Часть 1 – Незваный гость (2/2)

Мокрые волосы неровными прядями спадали на лоб, капли воды с них стекали по шее к ключицам, затем по груди, кубикам пресса, и терялись ниже.

— Идиот! — Алекс с размаху кинул в него полотенце и вещи, — Ты!.. Оделся бы! Кто вообще так ходит в чужой квартире?!

Он резко развернулся и ушёл обратно в комнату, оставив позади Цезаря, прижимавшего к груди комок из полотенца и одежды. Тот ухмыльнулся, а затем скривился как от противной микстуры, обнаружив розовое полотенце, розовую футболку и штаны с ненавистным Риком. Но, это лучше чем ничего. Если Алекс того хочет, то он будет играть по его правилам. Парень развернулся и прикрыл дверь.

*****</p>

От выражения лица Цезаря стало тепло на душе. Видно было как он бесится, разглядывая постельное бельё с Золушкой, Рапунцель и Белоснежкой, в полный рост изображёнными на пододеяльнике. Алекс наблюдал, как друг неохотно заправляет одеяло, затем подушку и наконец ложится. «Один-один», пронеслось у него в голове.

— Ну, давай, засыпай. Уже пять утра. Схожу покурю и тоже в душ. Будешь храпеть, придушу подушкой.

Алекс выключил компьютер и встал, потягиваясь.

— Только Мудака убери от меня, пожалуйста… — попросил Цезарь.

Как только он забрался под одеяло, Мушу сразу же пришёл и придавил его грудь своими солидными десятью килограммами живого веса.

— Я боюсь его трогать, и чё он у тебя такой жирный? — почти простонал Цезарь, боясь пошевелиться. При каждом его слове и вздохе, Мушу недовольно утробно урчал.

— Кто это жирный?! — театрально воскликнул Алекс, — У него просто кость пушистая! Понятно, почему ты ему не нравишься. Так оскорблять представителя Ифан Чжэнь на нашей бренной земле! Страдай, Цезарь, страдай…

Алекс широко улыбнулся и вышел из комнаты.

Докуривая третью подряд сигарету, он прислушался. Из комнаты доносилось тихое сопение Цезаря и дизельное мурчанье Мушу. Алекс затушил окурок и поплёлся в ванную, душ действительно надо было принять, а то уже самому было неприятно, а теперь ещё в его квартире снова нарисовался этот сраный принц, который даже грязный и небритый выглядит как рок-звезда.

— И за что мне это? — пробормотал он, настраивая воду.

Да, они дружили с пятого класса, после того, как матери удалось получить эту квартиру от газеты, в которой она работала. До этого они жили в коммуналке в центре. Ютились втроём с бабушкой в небольшой комнатушке. Когда же их дом стали расселять, то маме удалось выбить отдельную квартиру, а после и приватизировать её. Счастью их не было предела. Это, конечно, был не центр, но, Текстильщики тоже вполне неплохой район, до метро близко, и отдельная кухня и санузел. Это ли не счастье?

Именно тогда он перевёлся в новую школу и познакомился с ходячей катастрофой, которая пребывала в режиме ожидания в его комнате. Родители и бабушка Цезаря в то время очень много работали, а когда родилась его младшая сестра, то работать им пришлось ещё больше, бабушку же слёзно умоляли присматривать за ребёнком. Но вот на Цезаря, который был трудным подростком, её уже не хватало. А потому, он практически всё время проводил дома у Алекса.

Когда тот перешёл в восьмой класс, бабушка умерла, а маме удалось заключить договор с издательством. Появились деньги, но вместе с этим, Алекс был предоставлен сам себе. Оказалось, что у бабушки на сберегательном счёте была круглая сумма, и откуда только? Вместе с гонорарами его мамы получилось прилично, она смогла купить трёшку неподалёку в панельном доме. Кредит пришлось взять только на половину стоимости квартиры, и мать его довольно быстро выплатила. Эту же квартиру решено было сдавать.

Алекс всё больше углублялся в воспоминания, неспешно намыливая голову и нежась под тёплыми струями воды.

Когда у него появилась своя комната, Цезарь вообще не отлипал от друга, приходил домой только отметиться о том, что жив, здоров, и убегал обратно. А по окончании одиннадцатого класса, мать торжественно вручила сыну ключи от такой любимой уютной однушки. Не сразу, но после многочисленных просьб и уговоров Алекса. И вот потом…

Он вздрогнул. Кто-то включил горячую воду и из душа потекла практически ледяная, затем температура наладилась. Но это всё равно вырвало его из лап иллюзии, из нормальных воспоминаний — хороших и плохих, но нормальных… И вернуло в тот период, когда послышались первые звоночки, и когда их пути с Цезарем разошлись на долгих пять лет.

*****</p>

Алекс наворачивал круги по комнате, за ним пристальным взглядом следил Мушу, большой серый кот британской породы. Мама подарила ему котёнка на пятнадцатилетие, и вот, спустя год он вымахал в большого и толстого кота, не чета дворовым Мурзикам и Васькам, и всё ещё продолжал расти. По крайней мере в ширь.

Парень бросил взгляд на Мушу, которого Цезарь сразу же окрестил «мудаком». Кот сильно исцарапал руку другу, а ещё напрудил в дорогущие кроссовки, на которые Цезарь полгода откладывал карманные деньги. И теперь у Алекса было две проблемы: первая — как сказать маме, что ему нужны деньги на химчистку, потому, что просто так запах не вывести, а вторая…

Он вздохнул, по привычке запустив пальцы в коротко стриженые волосы, совсем забыв о том, что мать загнала его в парикмахерскую, после неприятного инцидента в школе. Старшеклассница налепила ему на макушку жвачку. За что, он не мог понять, вроде всегда вёл себя тише воды, однако… Алекс, в отличие от своего друга Цезаря, не отличался высоким ростом, острым умом или атлетическим телосложением. Нет, он не был прям таким уж мелким и щуплым, но на пол головы ниже остальных ребят в классе. Может проблема была в смешанной крови, Алекс не знал. Он ни разу не видел своего отца, эта тема была болезненной для матери и он спросил лишь однажды. Тогда бабушка на него зашикала, а мама заплакала. Больше Алекс не спрашивал.

У него была смуглая кожа и слегка раскосые глаза, что давало достаточно поводов для раздумий, ведь мама была типичной славянкой, да и бабушка тоже. Но Алекс не обращал на это внимания. У него был друг, пусть единственный, зато самый верный. Девчонке они отплатили той же монетой, а потом долго обсуждали тот случай, как некий героический поступок.

Хоть Цезарь и сказал, что не винит его и сам оплатит химчистку, всё равно Алексу было не по себе. Ведь он был его единственным другом. Лучшим другом… И из-за тупого кота сегодня он отправился ночевать домой, хотя мог бы остаться, но кроссовки надо было сдать. Чем быстрее, тем лучше.

Алекс навернул ещё пару кругов по комнате, а затем услышал сухой щелчок замка. Мама пришла с работы и прибьёт его, если узнает, что он ещё не спит. Парень быстро скользнул под одеяло и погасил ночник. Он накрылся почти с головой, не переставая думать о проклятом коте и о проклятом Цезаре, который в последнее время занимал все его мысли. Собственно, это и была его вторая проблема. Вот уже несколько месяцев он тупо не может выкинуть этого идиота из головы.

Нет, у Алекса не было никаких детских травм, не было никаких предрассудков, а мама иногда брала его на встречу со своими друзьями и коллегами — людьми творческими и толерантными. Так что, Алекс вполне чётко осознавал, что с ним происходит. Но легче от этого не становилось. Труднее было от того, что это был именно Цезарь. Ладно бы он запал на какого-то левого парня, на того, с кем встречался бы лишь мельком в школе. Но нет. Угораздило же положить глаз на лучшего и единственного друга. Даже не на кого-то из знакомых, чёрт с ним, а на того, кто практически живёт у него сутками.

И ещё, Алексу было интересно, как много видел Цезарь, когда недавно внезапно ворвался в его комнату. Видимо, мама дала ему ключи. Момент был неловкий. Нет, конечно застать друга за дрочкой — дело святое, но уж точно не под гей-порно. Реакция сворачивания окон была мгновенной, звук выключен, однако компьютер был повернут монитором прям к двери. Но Цезарь и вида не подал, лишь по-дурацки пошутил, заставив Алекса краснеть и лупить его на протяжении месяца. Он снова тяжко вздохнул, повернулся на другой бок и попытался уснуть. Получалось плохо…

*****</p>

В дверь зазвонили. Не раз и не два, а нескончаемой канонадой, будто случился пожар. Алекс продрал глаза и побежал в коридор. Посмотрев в глазок, он увидел знакомый силуэт в полутьме подъезда.

— Цезарь! Блять, нашёлся! — воскликнул он и начал поспешно открывать замки на старой деревянной двери.

После того, как друг умотал с выпускного вечера с какой-то девицей, прошла почти неделя. Алекс открыл и парень буквально свалился на него, повалив на пол. Цезарь был просто мертвецки пьян.

— Ты… Что случилось? Ты где был? — Алекс силился встать, поднять друга и закрыть дверь. Своими звонками он точно разбудил соседей.

Цезарь не отвечал, лишь скулил и бормотал что-то нечленораздельное. С третьей попытки Алексу удалось из-под него выбраться, оттащить от двери и закрыть её, прежде чем у Мушу получилось бы сбежать.

Он дотащил парня до кровати, затем окинул его взволнованным взглядом. Одежда была в грязи, будто он добирался до него по-пластунски, хотя, Алекс не удивился бы, учитывая состояние друга. Кое-как сняв с него одежду, он закинул Цезаря на кровать, а сам сел на пол, вытирая пот со лба и обеспокоенно глядя на его сведённые в напряжении брови друга.

Что-то тяжёлое шлёпнуло по голове, заставив Алекса открыть глаза. Он даже не заметил, как вырубился сидя, прислонившись спиной к кровати. А теперь на его плече покоилась рука со сбитыми в кровь костяшками. Парень прищурился, глядя на часы, стрелки показывали восемь, вот только утра или вечера, понять было сложно. Конец июня, темнеет поздно, а на улице ещё и пасмурно. Алекс понадеялся, что всё же сейчас восемь утра.

Цезарь всё ещё спал. Он то болезненно морщился, то стонал, то вздрагивал.

— Ох, ну и прёт же от тебя перегаром… — пробормотал Алекс. Укладывая руку друга на кровать поверх одеяла, — Пропадаешь почти на неделю, потом приходишь ко мне в таком состоянии, что за дела вообще? Бросила очередная пассия?

Вздохнув и закатив глаза, Алекс поплёлся на кухню, по дороге заглянув в телефон. Восемь утра.

— Ну-с, самое время для кофе. Мушу, пойдём, дам тебе вкусняшку. Только не меть больше его кроссовки, прошу.

Кот, до этого нюхавший замызганную обувь Цезаря, мурлыкнул и задрав хвост трубой побежал на кухню за обещанным угощением.

— И всё-то ты понимаешь. — усмехнулся Алекс.

Спустя несколько часов Цезарь начал подавать признаки жизни. Сначала попросив воды, потом закурить.

— Может тебе ещё отсосать, для пущей важности? — взбесился Алекс, — Ты мне объяснишь, какого чёрта происходит?

Парень поднял на него мутный взгляд и криво улыбнулся.

— Лекс… Лекс, они… Они мертвы…

— Кто они? Цезарь, я тебя не понимаю. Тебя не было почти неделю. Неделю! Твои родители вроде тебя нашли, поехали за тобой и всё. Я уж думал, что они тебя повезли на дачу и закрыли там, чтоб не бухал больше.

— Они… они мертвы… — Цезарь сидел на кровати и пустыми глазами смотрел на свои руки, сквозь них, — Понимаешь? Их… их больше нет. Совсем. И Дашки тоже. — он перевёл взгляд на друга, — Совсем нет, понимаешь, Лекс?

Алексу стало страшно, ноги подкосились и он успел сесть на кресло.

— В каком смысле — совсем нет? Что случилось?

— А… авария… А я выжил… А они нет… Смешно… — Цезарь истерично хихикнул, — Шутка судьбы, да, Лекс?

Он начал судорожно хватать себя за волосы и скрести ногтями по голове, непрерывно что-то бормоча. Алекст кинулся к другу, отрывая руки того от головы и крепко сжимая его в объятиях.

— Боже… Боже, Цезарь, как… Нет, мне так жаль… Успокойся, ты ни в чём не виноват.

Парень ещё долго что-то бормотал и не прекращал попытки поцарапать себя или вырвать клок волос. Алекс же шептал ему в самое ухо какие-то слова утешения, всё, что приходило в голову. Минут через тридцать Цезарь наконец успокоился и поднял мутные глаза на Алекса.

— У тебя есть что-нибудь выпить? Немного… Мне… мне надо, правда…

Алекс поджал губы и чуть отстранился от него.

— Ты в курсе, какой у тебя перегар? Ты уверен, что сам тут копыта не отбросишь от такого количества алкоголя? Ну ладно, только не включай это… Свой этот взгляд… От таких новостей мне тоже не помешает выпить… Я не буду выпытывать у тебя подробности, но знай, что мне правда очень и очень жаль… Но почему твоя бабушка ничего не сказала? Ни про похороны, ни про…

Он запнулся. Вообще, он с самого выпускного сидел на даче с мамой, теперь учёбы не было, до вступительных ещё месяц, и он помогал ей разбирать хлам, который остался от предыдущих владельцев, и вернулся в Москву только вчера. Не удивительно, что он пропустил всё.

— Прости, меня не было в городе… Но, ты же мог позвонить.

— Я не помнил твоего номера… А телефон, он остался там… — Цезарь неопределённо махнул рукой куда-то в сторону, — Ну так что, нальёшь, Лекс?

Алекс вздохнул и поплёлся на кухню за вином. Он вообще настолько часто вздыхал, что друг порой шутил про то, что если бы был спортивный разряд по тяжёлым и обречённым вздохам, то Алекс наверняка стал бы мастером спорта в этой дисциплине.

Третья бутылка вина подошла к концу. Ребята говорили на отвлечённые темы. Говорили мало, но само присутствие Алекса рядом отвлекало от проблем. Он был как бальзам на душу. На фоне играла какая-то инструментальная музыка, то ли джаз, то ли блюз, Цезарь не разбирался.

В небольшой комнате стоял компьютерный стол, огромный, во всю стену, стеллаж с книгами и рукописями, шкаф-купе, раздвижное кресло и большая двуспальная кровать. На кресле раньше спал Алекс, на кровати — мама с бабушкой. Ничего не изменилось. Квартирантам настрого было запрещено выкидывать или менять мебель, так что, когда они освободили квартиру, то Алекс снова привёл её в то состояние, которое было на момент его четырнадцатого дня рождения. Повесил те же плакаты, на зеркале закрепил какие-то дурацкие открытки, а на стену повесил гирлянду. Она горела всегда, даже в разгар лета. Цезарь больше ни у кого такого не видел. Тогда ещё удивился, и почему их вешают только на новый год? Ведь так здорово и уютно наслаждаться мерцанием огоньков в любое время года.

Парни по-турецки сидели на кровати, поставив между собой поднос с тарелкой, на которой был нарезан сыр и лежали какие-то крекеры. Пустые бутылки толпились возле кровати, а ещё одна, за которой качающийся Алекс недавно сбегал в ближайший магазин, стояла на прикроватной тумбочке.

Цезарь внезапно произнёс:

— Лекс, давай поцелуемся…

Тот поперхнулся вином и уставился на друга.

— Т-ты совсем ёбнулся, Салат?

— Ой да не юли, Лекс, я же давно знаю, что ты гей.

Такого удара под дых Алекс не ожидал. В мозгу одна за другой рождались отмазки, хотя каждая была ещё более фантастичней предыдущей. В конце концов от сказал:

— С чего ты это взял вообще?

Цезарь пьяно ухмыльнулся.

— Тебе перечислить все случаи или только самые явные, например, как ты дрочил под гей-порно?

Алекс побелел. У него закружилась голова, но уже не от выпивки. Казалось, от этого признания друга он вмиг протрезвел.

— С чего ты вообще взял, что там было именно оно? — он забегал глазами по комнате, ища, за что бы зацепиться взглядом, лишь бы не смотреть на Цезаря.

— Признаюсь, я копался в твоём компе.

— Ты, что делал?! — парень чуть не задохнулся от возмущения, — Да кто тебе вообще разрешил рыться в моём компьютере?!

— Твоя мама. Ты был на каких-то дополнительных, а я пришёл к тебе, думал позвать гулять. Дома была твоя мама, попросила найти в соцсетях её одноклассницу, так как она не очень ладила с техникой, а комп у вас был тогда один. А потом я попросился остаться. Чтоб подождать тебя, она сказала, что я могу немного поиграть… А я знаю как и где парни прячут те самые видео. Вот и…

— Может я скачал их для… для друга.

— Лекс, кроме меня у тебя нет друзей.

— Для знакомого.

— Все наши знакомые общие и у всех есть девушки. У тебя, кстати, не было ни одной.

— А Вика?

— Это было в пятом классе, вы просто держались за ручки, а через неделю она уже «встречалась» с Димой.

— Не всем повезло родиться такими красавчиками! Я просто жду ту единственную! — продолжил защищаться Алекс, хотя его щит рушился и осыпался песком с каждым ударом Цезаря.

— Я ведь нравлюсь тебе, Лекс. Не смотри так удивлённо, я давно это заметил. И нет, я не спал в ту ночь. Обнял я тебя правда случайно, и проснулся из-за того, что стало пиздец как жарко, но ты не спал. И даже не пытался скинуть мою руку. — Цезарь отодвинул поднос в сторону и придвинулся к замершему Алексу, — Лекс… Поцелуй меня… Что ты теряешь. В конце концов?

— Ты псих!

Алексу очень хотелось спрыгнуть с кровати, как-то пошутить, осадить пьяного друга. Сказать, что от горя он просто не в себе, вот и ищет утешения, напридумывав себе что-то, но… не смог. Так же как не смог оттолкнуть Цезаря, когда тот протянул руку к нему и притянул за шею. Так же, как не смог не ответить на поцелуй. Так же, как не смог сказать и слова, когда тот уложил его на спину… Так же, как не смог сдержать стоны ночью.

А утром… Утром он обнаружил себя с гудящей головой в пустой постели, окружённой пустыми бутылками и с запиской на прикроватной тумбе. Алекс вообще не был плаксой. Никогда. Как бы тяжело ему не было. В то утро тело и голова болели, но всё это меркло по сравнению с тем, как болело сердце, как щёки жгли дорожки слёз. Кажется, кожа под ними плавилась и оставались тонкие красные шрамы.

Прости, Лекс. Я мудак.</p>

Всё, что было написано на большом листе белой бумаги.

*****</p>

Из воспоминаний о прошлом Алекса выдернуло недовольное «Мяу!». Это Мушу оповещал о том, что ему непременно надо попасть к лотку, иначе он сделает свои дела в коридоре. После ещё одного многозначительного «мяу», кот начал ломиться в ванную с усердием зомби. Алекс выключил воду и открыл дверь, впуская кота. Тот смерил его высокомерным взглядом и сел на край лотка, специально, чтоб справить нужду мимо него. Всё это время поглядывая на Алекса, мол: «И чё ты мне сделаешь? Я делаю свои дела в положенном месте! Выкуси, холоп!».

— Да-да, ты чертовски прав… — сказал Алекс, вылез из ванны и взял тряпку.

Когда он вернулся в комнату, вытирая волосы и проклиная свою лень и недоверие к парикмахерам, Цезарь мирно посапывал в обнимку со скомканным одеялом. Алекс покачал головой. Да, этот парень мудак чистой воды, но… Но что? Он всё ещё не мог его забыть? Был к нему настолько привязан? Ни к одному партнёру Алекс не испытывал подобных чувств. Да, были подобия отношений, был просто секс на пару раз, снизу, сверху, был у него и более интересный опыт с более-менее постоянным секс-партнёром по прозвищу Буч, но никаких сильных эмоций никогда и ни к кому не возникало.

И теперь внезапно нагрянувшая катастрофа спала в его комнате. И делал это Цезарь тоже отвратительно красиво. Даже по-идиотски приоткрытый рот и растрёпанные волосы с отросшими корнями никак его не портили. За окном занимался рассвет. Сушить голову было лень. Алекс ещё будет себя за это проклинать, но не сейчас. Сейчас он вымотан. Физически и морально. Почему он думал, что не сможет уснуть? Как только голова коснулась подушки его тут же вырубило. Это была чертовски длинная ночь.