Дыхание (1/1)

Когда у Папайруса спокойно вздымается крепкая грудь, Санс, затаившись и неосознанно задержав дыхание, вслушивается, как ровно бьется сердце под его тяжелой беспокойной головой и чувствует спящую тягучую магию чужой души, она резонирует на кончиках его пальцев и осторожно разливается теплым молоком внутри него самого.

Санс хочет приподняться, чтобы утонуть и упасть на грудь брата вновь, но тогда он его разбудит, а отсутствие мягкого ровно стука и теплого тела, вместо подушки хуже, чем процесс вышвыривания Санса за дверь. Поэтому Санс не шевелится, даже если склоняется к тому, что выше представленный сценарий маловероятен: Папс приоткроет сонные томные глаза, сморщится, вяло, но ворчливо что-то пробубнит в адрес Санса и отвернется к нему спиной, крадя все одеяло в плен своих цепких длинных рук, и спихнет Санса с кровати на пол — как бы случайно так получилось, — но если Санс вновь залезет под бок, против не будет.

И все же Санс не шевелится, лишь представляя спокойно-спящее лицо, будто проглаженное в ночном полумраке. С закрытыми глазами становится спокойнее и проще — он не отвлекается на скучное, заурядное пространство комнаты, все такое же, без изменений, как и утром, как и несколько лет назад. Вокруг ничего не меняется, лишь что-то в них самих. И это «что-то» не дает Сансу спать по ночам.

— Санс, спи, — внезапно бурчит Папайрус, не открывая глаз. Его голос звучит с забавным нажимом, а ощущается теплой вибрацией в груди. И Санс вдруг вспоминает, что ему нужно дышать. — Иначе спихну тебя на пол.

Не спихнет, думает Санс, иначе бы не предупредил.

Улыбка на губах появляется с мягкой усмешкой удовольствия и уюта. Он, разморенный, сонный и немного мечтающий, никак не может поймать нужный сон и вытягивается, слезая с папсовой груди, чтобы тот отвернулся к нему спиной, подминая под себя все одеяло и больше не поворачиваясь, начиная сопеть. Наверное, без тяжелой суетливой головы на груди дышать легче. Санс свешивает ногу с кровати, старается сровнять свое дыхание с дыханием брата, но тот дышит слишком медленно и глубоко, и Санс не боится сбиться. Он знает: если уснет, то проснется с закинутыми на себя ногами Папса — это, наверное, вместо одеяла. Но спокойно и глубоко вбирать в себя воздух они будут синхронно. Потому что дышат не воздухом, а, определенно, друг другом.