Не боись, друг Гарри. Сегодня все изменится, новая жизнь у тебя начинается. Давай ещё налью сливочного. Это уже старый рецепт. Или давай чай намочим <span class="footnote" id="fn_30492064_17"></span>. Орешки лесные есть? Будешь?
— Угу! — с энтузиазмом ответил Гарри, откусывая кусок очередного божественного овоща.
Жизнь, кажется, действительно началась заново: он, оказывается, не нищий щенок безумных сектантов, а небедный отпрыск, пусть и сгинувшего рода, волшебник, в новом мире у него появился друг, пусть девчонка, но личность, кажется, незлая, зато весьма независимая и не по годам практичная. Чего же ещё желать в день рождения! Последнюю фразу он кажется произнес вслух, потому что Элайн, кусавшая картошку со значительно меньшим энтузиазмом, со вздохом буркнула в ответ:
— Пеþ о’р киг <span class="footnote" id="fn_30492064_18"></span>
— Что?
— Да нет, это я так…
Она снова поднялась и пошла к своему странному жилищу. Гарри, утолив первый голод, блаженно отпивал амброзию нового мира из кружки и задумчиво смотрел на закипающий котелок над костром. Элайн вернулась, кинув ему под ноги гремящий мешок и жестянку с чаем.
— Орешки.
Потом она деловито села у костра, подобрала валявшиеся рядом сучья и начала с треском ломать их и подкидывать щепки в затухающее пламя. Огонь ярко и живо вспыхнул.
— Давай чай, Гарри
Она подняла голову, и Гарри вновь увидел глаза, в этот раз безо всяких сомнений светящиеся в глубине зрачков яркими оранжево-зелеными точками. Он против своей воли вздрогнул и, не удержавшись, спросил:
— Что у тебя с глазами?
И, схватив коробку с чаем, услужливо протянул её девочке. Потом решил добавить:
— Красивые ночью.
— Семейная особенность, — ответила она, опустив голову и, как показалось Гарри, несколько смутившись.
Они опять замолчали, пока Элайн сыпала чай в котелок. Покончив с нехитрой готовкой, она снова уселась на корягу.
— А сложно учиться в Хогвартсе? — спросил Гарри, наблюдая, как та вытряхивала груду орехов прямо на траву и набирала немного в пригоршню.
— От предмета зависит и от преподавателя, — глубокомысленно заметила она, с легким треском раздавив пальцами скорлупу и отправив орешек в рот.
— Ну вот что там у нас?
Она вновь потянулась к письму, выудив из конверта еще один лист и расстелив его на коленке. Гарри перегнулся через её плечо:
Школа магии и колдовства Хогвартс
Униформа
Первому году обучения потребуется
1. Три простых рабочих мантии (черные)
2. Одна простая остроконечная шляпа для повседневной носки (черная)
3. Одна пара защитных перчаток (шкура дракона или аналогичная)
4. Зимняя мантия, черная, застежки серебряные
Вся одежда должна быть подписана
Все учащиеся должны иметь копию следующих книг:
Стандартная книга заклинаний Миранды Гусок
История магии Батильды Багшот
Магическая Теория Адальберта Ваффинга
Пособие для трансфигурации для начинающих Эмерика Свича
Тысяча волшебных трав и грибов Филиды Спор
Волшебные отвары и зелья Арсениуса Джиггера
Фантастические твари и где их искать Ньюта Скамандера
Темные силы: пособие по самозащите Квентина Тримбла
Прочее оборудование:
1 волшебная палочка
1 котел (пьютер<span class="footnote" id="fn_30492064_19"></span>, стандартн. размер 2)
1 набор стеклянных или хрустальных фиалов
1 телескоп в комплекте
1 набор весов в комплекте
Студенты также могут привезти с собой либо сову, либо кошку, либо жабу.
Напоминаем родителям, что первокурсникам запрещено иметь собственную метлу
— Смотри. Чары — нужная и интересная вещь. Ведёт сейчас декан Равенкло, надеюсь, и мой. Папа говорит, классный мужик. История магии — нудятина и скука смертная, никому не надо, но учить придется. Трансфигурация — полезное дело. Это как превращать одно в другое. В принципе пересекается с заклинаниями, но есть отдельный преподаватель. Папа говорит — сложно.
Зельеварение — тут очень сложно, интересно, но есть одно но. Меня тетки учили и учить будут, соответственно я уже кое-что знаю, причем многое из этого кое-чего не знает никто из волшебников, семейные секреты и знания, но кое-чего мы не знаем, так что учиться и мне придется. А вот тебе будет скорее всего тяжко, потому что папа говорил, его профессор, Слизнорт, ушел на пенсию, хороший грамотный мужик, хоть и Слизеринец, хапуга и хитрован. Нынешний молодой какой-то, он его не знает, но слухи ходят, что зельевар он превосходный, но как преподаватель — тихий ужас, предвзят, нетерпим, в общем варить может, учить — нет. Могу посоветовать не запускать, спрашивать у знающих, но готовиться к тому, что нужные зелья будешь учить с нуля. У меня например. Но я семейные секреты не предам, учти, у нас строго всё. Свой черпак в ведьмин котёл опустил — женись. Так тетка говорит. Магических тварей нам показывать будут, как обращаться, как сбежать, у меня папа как раз этим занимается. Тёмные силы, тёмные искусства, тёмные существа, — она странно и зло усмехнулась, — тоже интересно. Особенно то, что, по слухам, должность преподавателя проклята, и ни один не продержался больше года или двух уже давно. Значит ли это, что все профессора как один некомпетентны, я не знаю, но эту темную силу никто еще не поборол. Астрономия — немного полезней истории, но в целом — нудятина. Есть ещё полеты на метлах. Считается, что летать ты не умеешь, поэтому тебя надо учить, а метлу запретить. Очень логично! Хотя, если посчитать, сколько безголовых идиотов вышибли последние мозги, врезавшись в землю или дерево, может оно и правильно. Надо сказать, метла — полезная вещь, не отслеживается, можно лететь куда хочешь. Было бы здорово, если бы ты научился летать и раздобыл к лету свою собственную, пусть хоть какую задроченную. Стоят метлы кстати мама-не-горюй. Поэтому ещё раз настоятельно советую узнать, сколько тебе будет доступно денег и набрать как можно больше, а вещи покупать как можно дешевле. Вообще, если ты свободный волшебник, живущий в лесу, то нужнее всего для тебя будут три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги.
— Совсем как у на… у магглов, — ответил Гарри, — То есть уделить внимание обучению на метле. Понял. А что ещё для жизни в лесу нужно? Зелья, очевидно?
— Ты на меня сильно не смотри. У меня зелья — семейная особенность. Ты всё равно до такого же уровня не дойдешь, не с такими преподвателями точно. Зелья — это дорого и медленно, палочкой то же самое…
— Мне нет семнадцати, палочка отслеживается, а зелья — нет. Я смекаю, — перебил Гарри
Элайн засмеялась:
— А ты молодец! Действительно смекаешь. Но если есть палочка в руке и мозги в голове, можно заранее зачаровать вещь на нужное тебе действо, в месте, где колдовство разрешено, а потом притащить, куда тебе надо. Это уже не отследят. Конечно, зачаровать вещь так, чтобы она проработала больше, чем пару дней уже не так просто, но хорошую вещь можно просто купить. Так что смотри еще и на чары, и на теорию магии, да и на трансфигурацию. Это скорее на будущее, но кое-что и сейчас бы не помешало.
Она хрустнула ещё одним орехом.
— В растениях-животных тоже не мешало бы разбираться. В Хогвартсе конечно расскажут про ингредиенты и магических существ, но рябину от волчьей ягоды ты сам должен научиться отличать. Или не есть то, чего не знаешь. Тут главное правило — не всё полезно, что в рот полезло. Ещё надо быть неприхотливым и непривередливым, но тут ты, смотрю, кому угодно фору дашь.
Гарри улыбнулся похвале (во всяком случае он посчитал это похвалой) и продолжил бороться с орехом. Навыки выживания он решил перенимать у прекрасной незнакомки, пусть прекрасна у неё лишь душа, он решил не обращать на внешность никакого внимания. В конце концов, может, у волшебников это норма, не зря же ведьм рисуют такими страшными, на метле, в черной мантии и остроконечной шляпе. Шляпа, мантия и метла, кстати, скоро будут и у него, если верить письму. Проклятый орех был ужасно твердым, намного тверже пальцев, самое обидное, что это был уже четвертый орех, что он взял из кучи, не раскрылся ни один. Девочка, однако, заметила его затруднения и, к стыду и смущению самого Гарри, набрала горсть орехов, сжала между ладонями до дробного мелкого хруста и протянула ему:
— На, не мучься.
— Как ты их давишь? У меня никак не получается, — он подставил ладонь под горстку колотых орехов и принялся выбирать из раздавленной скорлупы ядра.
Элайн вздохнула:
— Если сильно сдавлю, кричи…
И, взяв его за руку, сдавила кисть пальцами
-Ауч! — первой мыслью Гарри был, что он сунул руку в развилку дерева. Пальцы Элайн были твёрдыми и удивительно сильными, так что она едва не раздавила ему ладонь.
— Это я еще маленькая. Папа рассказывал, когда они с мамой были еще едва знакомы, она ему чуть руку не оторвала. А моя тетка Ран может пальцами сикль согнуть. Семейная особенность.
— Отличная особенность. Мне бы такую, — похвалил Гарри.
Элайн похвала,кажется, понравилась. Она перестала опускать глаза вниз, стала меньше прятать в волосах лицо и в целом повеселела, замурлыкав себе под нос какую-то мелодию. Она снова сходила под свою травяную крышу, вернувшись с неким подобием ковша или поварешки, как будто грубо вылепленной из чего-то желтовато-серого, и знакомой уже Гарри «доской» — инструментом, названия которого он так и не запомнил, но решил, что это наверное что-то из немаггловской культуры.
— Чай? С молоком? Допивай сливочное.
Он залпом выпил остатки и подставил танкард под ковш с кипятком.
— Угу!
Молоко она разлила из той же бутыли, удержав какой-то из крайних шнурков.
— Классная вещь! — не удержался Гарри, снова указыв на бутыль.
— Попробуем на рынке найти тебе что-нибудь похожее. Настолько классную не обещаю, но что-то с чарами расширения и сохранения, думаю, подберем.
— Спасибо! — с чувством сказал он.
Перед ним была выставлена жестянка из-под чая, наполненная кубиками сахара, и они пили горячий сладкий чай с молоком, размешивая его веткой. Небо стремительно чернело, багряный закат расцвечивал тучи где-то на западе, и Гарри с тоской подумал, что скоро пора идти к Дурслям с хворостом, иначе всыпят ему по первое число.
— Элайн, а насколько сильно твоё зелье? Сколько я могу тут пробыть?
— Если бы не Хогвартс, до утра бы хватило, думаю. Но это магглы, а волшебников, боюсь, этим не обманешь. С твоим представителем я встречаться не хочу, ты маггл магглом, и я так-то нарушаю Статут. Понятно, что ты не маггл, но ситуация не очень. Возьми там рядом с камнем хворост, отнесешь своим магглам, в потемках ты всё равно ничего уже не насобираешь. Уже идёшь?
— Можно, я ещё полчасика посижу?
— Ну конечно, что за вопрос, Гарри Поттер? Ты ж не в Лютном и не на Болотах.
Гарри сполз на траву и облокотился на корягу. Элайн начала перебирать струны в незатейливом и заметно нестройном ритме:
Обернусь я черной кошкой да залезу в колыбель
Я к тебе, мой милый крошка, буду я твой менестрель
Буду я сидеть в твоей колыбели да петь колыбельныя
Чтобы колокольчики звенели, цве́ли цве́ты хмельныя…</p><span class="footnote" id="fn_30492064_20"></span>
— Что это? — тихо спросил он, когда последний звук растворился в темном сыром воздухе
— Это мне бабушка пела, когда я маленькая была
— Красиво. Мне ничего не пели.
— У маглов поющие железки есть. Я видела. Если очень сильно колдовать или очень близко, они перестают. Магглы тогда так злятся. Еще больше они злятся, только если их машины перестают рычать.
— У моего кузена такие есть. И поют, и играют, и картинки показывают.
— У волшебников тоже есть похожие. Но мало. Не все их любят. Тетки — нет, у папы есть. Колдорадио.
Они ещё немного посидели, дым величественно всплывал над поляной и растворялся в темном небе. Наконец, с мужественным вздохом (и с разрывающимся от огорчения сердцем) Гарри поднялся с земли. Элайн тоже подпрыгнула, хотя ей грустно не было.
— Веселей, Гарри! Какой-то жалкий месяц — и мы в Хогвартсе!
И она от души хлопнула его по плечу, заставив пошатнуться. Он искренне попрощался, проверил бумажку с адресом, тщательно спрятал её в карман, взял охапку хвороста, скрученную грубой травяной веревкой («учись, пока жива старая Элайн,» — со смехом прокомментировала ведьма) и поплелся в проход между кустами. Очертания тропы были совершенно незнакомы и, несмотря на то, что Гарри был абсолютно уверен в направлении, он вышел на ту же поляну. Элайн, подвязав волосы в хвост серой лентой, переливала чай из котелка в многострадальную бутыль.
— Не туда свернул, кажется, — сказал Гарри, чувствуя себя полным идиотом.
Он развернулся у проходу
-Стой! С///! — снова выругалась та, — Пишог! Круг не выпустит тебя, он же только на меня настроен. На, держи!
Она сдернула с головы ленту и протянула её Гарри:
— Теперь должно получиться.
Уходить отчаянно не хотелось, но он всё же взвалил на себя хворост и снова поплелся вверх по холму. На этот раз местность сразу оказалась знакомой, и он без труда вышел к знакомому щелястому домику. Внутри уже почти все спали. Почти — это Петунья в единственной спальне, и Дадли в гостинной на диванчике. Дядя Вернон сидел на стуле перед столом и заворачивал обратно тот длинный сверток, который он привез с собой. В камине тлели угли, и как можно было понять из обгорелых гвоздей среди них, в пламени нашел свой конец какой-либо ящик или невезучий стул.
— Где ты шлялся так долго? — буркнул Вернон, впрочем без особой злобы, — тебя только за смертью посылать.
Он принялся швырять в камин принесенное Гарри топливо. Еды, естественно, не осталось ни корки. На полу лежала лишь одинокая банановая кожура. Он нашёл тонкое вытертое одеяло (остальные пошли на гнездо Дадли, в котором тот похрапывал, как огромная отвратительная шиншилла) и улегся на пол. Было жестко и холодно, но внутренности приятно грела печеная картошка и чай, а душу — серая лента в кармане и обрывок блокнотного листа с крупными неровными буквами «Для Элайн Муншайн, Лютный переулок, дом Хонории Наткомб».
У Дадли были часы со светящимся циферблатом, и когда его жирная рука выскользнула из-под одеяла и повисла над полом, Гарри увидел, что через десять минут ему исполнится одиннадцать лет. Он лежал и смотрел, как бегает по кругу секундная стрелка, приближая его день рождения, и спрашивал себя, вспомнят ли Дурсли об этой дате. Но еще больше его интересовало, где сейчас был отправитель писем. До начала следующего дня оставалось пять минут. Гарри отчетливо услышал, как снаружи что-то заскрипело. Ему даже захотелось, чтобы это была его новая подруга, хотя что ей было тут делать. Часы Дадли показывали без четырех двенадцать. Гарри подумал, что таинственный представитель школы будет ждать их, когда они вернутся на Бирючиновую улицу. Без трех двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до Гарри донесся громкий треск — наверное, это упал в море большой камень. Еще одна минута, и наступит день его рождения. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того чтобы его позлить? Три секунды… две… одна…
БУМ!
Хижина задрожала, Гарри резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили.