Часть 2 – Мир, дружба, жвачка? (1/2)
Алекс проснулся не по будильнику, он их вообще никогда не заводил, а от настойчивого и манящего аромата, доносящегося со стороны кухни. Цезарь явно что-то кашеварил. Судя по запаху, это была яичница с беконом. Глотая слюну и задвинув подальше гордость, он нехотя поплёлся на кухню, всем своим видом выражая недовольство.
Возле старенькой газовой плиты, покачиваясь в такт какой-то, ему одному слышной, мелодии, стоял его незваный гость. Алекс окинул кухню, не понимая, что с ней не так. Светлый кухонный гарнитур конца пятидесятых годов выглядел непривычно чистым. Холодильник тоже сиял белизной. Со стола пропали грязные кружки, стоявшие там уже больше двух недель, а хрустальная пепельница слегка поблёскивала в лучах солнца. Он решил не обращать на это внимания, если Цезарю настолько было нечем заняться, то это его проблемы.
Напустив на себя оскорблённый вид, он нарочито надулся и уселся за стол:
— А я смотрю, ты уже освоился. — сказал Алекс.
Цезарь подпрыгнул от неожиданности и быстро повернулся. От грозного вида Алекса, смотрящего на него поверх круглых очков, парню на мгновение стало не по себе. Сзади что-то зашипело — это яичница напомнила о том, что может подгореть в любой момент. Цезарь снова отвернулся к плите. И не глядя на друга сказал весёлым тоном:
— Так ты же сам сказал, что домашние дела на мне. Или ты не шутил, и мне реально надо было надеть платье горничной? И, доброе утро, кстати.
— Ты неисправим… — Алекс покачал головой, — Нет, всё нормально, просто я думал, что мне приснился кошмар, а это вовсе не сон.
— Какой ты злой, Ле… Алекс. Я тут еду готовлю, а он… — Цезарь трагично задрал голову и приложил руку ко лбу, — Ты должен был сказать, что я прекрасный принц из твоих грёз, который, кстати, отмыл ванну, унитаз и прибрался на кухне.
И тут Остапа понесло…
— Какой, нахер, прекрасный принц?! Ты меня бросил, Цезарь. — он правда хотел держаться подальше от этой темы. Забыли, проехали. Но… — Трахнул и бросил! Пропал с радаров, иногда отвечал на мои сообщения, но ни одного извинения за пять лет я так и не получил. Пять лет, блять! Салат, сука, сказать, что ты мудак — это ничего не сказать! Это неоспоримый факт, и не надо быть героем, чтоб это признать!
Алекс кипел от злости, хотя ему казалось, что он уже переварил свою небольшую драму. В конце концов, никто никому ничего не обещал. Его чувства, это только его чувства и его проблемы. Им было по восемнадцать, они оба были пьяны и разбиты. Но почему до сих пор так больно и обидно? Разве мало было тех, кто уходил среди ночи из мотеля, не оставив даже свой номер? Его это никогда не задевало, так почему этот придурок снова разбередил старую рану?
— Прости, мне…
— Нет, тебе не жаль. — перебил Алекс, — Тебе, блять, не жаль! Ты мог бы просто остаться, списать всё на алкашку, мы могли бы остаться друзьями, но ты просто сбежал. Вообще. И объявился только через два года, со своим тупым «Привет! Как дела?». И теперь явился, когда никого вокруг тебя не осталось. Что дальше? Снова пропадёшь на несколько лет и прибежишь ко мне, когда твой член опять испортит тебе жизнь?
— Я…
— Так у меня есть решение! — Алекса было уже не остановить, — Вот смотри, Мушу кастрировали, и он стал приличным и добрым котиком, который не создаёт проблем своему папочке!
Мушу, который всё это время сидел у ног Цезаря, в ожидании падения еды на пол, исподлобья взглянул на Алекса. Весь его вид говорил о том, что сегодня он нарушит свой обет и точно напрудит тому в кроссовки.
— Можно не надо… — тихо пробормотал поникший Цезарь.
Он выключил газ и разложил яичницу по тарелкам. Алекс имеет право злиться, но когда тот голодный, то злится он вообще на всё. Бомбу надо было аккуратно обезвредить. Или, хотя-бы накрыть толстым слоем бекона и глазуньи, чтоб минимизировать последствия взрыва.
Посмотрев на тарелку, которую перед ним поставил друг, Алекс с шипением и пыхтением начал набивать рот. Чем меньше еды оставалось в тарелке, тем меньше он бесился. И в итоге произнёс:
— Ладно, извини. Я вспылил… Я понимаю, что по-детски до сих пор обижаться на то, что произошло целых пять лет назад… — он отложил вилку и принялся за кофе.
— Ещё раз повторю, я знаю, что я мудак, и мне правда очень жаль, что я тогда сбежал. Я не понимал, не соображал вообще ничего. И я просто не знал, как смотреть тебе в глаза. — Цезарь потупился. Несмотря на голод он так и не притронулся к еде.
Это заметил Алекс.
— Ты чего не ешь? Надеюсь, еда не отравлена? А то смотри, стану твоим Брутом. Я тварь живучая, прежде чем умереть от яда, я прирежу тебя, иначе никак. — он усмехнулся и чиркнул зажигалкой, прикуривая сигарету.
— Шутишь… Это уже хороший знак. Нет, мне просто кусок в горло не лезет. Я правда не знаю, как объяснить свой идиотский поступок так, чтоб ты правильно понял…
— Ртом, Салат, люди говорят ртом, я думал ты знаешь это… — Алекс снова недовольно зыркнул на поникшего парня.
Цезарь прикусил губу.
— Я не жалею о той ночи, не считаю это ошибкой, но я видел как ты на меня смотрел и… Я не хотел тебя обнадёживать. И… Не знаю, в общем, потом мне просто стало стыдно, я никак не мог найти силы. Чтоб связаться с тобой. Да и как бы это выглядело? Типа: «Лекс, прости, мы тут потрахались по пьяни, а потом я сбежал, хотя знал о твоих чувствах! Но забей, давай дружить как раньше?».
При упоминании этого имени, которым звал его только Цезарь, парень скрипнул зубами.
— Я просил тебя, больше не называть меня так.
— А я просил, не называть меня «Салат». — скрестив руки на груди произнёс Цезарь, — Не моя вина, что предки тогда были помешаны на Древнем Риме. Я хотел сменить имя, но теперь, это единственное, что у меня от них осталось. Спасибо, что не Юлий. Лучше быть Салатом, чем Юлькой, тогда спокойной школьной жизни мне было бы не видать.
Алекс докурил и затушил окурок. Ну вот, теперь можно жить. Даже на душе легче стало. Он подпёр подбородок руками и в упор посмотрел на Цезаря, который всё ещё не притронулся ни к еде, ни к кофе. Мысли были разные, но было то, что заставило Алекса смягчиться. Парень переживал не из-за самого факта секса, а из-за того, что мог разбить Алексу сердце. Что, в принципе, и сделал. И не известно, может быть, ему было бы хуже, останься друг тогда рядом.
— Ладно, не нагнетай. Ешь давай, мне тут ещё твоих голодных обмороков не хватало. Я тебя таскать не буду, а Мушу обглодает твоё лицо. Я специально не буду его кормить, должно же и в тебе быть что-то не идеальное.
От этой странной шутки Цезарь приободрился и заработал вилкой, периодически бросая взгляды на друга, который неотрывно смотрел на него.
— Ты так и будешь за мной наблюдать?
— Да, жду когда ты подавишься, не хочу пропустить момент.
— Не дождёшься, так просто и глупо я не сдохну. Хочу романтическую смерть от сифилиса где-то на зассаных улочках Парижа, а не от бекона и перед тобой. Не доставлю тебе такого удовольствия. Кстати, что на ужин приготовить? Надо бы продукты купить, у тебя в холодильнике только пиво, вино и пачка сосисок. Яйца с беконом и те были последние…
— На ужин? — парень на секунду задумался, — А знаешь, давненько я салатиков не ел. Цезарь сварганишь?
Он подмигнул и направился в ванную, оставив позади надувшегося от возмущения друга. «Два — один!», весело подумал Алекс.
*****</p>
При первом же взгляде в зеркало стало понятно, что голову придётся мыть заново, и на этот раз высушить нормально. Алекс залез под душ. Разговор с Цезарем всё ещё не хотел уходить из головы. Его вдруг резко обдало кипятком.
— Придурок! — заорал Алекс, долбя по стенке между ванной у кухней.
— Прости! — раздалось откуда-то сверху.
Парень поднял голову и увидел противно ухмыляющегося Цезаря в окошке, которое выходило на кухню.
— Ты! А ну брысь, блять! Ты нормальный вообще? Нахер ты подглядываешь, у тебя всё такое же! А если я сюда дрочить ушёл? — он прикрылся и злобно смотрел на Цезаря, который и не думал убираться.
— Тогда я бы посмотрел.
— Ты идиот?
— Хуже, Л…Алекс, я — озабоченный идиот и ты сам отрезал мне пути к реализации моего потенциала, так что ты от меня теперь хочешь? А вообще, пусти пописать, а? А то я сейчас сделаю это в раковину на кухне…
Чертыхаясь и смывая пену с рук, Алекс открыл дверь.
— Заходи. Только без глупостей!
Но парню и не требовалось приглашение. Скрипнула дверь, потом послышался стук стульчака, ударившегося о сливной бачок.
— Не подглядывай, Алекс! — шутливо отозвался Цезарь.
— И не думал… — пробурчал тот в ответ, а затем тихо добавил, — Чего я там не видел?..
— Ты чего там бубнишь? Нихрена не слышу.
— Не смывай, говорю. Вылезу, сам смою!
Но было поздно. Из-за шторки раздался звук слива и Алекс едва успел отпрыгнуть от обжигающих струй воды.
— Идиот! Ты можешь хоть раз в жизни подумать головой?! Дом старый, видел же какой тут водопровод! И вообще, нахер ты подглядывал, скажи честно? Меня напрягают все эти твои тупые шуточки.
Алекс снова стал яростно намыливаться, не потому, что был грязный, а просто тянул время.
— Я же тебе уже сказал. — обиженно отозвался Цезарь, — При чём тут шуточки? Факт в том, что я мудак и озабоченный идиот. А ещё у меня пару месяцев не было секса, а последнюю неделю я даже подрочить не мог, так как в подъездах ночевал. Обстановка не располагала, знаешь ли…
— Это твои проблемы. — снова начал заводиться Алекс, — От меня ты что хочешь? Я тебе уже сказал, пока живёшь в этом доме — никаких подружек, даже перепихонов на одну ночь! Мой дом, мои правила. У меня сейчас обитель благонравия и воздержания. Я просто не переживу, если буду страдать от этого в одиночестве, пока ты будешь кувыркаться с какой-то девицей, а потом придёшь на рассвете весь провоняв её духами!
— Значит, запрет только на девиц? С парнями можно?
Алекс фыркнул.
— Тупые шутки. С каких пор ты по мальчикам?
— Да, мне кажется я всегда был таким. Мне так-то плевать на пол, было бы куда вставить… И не вздыхай так, я знаю, что ты сейчас закатил глаза. А сейчас закрыл лицо ладонью. Алекс, я хотя бы честен с собой, понимаешь?
— В этом весь ты. — он смыл остатки пены и выключил воду, — А теперь, свали! Мне надо вытереться. Сегодня куча дел. У тебя есть права?
— Да, а они тут при чём? — не понял Цезарь.
— Отлично. У меня открытая страховка, ты поведёшь. Ты ведь вчера не бухал?
— А мне есть на что? — грустным тоном он ответил вопросом на вопрос.
— Вот и отлично. Уматывай! — Алекс высунулся из-за шторки и близоруко сощурил глаза на друга, — Кыш! Кыш! Давай, уру-ру отсюда!
Цезарь цыкнул, но из ванны вышел. Алекс спешно закрыл дверь на щеколду. А потом долго вытирался, обдумывая его слова. За последний год у него никого не было. Сначала было не до этого, а потом накатила такая апатия, что от самой идеи с кем-то переспать, начинало тошнить.
— Ну нет, — тихо пробормотал Алекс, — второй раз я на эти грабли не наступлю.
*****</p>
— Так куда мы едем? Точнее зачем?
Цезарь уверенно вёл старенькую праворульную тойоту через лабиринт дворов, огибая ямы в асфальте. Август в этом году выдался не самым тёплым, однако сегодня им повезло, дождя не было, а сквозь облака периодически выглядывало солнце.
— Я тебе уже объяснил, — Алекс копался в ноутбуке, который покоился у него на коленях, иногда фыркал и тихо матерился, — мне надо заехать к Бучу, чтоб посмотреть макет книги, повертеть в руках. Это последняя работа моей матери. Буч тот ещё дебил, конечно, но дизайнер отличный…
— Пфф! Тебя послушать, так все твои друзья дебилы и идиоты. А может у тебя просто дар, притягивать таких людей?
— Ну почему же все? Вот Соня, мой редактор, она не идиотка. Умная и прилежная девушка. Пока я не начинаю запарывать сроки. Тогда она превращается в мегеру, отращивает хвост как у скорпиона, ещё две головы и бензопилы прямо из рук, — он помахал кистями в воздухе, — чтоб удобней было меня пилить. Я вас потом познакомлю, после тебя она второй человек, который может меня реально вывести из себя. Но, в отличие от тебя, ей это делать можно.
Они повернули в очередной двор. Навигатор объявил о том, что маршрут закончен. Цезарь скептически посмотрел в окно, картина за ним разворачивалась неприятная. На площадке выпивала компания людей, явно не первой свежести. Двое уже спали, свесившись с лавок в немыслимых позах. Ещё один сладко сопел под кустом. Трое сидели в песочнице и разливали водку по пластиковым стаканчикам. А один очень грустный мужичок пил портвейн, прям из горла, покачиваясь на качелях.
— Ну и райончик… — Цезарь присвистнул.
— Зато тут дёшево снимать жильё. Не всем повезло так как мне, знаешь ли. Хотя, и в текстилях те ещё кадры встречаются. Ладно, паркуйся и глуши тачку, не поцарапай только!
— Ой да ладно, она ж древняя…
— Это марк ту, и она в идеальном состоянии, какая бы древняя она не была, но это классика, а классика стоит денег. Знаешь, давай я сам.
— Да не кипишуй, сейчас всё по красоте оформим. Я тебе мадама что-ли? Припарковать смогу и праворульную.
Раздался звонок. Цезарь удивлённо покосился на друга. Из телефона того звучал второй опенинг из «Наруто».
— Что? У меня это только на Буча стоит, он когда нажирается, грозит всем, что станет хокаге, когда вырастет. А мальчику уже тридцатка.
— Даже не буду спрашивать, какая мелодия у меня…
— Вот и не спрашивай. Меньше знаешь, крепче спишь. Глуши. Алло! Да… Да на месте уже, ща поднимемся. Да. Нет, не один. Угу. Цербера своего убери. Да мне пофиг куда, он в прошлый раз прокусил мне палец! Всё. Ага… Давай… — Алекс убрал телефон в карман, — Ну что, шевели булками, Салат, и морально готовься…
Цезарь не понял к чему, но злобно зыркнул на него при упоминании прозвища «Салат», но говорить ничего не стал. Это бесполезно. Алекс всегда был таким. С виду тихий и скромный, но в компании друзей и близких знакомых он был тем ещё чертилой. Наглым, шумным, порой очень резким, с нездоровой тягой к жёстким шуточкам. Но за этим скрывалась на самом деле ранимая натура. Он напоминал кота, который шипел и царапался, раздувался в пушистый шар и реально мог быть опасным зверем, но вместе с тем был маленьким и хрупким.
Парни поднялись на восьмой этаж, дверь была приоткрыта, из-за неё слышалось глухое грозное тявканье. Цезарь наклонился и тихо спросил:
— Это вот тот цербер, которого ты так боишься?
Алекс смерил его недовольным взглядом.
— Ты же знаешь, что я не люблю собак. А эта псина…
Договорить он не успел, на пороге появился высокий, подкаченный парень с красными волосами. Цезарь удивлённо вылупился на него. Нет, он предполагал, что люди творческие обычно весьма эксцентричны, но…
Выглядел он немного моложе заявленных Алексом тридцати лет. Ярко-красные волосы косой чёлкой почти прикрывали правый глаз. В левой брови, в губе и в ушах был пирсинг. На шее слева была татуировка, просто какой-то узор, уходящий вниз под ворот просторной чёрной футболки. Ниже — домашние штаны с паттерном из Рика и Морти. «Теперь понятно, кто ему их подарил, сам бы явно такую дичь не купил.», отметил про себя Цезарь. Руки парня были исполосованы шрамами и следами от сигаретных бычков, на нижней челюсти, слева, тоже был короткий, но широкий шрам. Несмотря на это, его легко можно было назвать симпатичным. Парень ухмыльнулся.
— Алекс, солнышко, почему ты не говорил, что нашёл себе такого красавчика? — Буч облокотился плечом о косяк, сложив руки на груди, — Я Буч, кстати. Приятно познакомиться.
Он снова встал ровно и протянул руку Цезарю, тот немного нервно её пожал, а затем пришёл в себя и решил подыграть, чтоб позлить Алекса.
— Цезарь! Взаимно.
— Мы не… — начал Алекс.
— Это не он меня нашёл, а я его! — Цезарь приобнял Алекса за шею от чего тот злобно зашипел. — Ну же, котик, не шипи. Мы ведь живём вместе как никак, пора бы меня уже и со своими друзьями познакомить!
— Цезарь, блять! — Алекс выпутался из его объятий, — Буч, не обращай внимания, это мой школьный друг. Просто у него сейчас сложная ситуация вот он и припёрся пожить у меня, не более.
Буч хмыкнул и приглашающим жестом позвал парней в квартиру.